Гук бросил взгляд на отвернувшегося стрелка и хрипло просипел:
— Прощай Сэв, даст вирт свидимся в перерождении.
Шагнув к краю крыши маг схватил обоими руками свой посох и подняв его стукнул черенком о парапет. Камень вздрогнул и брызнул пылью, а чародей проревел первое магическое слово из череды длинного, направленного на эвакуацию группы, заклинания:
— Оломгос!!!
Следующий удар посохом сотряс весь дом.
Арбалетчик выстрелил. Стальной болт промчался через улицу и прогрыз страшную рану в лице появившегося на противоположной крыше лучника. Сэван был спокоен и делал то, что умел — убивал других ходоков.
— Оташ!!!
Треск прошёл через всё здание, камни вибрировали и крошились от вкладываемой в них магии, а лекарь словно не замечал того, что происходит, продолжая смотреть на своего друга, перезаряжающего арбалет.
— Пойдём Грим, сам знаешь, что рано или поздно вирт заберёт каждого из нас.
Некромантка вовремя потащила за собой целителя. Заклятье мага сработало. Камень под их ногами треснул, очерчивая отряд рваной трещиной, и прямо под получившейся плитой весь угол здания устремился вниз, превращаясь в вязкую глину.
Но ходокам было не суждено разбиться.
Вязкая масса осела, затапливая тех, кто бился под домом. Толпа отпрянула, а Гук втянул носом воздух и вырвал из глины посох, повышая голос чтобы перекричать шум битвы:
— Вперёд! Нужно вырваться, пока камни снова не обратились в твердь!
Угла дома больше не существовало, а глина с невероятной скоростью твердела, замуровывая в своих глубинах неудачников, сражавшихся под домом. Гук вложил в это заклинание всю имеющуюся у него силу, лишив отряд своей поддержки, но обеспечив быстрый доступ к рядам защищающих порт воинов.
Возле самого лица мага свистнул болт и сопровождая попадание звонким хрустом пробил шлем одного из увязших латников Консорга. Заклятье некромантии продолжало скрывать ходоков от чужих глаз, но кроме огромных бонусов к скрыту, клубящийся мрак оказывал и чисто психологическое воздействие. Народ старался убраться прочь от тьмы, особенно после того, как из неё вылетел воин с разрубленным алебардой Виллерта туловищем.
Несмотря на то, что народ отваливал в сторону с пути чёрного облака, что неслось прямиком на перегородивших улицу стражей, воины Консорга не дрогнули. Лишь плотнее сомкнули щиты получая бонусы защиты от своего построения и готовясь встретить неизвестную угрозу.
Их защиту вскрыла Серриса.
Утратив контроль над рукотворной тьмой и пользуясь тем, что та не рассеивается моментально, колдунья ухватила свободной рукой всю ту боль и страдания, что смогла «почуять» рядом с собой, отчего они проявились в материальном измерении фиолетовым, почти чёрным свечением и…
запихала его себе в рот.
Это ритуальное действие и избыток силы в воздухе вокруг некромантки, породили сильнейшую магию.
Вой банши — колдовство, оскверняющее саму суть воздушной стихии, было редким заклинанием в арсенале некроманта, не требующее долгой подготовки и подручных средств.
Оно не требовало ничего, кроме силы и знаний.
Серриса закричала и реальность напротив неё треснула, а деревянная, покрытая людской кожей маска, словно живая повторила мимику своей хозяйки.
От воя не спасли доспехи, обереги дающие бонусы к защите от магии и упёртые в землю щиты. Волна магии ударила в строй воинов подобно порыву ураганного ветра, но в отличии от воздушных потоков она воздействовала исключительно на живую плоть и была куда сильнее любого шторма.
Крики полные боли и ужаса заполонили воздух, но окружающие люди их не услышали, ибо были оглушены и даже Серриса будучи источником заклинания не смогла избежать этой участи.
Под звон в ушах группа рвалась дальше, прямо в образовавшуюся брешь. Туда, где солдаты Консорга пали, истекая кровью лопнувших барабанных перепонок, содранной под доспехами кожи и порванных мышц.
Взмах алебарды Виллерта отбил удар копья, метившего в некромантку, а золотистый щит, наведённый на группу Гримом, спас Гука от стрелы, что прилетела откуда-то с тыла.
Ходоки пробились сквозь местных неожиданно легко и оказались напротив ещё одной бойни. Пришвартованные к пирсам ладьи полыхали, а на иных шла самая настоящая резня. Но спасающихся бегством из обречённого города интересовали не они, а вытянутые, узкие лодки, пришвартованные тут и там вдоль всей набережной.
За спиной раздался рёв десятков глоток и лязг металла. Это ходоки и горожане в едином порыве хлынули в брешь, не позволяя воинам Консорга закрыть дыру в обороне.
— К лодкам! Жи…
Янтарный луч ударил в мостовую и прочертил по ней кривую, разбрызгивая осколки лопнувших от жара камней и искры, оглашая воздух визгом циркулярной пилы. Всё произошло так быстро, что никто не успел среагировать. Гук перестал существовать, атакующее заклятье вспороло щит лекаря и буквально испепелило мага, не оставив на земле даже костей.
Серриса прикрылась рукой и отступила. Она видела откуда пришла атака, но ослеплённая ярким свечением, под звон в ушах, вызванный воем банши, колдунья не могла ответить и хоть как-то навредить чародею из местных, который забрался на возвышающийся над окрестными зданиями маяк.
— Нет! Чёрт нет!
Отряд накрыли стрелами.
Дробный стук смерти прошёлся по мостовой и каким-то чудом миновал некромантку. Закрывшись руками так, словно это могло её спасти она попятилась и загремела по ступеням набережной к самому её краю.
Если бы не бочки и ящики, остановившие её падение, она бы упала в воду.
Какие-то люди пробежали мимо. Кто-то пнул колдунью под рёбра. Рядом с её головой ткнулось в землю копьё, высекло искры и исчезло в темноте. Раздался рёв и слова на мёртвом языке вызвали очередную микропроверку страхом у окружающих. А затем над колдуньей встал Виллерт.
Здоровяк кричал и ругался, одним только этим действием сбивая с шага прорвавшихся вслед за отрядом людей. Его алебарда рубила и колола со свистом рассекая воздух и раскраивая черепа до тех пор, пока глупцы, выбравшие их в качестве жертвы, не залили окружающие камни своей кровью.
А затем воздух снова разрезал визг циркулярной пилы и по толпе прошёлся янтарный луч.
Виллерт вздёрнул дезориентированную колдунью на ноги одной рукой, и прорычав ей в лицо ещё одну фразу на мёртвом языке, потащил вдоль пристани к лодкам:
— Норгосарр монградак!
Понять его было не сложно, любой бы на его месте выкрикнул призыв убираться подальше. Серриса потеряла из вида Грима и понятия не имела жив ли лекарь, но в хаосе прорвавшегося следом за ними сражения, любая остановка означала только одно — смерть.
Виллерт сумел дотащить подругу до лодки. Ударом ноги спихнул двух сцепившихся на краю пристани воинов в воду и схватив Серрису за загривок, швырнул её в узкую посудину.
Женщина при падении едва не выронила свой серп, разбила лицо и почувствовала, как плечо вышло из сустава. От боли из её глотки вырвался крик, но Виллерт швырнул следом рюкзак, едва не сломав ей позвоночник и выбив из лёгких весь воздух.
В себя некромантка пришла спустя долгие секунды попыток перевернуться, и стоило ей попытаться выбраться из-под рюкзака, как в единственную её защиту немедленно воткнулось две стрелы.
Она упустила момент, когда Виллерт перерубил верёвку и тем самым позволил лодке отойти от пристани. Но сам здоровяк присоединиться к ней не успел.
Из десятка стрел, которые попали в его массивную фигуру, семь сломались или отскочили, но три нашли путь к мускулистому телу, пройдя между наплечником и нагрудником, ужалив в трапецию и пробив левый бок.
Но даже так, израненный воин сумел зарубить троих, прежде чем на пристань сминая всех дерущихся ворвалась толпа нежити. Смерть захлестнула и воинов Консорга и ходоков. Рычащими глотками умертвий и воем призраков поглотила все прочие звуки и буквально за секунды прекратила страдания живых.
Последним что Серриса увидела, прежде чем потерять сознание, был падающий в воду Виллерт облепленный живыми мертвецами и янтарный луч неизвестного мага, всё ещё бьющий по пристани.
