Ярослава умолкла, потом долго кашляла и отплевывалась.
- Правда или нет - не знаю, да и никогда знать не хотела. В Ордене часто думали, что я взяла мужскую фамилию, а на самом деле Роман джурой у моего отца ходил. Так мы познакомились.
Северин проедал глазами флягу. Яра смочила кляпа. То ли он привык, то ли она все больше напоминала крестную мать из детских воспоминаний?
- Я была одинока на волчьей тропе! Девушка-характерша? Разве такое бывает? — горько сказала женщина. — Меня вдохновляла легендарная Лиса и известная рыцарка Вера Забила. И отец, который никогда не пытался изменить мое решение, а только научил всему, что знал. Я с юных лет училась защищаться, часто плакала, но никогда не жалела о своем выборе.
Яровое лицо посветлело.
– А потом случилось невероятное. Две девочки в один год присяги. Исключительный случай! Такое бывает раз в несколько лет. С Олей мы увиделись еще в Буде, до испытаний. Я познакомилась с твоей матерью на ярмарке. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это моя родная душа. Оленька...
Она произносила это имя с теплой нежностью. На устах, забывших, как улыбаться, проснулась улыбка.
- Тебе, парню, не понять эту радость - видеть, что ты не одна такая сумасшедшая, иметь подругу среди мужчин, чувствовать рядом руку. Итого... Всегда проще. Мы с Ольгой стали сестрами. Поддерживали друг друга. Постоянно переписывались. Даже наливку одну и ту же любили! Стали дружками на свадьбах друг в друге, хотя я никогда не понимала, что она нашла в Игореве, а она постоянно спрашивала, за что я полюбила Романа. Мы стали крестницами наших детей, — вдруг свет в ее голосе исчез. — Это было в другой жизни. Может, ты что-нибудь помнишь... А может и нет. Неважно. Роман любил ее не меньше меня. Ни я, ни он никогда в жизни не подняли бы руки на Оленьку. Вспомни это, Северин, когда в следующий раз услышишь о кровожадной стае коварных ренегатов, нанесших первый удар.
Ярослава Вдовиченко вышла, хлопнув дверью. Северин поверил ей. Крестная говорила искренне: это было в тембре ее голоса, дыхании, лице, жестах. Да и зачем обманывать человека, которого только собиралась убить?
Он сочувствовал ее горю. Он привык думать об отце исключительно как о суровом и недостижимом идеале, славном воине и отважном охотнике за ренегатами. Но для Яры он был убийцей, проклятым детоубийцей... и Северин понимал ее.
Глаза привыкли к темноте. В каморке было пусто, ни одной скобки или старого гвоздя, ни одного шанса перепилить веревки. Северин гусеницей прополз к двери, прислушался, толкнул ногами. Дверь не поддалась. Он ударил еще несколько раз, но тщетно — с другой стороны дверь держала бревно. Не уйти.
Недаром, настоящий недаром!
Раз в несколько часов Яра возвращалась, чтобы дать ему воды, но до конца своей жизни она больше не сказала ему ни слова.
Глава 7
Здесь билось сердце леса – древнего, темного, рожденного задолго до рода человеческого. Тропинка вилась неуверенной струйкой, которая, казалось, порвется, как только отведешь от нее взгляд, и потом не отыскать выхода между гигантских деревьев, чьи корни раскинулись покрытыми мхом клетками, а кроны сплелись так густо, что солнечный свет с трудом пробивался сквозь них, падая сквозь них чащи, где не осмеливались петь даже самые дерзкие птицы.
По этой тропинке волхвы ходили более восьми сотен лет, чтобы отнести дары лесному Владыке, и сероманцы стали первыми, кто нарушил это вековое правило.
Северин ни словом не решался тревожить тишину этого места. Он даже дышал едва слышно, ступая по заросли как по величественному древнему храму во время невидимой сакральной мистерии, полный ощущения собственной излишности, словно он маленький пришел в дома великанов.
Подумалось, что даже мавка не смогла бы вывести его отсюда, если бы лес сам не захотел.
Жертвенный камень, большой и плоский, покрывали темные потеки. Не менее десятка сильных мужчин приложило сил, чтобы привлечь сюда этого громоздкого валуна. На камне не было надписей или символов, только разлеглись украшенные травами огненные туши овец и кур, а между ними изобиловали рожью вперемешку с медовыми сотами. От мяса отводило тяжелым смрадом. Вереницы муравьев тянулись к камню, методично собирая к муравейнику все съедобное. На маленьких рабочих с интересом поглядывал уже знакомый волчье-проводник, лежавший слева от алтаря. На появление характерников он поднял голову из лап и вопросительно склонил ее.
— Передай Владыке, что мы хотим с ним встретиться, — сказал Захар.
Волк внимательно посмотрел на него, словно запоминая, и скрылся в чаще.
Из книги «О созданиях из-за порога» Джура не припоминал никого, кто бы именовался Властелином леса. Возможно, здешние так называли лешего? Если да, то их ждал непростой разговор.
Характерники стояли в тишине долго, не решаясь ни присесть, ни заговорить, обмениваясь только взглядами и жестами. Теперь они играли в чужую игру, в которой не знали правил, и держались как можно осмотрительнее.
Властитель леса явился тихо и бесшумно. Травы стелились перед когтистым продвижением, ветки отскакивали, деревья расходились с его дороги. Северин никогда в жизни не видел такого грозного, причудливого и одновременно прекрасного создания. Обладатель леса был коренастый, вдвое больше человека, с лапами до земли, мощным туловищем из разнообразных витых ветвей, росших прямо из него. На голове размахнул рогами грандиозный лосячий череп, пожелтевший и треснувший, в левом углу цветут первоцветы, а на правом лежало небольшое птичье гнездо. В глазницах черепа ярко полыхало призрачное зеленое сияние.
Властелин леса остановился за камнем, в нескольких шагах от характерников, и уперся лапами о землю. Повел головой и замер.
– Спасибо, что отозвался на наш зов, Владыка, – поздоровался Захар, осторожно подбирая слова.
— Я буду разговаривать с тобой, целованный ним.
Скрипящий низкий голос раздался прямо в ушах. Существо подняло лапу — большую, как лопата, ладонь с закрученными острыми когтями — и указала на Северина.
— Мы... — продолжил Захар.
- Молчи, старина, - Властелин повернул череп к нему, зрачки угрожающе сверкнули. — Разговор между щенком и мной.
Северин испугался, шел сюда исключительно сопровождением Захара. А теперь должен говорить за весь поселок!
— Владыка... Это мой учитель, — учтиво сказал джура. – Я думаю, он скажет лучше меня.
— Собственного ума нет? — оборвал его леший.
- Есть, - возмутился Северин.
- Он тебе отец?
- Нет...
— Радуйся, старый. Ибо первым, кого убьет этот щенок, будет его отец, — леший кивнул на Северина. — Когда придет время... Как я убил своего.
Его глазницы вспыхнули так ярко, что Северина ослепило зеленым.
— Говори, зачем звали, целованный ним.
– Мы пришли просить за людей поселка, – джура набрал как можно больше воздуха. — Они говорят, что Повелитель леса перестал принимать их дары и не отвечает. Они не понимают, за что попали в немилость. Они просили нас прийти в надежде на твой ответ.
– И ты боялся, что твой учитель скажет это как-нибудь иначе? — леший покачал рогами. - Странный щенок. Так слушай мое слово для людей. Я – новый Властелин. Мне не нужен мусор.
Он махнул лапой, и смрадная груда с шорохом улетела из камня в чащу.
- Люди лишние. Они не нужны в лесу... Но вы пришли просить за них. Полулюди, полуволки. Те, что видели Потусторонний мир. Друзья Гаада. Я принимаю ваше покровительство, — леший поднял левую лапу. — Слушайте мое слово для людей. Новый Властелин леса должен получить достойный подарок. Иначе лишним в моем лесу не жить.
– Под достойным подарком, – Северин колебался несколько секунд. - Имеется в виду человеческая жизнь?
- Нет, целованный молчанием. Для первого подношения новому Властелину этого недостаточно, — создание закачалось черепом, касаясь рогами ветвей деревьев. — Человеческая жизнь слишком проста. А вот жизнь полуволка будет хорошим подарком. Я заберу его в свое пастбище, где он станет настоящим волком. Да.
