Дарья рядом со мной затаила дыхание и прошептала:
— Вы говорите страшные вещи, Петр.
— Лучше говорить о них, нежели видеть воочию, — так же тихо произнес Нечаев. — Мы просто обязаны покончить с Великим Полозом и его выводком до того, как он начнет действовать в полную силу. И начать нужно с Франции. Причем, чем раньше — тем лучше.
— У нас хватит сил победить в войне? — в моей памяти ожил образ «Москвы, сожженной пожаром», что была французам отдана'.
— Мы вынуждены сражаться на два фронта, так что придется туго. — Честно признался Нечаев. — Но у меня есть план. Как только я проработаю его, то посвящу вас в детали.
— Ждем с нетерпением, — Дарья вернула себе самообладание.
— Кстати, об ожидании, — Петр подался чуть вперед и взглянул на меня. — Император желает видеть вас. Я доложу ему, что вы пришли в себя, так что в скором времени прибудет машина.
— В насколько скором времени? — я невольно покосился на окно.
— Не ранее, чем завтра вечером, — успокоил меня Нечаев, а потом посмотрел на Дарью. — Вас тоже ждут, Дарья Сергеевна.
— Меня? — девушка заметно напряглась. — Зачем?
— С вами желает поговорить Аглая, личная ворожея Императора.
— С ней все в порядке? — я вспомнил, в каком плачевном состоянии была женщина, когда ее доставили в Москву. В битве у реки Неман она потратила слишком много сил.
— Она уже на ногах, — ответил Петр.
— Но… зачем ей я? — Дарья взглянула сначала на меня, затем на главу Тайной канцелярии.
— Не могу знать, — пожал плечами Нечаев и тут же поморщился от боли. — Она лишь просила мене вас пригласить. Полагаю, это как-то связано с вашим женихом, а может виной всему дар ворожей. Но лучше не гадать и узнать все самим. Тем более, ждать совсем недолго.
— Вы тоже будете там? — спросил я, уже предугадывая ответ.
— Непременно. — Нечаев с трудом поднялся на ноги. — Но я отправлюсь раньше вас. Мне есть что обсудить и с Государем, и с его военачальниками.
— Чем закончился бой у реки Неман? — задал я еще один мучавший меня вопрос.
— Нашим разгромом, — процедил сквозь зубы Нечаев. — Сегодня пришла печальная весть о том, что армия неприятеля движется к Москве. Кутузов готовится встретить неприятеля у…
— Бородино, — прошептал я.
— Откуда вам это известно? — вскинул брови Нечаев. Он нечасто демонстрировал окружающим свое удивление, но сейчас не сдержался. — Военный совет проходил в строжайшей секретности.
Вопрос главы Тайной канцелярии застал меня врасплох. Спустя мгновение я убедился в том, что если в доме бьется посуда, то это к счастью. Не успел стихнуть раздавшийся со стороны столовой звон разбитого стекла, как следом прозвучал строгий голос Деи:
— Злата…
— Злата, — эхом повторил я.
— Что, Злата? — не понял Нечаев.
— Злата на хвосте принесла, — солгал я. — Она разузнавала для меня последние новости и сказала, куда двигаются наши бойцы. Она же дочь Великого Полоза. Чувствует колебания земли.
Кажется, услышанное удовлетворило главу Тайной канцелярии. Я же поспешно сменил тему разговора:
— Вам что-нибудь известно о покушении на меня?
— Это дело рук сектантов, — отозвался Нечаев. — Хотели дестабилизировать общество вестью о гибели спасшего Москву героя. Мы скоро отыщем их убежище и ликвидируем всех зачинщиков.
— Я хотел бы в этом участвовать.
— Желаете отдавать долги лично? — улыбнулся Петр.
— Именно, — я кивнул. — А еще у меня к вам просьба.
Нечаев вопросительно поднял бровь.
— Мне нужно поговорить с Кутузовым, — произнес я. — Срочно.
8. Перед бурей
Визит к Императору пришлось отложить. В свете событий на реке Неман наша армия спешно отступала. Оставлять людей на убой между полозами и французами никто не собирался, поэтому бойцы спешили к Москве. Разумеется, потери имелись, причем немалые и, к сожалению, с каждым днем они только росли.
Наполеон со своими войсками уверенно двигался вперед. Именно поэтому действовать приходилось очень быстро. Правитель Российской империи приказал Кутузову не подпускать врага к Москве. И светлейший князь собирался выполнить приказ любой ценой. Это я понял из короткого разговора, который смог устроить нам Нечаев.
Впрочем, тут имелась заслуга не только главы Тайной канцелярии, но и моя собственная. Никого другого Кутузов, скорее всего, и слушать бы не стал. Но, принимая во внимание мои былые заслуги и доверие, которое оказал мне сам Император, великий полководец согласился на аудиенцию.
Мы встретились в деревне Шевардино, где наши войска спешно возводили укрепления. Я прибыл в драгуне, чтобы сэкономить время, которого и так почти не осталось. С высоты Чернобога суетящиеся внизу солдаты больше походили на муравьев, перед закатом стремящихся сделать все необходимое прежде, чем закроются входы в муравейник.
Служивые сразу заметили приближающегося воронёного драгуна. Некоторые встречали меня с улыбкой, другие с недоверием. Находились и те, кто поспешно отводил глаза и крестился. Вокруг Чернобога теперь ходило множество слухов и суеверий. Его считали как вестником победы, так и посланником смерти, потому как любое его появление сулило неминуемое кровопролитие.
Но я плевать хотел на суеверия. Битва при Бородино свершится как с моим участием, так и без него. Но объяснять это каждому солдату не имело никакого смысла. Ведь их тут собралось столько, что у меня глаза разбегались. Десятки тысяч бойцов, коней и сотни орудий производили неизгладимое впечатление.
Несмотря на то, что о войне я знал не понаслышке, современные ее проявления не предполагали такого скопления живой силы, как здесь и сейчас. Соберись столько солдат в одном месте в моей реальности — противник живо накрыл бы всех артиллерией. Но в этом времени еще не появилось Сталина, который сказал бы, что артиллерия — бог войны. На этом поле боя ведущую роль играли драгуны.
Чуть в стороне от лагеря созданные из абсолюта колоссы замерли ровными рядами в немом ожидании боя. Драгуны являли собой воплощение самой стихии войны: безжалостные, неумолимые и неотвратимые они смотрели за горизонт, туда, откуда придет враг.
Я никогда прежде не видел столько боевых доспехов разом, но знал, что здесь собраны далеко не все: по пути из Москвы мне довелось видеть и другие группы драгунов. У каждого из управителей была своя задача, и от того, сколь умело он выполнит ее, зависели судьбы не только его сослуживцев, но и всей Российской империи.
Впрочем, это утверждение касалось и любого из обычных бойцов. Все они преисполнились мрачной решимости и держались храбро. Я же, покинув Чернобога и проходя меж ними пешком, надеялся, что каждый солдат переживет этот бой.
Но все мы знали, что такого не случится…
Хмурые бойцы провожали меня мимолетными взглядами. Те, кто не видел, как я спустился с воронёного драгуна, недоумевали, что среди армии накануне битвы делает молодой парень в гражданской одежде. Но, несмотря на читавшиеся в глазах вопросы, никто из служивых не заступил мне дорогу.
— Михаил Семенович, я полагаю? — из общей массы вышел юноша с пышными бакенбардами и ясными, воинственно сверкающими глазами.
— Он самый, — я кивнул надеясь, что с прошлым Воронцова покончено и у этого парня нет ко мне никаких личных счетов — сейчас было не до этого. — С кем имею честь?
— Алексей Кожухов, — молодой человек чуть склонил голову. — Адъютант генерала Михаила Илларионовича Кутузова. Он велел мне встретить вас и сопроводить в его шатер.
— Рад знакомству, Алексей, — я пожал руку парня, который казался чуть младше меня. — Ведите.
— Следуйте за мной, — несмотря на то, что под каблуками его начищенных сапог вместо плаца расползалась грязь, адъютант Кутузова ловко развернулся на месте и повел меня вперед.
На самом деле я приметил ставку командования еще с высоты Чернобога и уже продумал маршрут, но отказываться от сопровождения не стал.
— Михаил Илларионович высокого мнения о вас, — негромко сказал мне молодой адъютант, когда я догнал его. — Но не весь командный состав разделяет его мнение.
