Кто-то очень постарался, создавая подобные артефакты.
Тот, кого звали Вилом Грязной Рукой находился в конце коридора, в помещении куда трёхликого пропустили, открыв самую настоящую тюремную решётку. Охрана, состоящая из крепких заражённых, выглядела как минимум бандитами. Перевязи с метательными ножами, короткие парные клинки и булавы встречались повсеместно на их груди и поясах. А голые руки, местами забинтованные, пестрили татуировками.
Человеческая часть убийцы ожидала, что Грязная Рука это тот самый заражённый, отправивший его к особняку, но на деле всё оказалось иначе.
Вил — оказался женщиной.
И женщиной она была красивой. Из тех, что обладают настолько выдающейся фигурой, что её не может скрыть даже жреческое облачение. Полные, упругие груди, приподнимали и натягивали ткань, а крепкие бёдра, обладали соблазнительными изгибами. При всей своей красоте, жрица не была хрупкой или утончённой. Она обладала атлетическим телосложением, а стоящая на полу массивная булава, выдавала в ней недюжинные физические способности.
Глядя на чёрные, заплетённые в тугую косу волосы. На массивное оружие и явно комплектную экипировку, созданную из освящённой ткани и намоленного серебра, в котором отражался свет факелов, обе личности ходока не могли не признать, что перед ними далеко не самая обычная местная.
— Странствующий дух, облачённый в кровь нашего мира. Мне сказали, что ты выполнял поручения мучеников и преуспел в этом. Поведай мне истину.
Коленопреклонённая, Вил замерла в пол оборота к вошедшему. Прямо перед ней, на бугристой и мрачной серой стене этой импровизированной кельи, сверкали золотом письмена, замкнутые в круг, а где-то дальше, теряясь в темноте неосвещённого факелами пространства, проглядывала ещё одна решётчатая дверь, ведущая куда-о вглубь катакомб под городом. Оттуда ощутимо несло влагой и доносился шум, свойственный затопленным стокам.
Вил не оборачивалась, не пыталась подняться или обезопасить себя, но по течениям вирта вокруг жрицы трёхликий видел, что любая его атака обречена на провал.
Глаза обратившейся к нему женщины были скрыты за тряпичной повязкой, такой же, какую он уже видел на заражённых, что стояли на страже. Становилось понятно, кто именно даровал больным такие артефакты.
Кривя непослушные от холода губы, говорящий за мёртвых хрипло выдал:
— Нам обещали, что пропустят к таверне, если мы узнаем, кто находится в особняке на речной площади.
Та, которую трёхликий знал как Вил, лишь немного повернула голову в его сторону:
— Пусть твои уста расскажут правду, и ты получишь обещанное.
От золотого круга, что раскинулся по серой стене, веяло ледяной стужей. Но настоящего холода в помещении не было, не шёл пар изо рта, и стены не покрывались инеем. Всё дело было в мощной магии, чьё присутствие ощущалось аватаром. Верный признак того, что жрица гораздо сильнее чем кажется на первый взгляд. Схожие чувства испытывали низкоразвитые ходоки, встречаясь с самим говорящим за мёртвых.
Чувство тревоги. Страх. Неприятные ощущения. Все эти чувства были искусственными, таким образом виртуальная реальность пыталась предупредить ходоков перед тем, как они ввяжутся в безнадёжное дело.
— В особняке мы нашли странного аристократа, монаха, и одного из поджигателей.
Обдумав слова трёхликого, женщина проговорила:
— И почему же ты нашёл аристократа странным?
Убийца склонил голову в качестве знака почтения:
— Он неуравновешен и на него воздействуют магией, госпожа. Монах, что сопровождает его, обладает силой. А ещё, аристократ обмолвился, что Люр, хозяин поместья, знает его отца. Это произошло случайно, когда он обещал нам золотой и доступ к оружейной, в обмен на захват лидера заражённых.
Выслушав убийцу, жрица поднялась и повернулась к нему. В её словах, всего на мгновение проскользнула толика удивления:
— Значит ты не просто наблюдал, но и общался с теми, кто стоит за скверной, обрушенной на эти улицы?
Трёхликий, чувствуя ужасное давление вирта, наклонился ещё ниже и отступив на шаг прижал правую ладонь к кольчуге напротив сердца:
— Да госпожа. Мы лично общались со всеми тремя.
Момент, когда жрица подняла с пола булаву, трёхликий упустил. Напряжённый словно пружина, он упирался взглядом в пол, готовясь в любой момент прорвать блокаду искусственных ощущений и взорваться взмахами смертоносной стали.
Машинная часть его разума уже рассчитала варианты для бегства и продолжала анализировать ситуацию, пока человеческая часть личности чувствовала себя привязанной к сплющенной, готовой распрямиться, пружине.
А вставшая под перезвон кольчуги в полный рост женщина, тем временем продолжала:
— Золото и предложенное тебе оружие, это лакомый кусок для любого наёмника… несчастные, что стоят на страже у входа, ещё живы?
Подняв свой взор, говорящий за мёртвых, обнаружил жрицу, стоящую с гордо поднятой головой. Она была готова сокрушить его и любого, кто ворвётся в эту комнату, своим оружием и магией.
Убийца вновь опустил взор, не отрывая руки от сердца:
— Идя сюда, мы не причиняли зла твоим людям и не собираемся делать этого впредь госпожа… если на то не будет весомой причины. Золото и предложенное нам оружие, не являются для нас достойной платой.
Жрица поняла его правильно и повесила булаву на пояс, одновременно с лёгкой улыбкой говоря:
— Твоё задание выполнено, ступай к своей цели, но перед этим не побрезгуй дарами.
Её руки опустились к поясной сумке и расстегнув серебряную застёжку, вытащили на свет факелов тряпичный свёрток. Трёхликий принял дар стоя на одном колене и не разворачивая его попятился прочь, уже на выходе бросив взгляд на жрицу и увидев, что та снова встаёт на колени перед намалёванным на стене золотым кругом.
Ему не нужно было разглядывать дар чтобы понять его суть. Вил Грязная рука, подарила ему рыцарскую накидку, кусок ткани с прорезью для головы. Вещь была магической и обладала одной, но очень интересной особенностью.
Первая попытка её надеть неизбежно вызывала системную проверку.
Глава 14
Цель важнее власти
Говорящий за мёртвых остановился на ступенях лестницы, что вела из подвала на пасмурную, поливаемую дождём улицу. Ходок из среды заражённых, что провожал его к жрице, куда-то делся. Скорее всего вернулся к баррикаде, но мечника сейчас интересовало другое.
Львиная доля вычислительных мощностей машинной части его разума продолжала анализировать структуру полученного в дар, виртуального предмета.
Без всяких сомнений сообщив информацию о лидерах поджигателей он запустил в движение титанический объём вирта, и сейчас реальность стремительно менялась, переводя событие в следующую фазу.
К добру это или к худу оставалось неизвестным. Но независимо от дальнейших событий, ему следовало поторопиться.
Накидка оказалась пропитана магией. Она не была зачарована подобно чёрным искрам, что покоились в ножнах в ожидании очередной схватки. Она была артефактом. Волшебство было неотделимо от материала, что лишь с виду напоминал собой ткань. Не всякий ходок вдавался подобные нюансы, но вся суть была в том, что обычный предмет сначала создавался, а потом мог быть усилен тем или иным способом. А накидка, которую трёхликий держал в руках, сразу создавалась при помощи ритуала, заклинания или иного колдовства.
И колдовство это было сильным.
Любой, кто посмеет надеть на себя безымянную накидку, подарит ей имя и герб. Но не те, которые выберет владелец, а те, которые получаться после анализа его личности. И исходя из этого анализа, аватар получит те бонусы, что подчеркнут его индивидуальные черты. После смерти владельца, накидка вновь станет безымянной и, если уцелеет, перейдёт к следующему ходоку, вновь изменив свои свойства с первым же контактом.
Через половину минуты трёхликий завершил аналитику, расстегнул фибулу на плаще и сбросил его на ступени. Следом был расстёгнут ремень. Тёмно-зелёная ткань легла поверх кольчуги легчайшим пёрышком и опустив её полы вниз, убийца заправил их под ремень, позволив прикрывая пах и ягодицы свободно свешиваться вниз.
