— Всё же женщины в силу собственного призвания имеют больший потенциал к созиданию, чем мужчины, но более склонны отступать от собственных целей в угоду чувствам.
— А ещё они гораздо кровожадней и злопамятней, если причинить им настоящую боль, — заметил я. — Очень редко они считаются с жертвами на пути к собственной цели.
— Что есть, то есть. Но они до последнего будут избегать войны.
Мы замерли, обдумывая каждый свой опыт взаимодействия с женщинами.
— Скажи, — на ум мне пришла одна мысль, и я решил её озвучить, — через сколько лет может переродиться проклятая душа?
— Проклятая не должна и вовсе перерождаться, пока не очистится от проклятия. А там… в зависимости от силы проклятия. Кому-то и ста лет хватит, а кому-то и сотен тысяч будет мало.
— Но моя же попала в тело Михаила Комарина с проклятием, но сразу после смерти.
— Так ты не путай перерождение и перенос. Твой Комар тебя лапками перетянул из одного тельца в другое подходящее, а в оригинале вообще-то и силы теряются, и потенциал, и память.
Вообще да, когда Восьмая отправлялась на перерождение из темницы богов, то должна была потерять одиннадцать двенадцатых собственной силы. Про память я вообще молчу. А ведь никто не отменял лотерею с перерождением в обычном человеке без способностей. Тогда магии придётся искать путь вовне гораздо дольше, чем у мага.
— А если проклятая душа всё-таки смогла бы переродиться, ты бы такую душу почувствовал?
— Стихийница? — заинтересовался алтарь.
— Нет. Эмпатка.
Алтарь замер, обдумывая свой ответ.
— За всё время мы знали лишь одну душу с эмпатией такой силы, чтобы у неё были шансы на перерождение. Но стараниями некоторых высших сущностей переродиться ей не суждено, — печально ответил алтарь. — Если бы она переродилась, то у нас был бы шанс на полное восстановление.
— Она — недостающий элемент? — решил уточнить я на всякий случай.
— Нет. Там всё гораздо сложнее.
Алтарь снова замолчал, и меня выбросило обратно в свой кабинет. Я машинально взглянул на настенные часы для сверки времени и понял, что ничего не понимаю. По моим субъективным оценкам я проговорил с алтарём не менее получаса и должен был уже опоздать на церемонию. Но часы подсказывали, что я успеваю. Решив разобраться с этим позже, я отправился за пределы форта.
* * *
Я вышел из форта и пошёл по мощёной дороге в сторону хрустальной сферы. Солнце село, и в сгущающихся сумерках купол переливался мириадами макровых светильников, имитирующих светлячков в летнюю ночь. На землю тихо падали пушистые снежинки. Послышался хруст снега за спиной. Я не стал оборачиваться, и так зная, кого увижу.
— Не думала, что доживу до этого дня, — тихо произнесла с грустной улыбкой Тильда, пристраиваясь рядом со мной. — Меня тут на твои поиски отправили. Уже испугались, не похитил ли кто тебя вместо невесты накануне свадьбы.
— Нет. Нужно было подумать.
— Видела я это твоё подумать со стен форта, — буркнула эрга. — У тебя то пусто, то густо. Уже третью невесту себе подбираешь?
— Нет, — покачал я головой. — Здесь просто интерес.
— Ох, Трай, — вздохнула подруга. — С этого обычно всё и начинается.
— Она мне интересна тем, что похожа на меня.
— Чем? — изумилась эрга.
— Проклятой душой. И вообще, не о той женщине говорим накануне свадьбы, — пошутил я, переводя разговор на более понятные темы. — Ты как себя чувствуешь?
— Да уж… — буркнула Тильда, — кто бы мне сказал, что у меня будет тошнота постоянная и появится желание убить Эона, не поверила бы. Пока спасаемся только тем, что Райо периодически открывает порталы к морю. Там тепло, запах соли, морепродукты… Они пока единственное, что удерживается во мне.
— Тиль, — я остановился и взял её лицо в свои ладони, — давай я куплю вам остров где-то в океане и поживёте там с Эоном? Отдохнёте без нервов и постоянных погонь, драк…
— А ты? — кажется, эрга всё никак не могла отделить себя от меня, хотя в прошлом мире она и пропадала на время.
— А я — большой мальчик, — улыбнулся я. — Обещаю не умирать, пока не понянчу вашу малютку. Должен же я быть отмщён за все седины, которые ты мне подарила? Так что не дождёшься, я буду живее всех живых злорадствовать над вами.
— А как же Инари?
— А что Инари? — снова улыбнулся я. — Пока печать не сниму, мне на неё не замахнуться.
У Тильды потекли из глаз слёзы. Она опустила голову, пытаясь их скрыть.
— Стала какой-то сентиментальной плаксой, — хлюпнула она носом.
— Обещаю забыть об этом, — обнял я подругу. — И вообще, это у тебя потому, что часть твоей души сегодня женится.
— Точно, — утёрла эрга слёзы тыльной стороной ладони. — Мы же опаздываем. Нас все ждут.
Дальше мы шли, мило подкалывая друг друга.
На границе полусферы эрга чмокнула меня в щёку и нырнула в царство весны и зелени, оставляя меня одного. Я выдохнул и сделал шаг вперёд.
Зелёная поляна была полна народу. В беседках были накрыты столы с закусками. На вертелах над кострами жарились огромные туши, принадлежность части из которых я узнать не смог.
Я встречался взглядами с кровниками, которые улыбались мне и отдавали воинское приветствие. Эрги стояли чуть вдали и с интересом наблюдали за человеческой церемонией. После прохождения полосы препятствий мне стало гораздо легче настраиваться на их эмоциональный и ментальный фон. Да, сейчас я не видел каких-то конкретных воспоминаний, но общий фон был не просто благожелательным, а тёплым, семейным. Я заметил, что многие эрги стояли парами, как Эон с Тильдой, Райо с Лавинией. Неужели эрги начали находить себе пары среди своих?
На берегу озера возвышалась рукотворная арка из еловых ветвей и цветущей сакуры. По бокам от неё разместились наши гости. Я остановился под аркой и обернулся к воде.
Невеста прибывала на берег в лодке, украшенной яркими лентами и свежими цветами. Она была облачена в великолепное белоснежное кимоно, а её волосы были аккуратно заколоты изысканными шпильками. Лодку к берегу тянули иллюзорные водные дракончики, создавая атмосферу волшебства. На воду осыпались нежные лепестки сакуры, наполняя воздух тонким ароматом.
«Ты прекрасна!» — с придыханием честно произнёс я, глядя в глаза своей будущей супруге, женщине, что прошла со мной войну родов и любила так сильно, что подарила свою честь и отказалась от притязаний на трон.
За спиной я слышал восхищённые женские вздохи. Воды озера осветились вспышками, когда лодка пристала к берегу. Повсюду горели огни, одурманивающе пахло смолой.
Я подхватил Тэймэй на руки и торжественно принёс под арку. Там, глядя в глаза друг другу, мы обменялись клятвами любви и верности.
«Зовём в свидетели только Комаро?» — по кровной связи спросил я у жены.
«Да, — подтвердила та. — Ему я доверяю больше, чем этой суке».
— Комаро, прошу признать искренность клятв, — произнёс я вслух, и в этот момент на наших запястьях появились брачные татуировки, символизирующие новый семейный союз.
Гости взорвались радостными криками и здравицами новой семье.
* * *
Инари шла по наполовину затопленному гроту, бывшему многовековым святилищем рода Инари. Богиня негодовала. Руки её сжимались в кулаки, выпуская звериные когти.
— Мелкая своевольная тварь! — ругалась высшая сущность. — Решила, что можешь унизить меня перед всеми этими людишками, не засвидетельствовав обряд? Не-е-ет! Не выйдет! За всё нужно платить!
Подойдя к алтарю, Инари взвыла, обнаружив на нём адамантовый перстень главы рода.
— С-с-сучка! Брюхатая с-с-сучка! Я не дала тебя трахать в борделе, научила убежищу, и так ты мне отплатила?
Богиня исчезла из грота, внезапно проявившись возле огромного полотнища родословной рода Инари. Протянув ладонь над самой крепкой и широкой ветвью, покровительница рода запустила в ткань когти и принялась выдирать нити из вышивки. Те не поддавались, с трудом покидая полотно. Одна нить. Вторая. На третьей коготь с треском обломился, и над родовыми землями Инари разнёсся вой божественной боли и гнева.
