Всё что у него осталось так это выдыхаемый конём холод, аура свойственная каждому рыцарю смерти и способный наносить дистанционные удары, волнистый клинок.
Ничто из перечисленного не помешало чёрному мечу одним горизонтальным ударом развалить коня на две половины, отделяя все четыре ноги от остальной части туловища и разрывая ледяное сердце. Мы остановились в пяти метрах позади падающего на мостовую всадника, а ветер, разогнанный нашим стремительным перемещением, рванул нас за плащ и растрепал тяжёлые косы на шлеме.
Угловатая фигура консорга успела подняться, прежде чем на него обрушилась магия Серрисы. Впрочем, безрезультатно. В отличии от обычных умертвий, этот проклятый обладал невероятным сопротивлением к тёмной магии.
Мы атаковали его снова без малейшей паузы. Курт ударила его разрядом электричества, а Феррис — всполохом пламени. Обе не могли поставить точку в нашем противостоянии, но пошатнули мертвеца и позволили нанести удар Сик’Караком.
Впервые, наши мечи встретились.
Казалось, что Глодатель костей сокрушит не только волнистый клинок, но и его владельца, но латник при жизни был обученным и опытным воином, а его артефактный меч, блокировал и наносил удары не сталью, но страхом смертных.
Встреча клинков породила магический хлопок, ударная волна от которого разнесла в сторону пыль из-под наших ног. Сик’Карак был отдёрнут и немедля отправился в новую атаку, потому как разрывать дистанцию было смерти подобно, как и сближаться. Единственным вариантом была работа на краю досягаемости собственного меча. Он был длиннее волнистого клинка рыцаря смерти и сводил на нет попытки мёртвого воина сблизиться и показать своё фехтовальное искусство.
Удар. Удар. Удар.
Массивный клинок тараном врывался в чужую оборону, настигал и связывал боем, отступал подобно отливу и снова бил. От постоянных вспышек магии в глазах аватара плясали цветные мушки, а аура смерти вцепилась в мышцы и боролась со светом Иллюминус.
Выносливости чтобы продолжительное время орудовать таким огромным и тяжёлым мечом всё ещё не хватало.
На шестом ударе защита рыцаря была проанализирована и вскрыта. Сик’Карак с хрустом врезался в нагрудник расширяя уже имеющуюся там дыру и обратным движением сбил мертвеца с ног, бросая на колени и подтаскивая ближе. Позади мертвеца появилась Серриса и с яростным выражением на своей кожаной маске вонзила в остатки головы рыцаря зачарованный медный серп. Волнистый клинок, устремившийся в колющем ударе к нашей ноге, был отбит сапогом в сторону и прижат к земле.
Нанизанный на огромный меч, атакованный серпом, который с лёгкостью уничтожал низшую нежить, проклятый рыцарь не сдался. Он поднял вторую руку с зажатым в ней грязным штандартом и вонзил древко в мостовую.
Этот штандарт с самого начала являлся загадкой. Артефактом — чьи характеристики не просматривались. Именно он привносил в нашу схватку элемент неопределённости и риска.
И он же — стал началом конца.
От удара огромный каменный мост пошёл трещинами и толкнул подошвы сапог подобно палубе попавшего в шторм корабля. Серриса пошатнулась и издавая вопль ударила рыцаря в спину навершием ядовитого посоха.
В это же время наш аватар не прошёл проверку ловкостью и упал на колено. Ему пришлось вцепиться в мертвеца и его вооружённую мечом руку отпустив собственное, застрявшее у него в груди оружие, чтобы не дать нанести удар.
Рыцарь смерти продолжал жить, а мост под ногами норовил рухнуть в заваленное снегом ущелье. Причём покинуть его и избежать падения, было практически невозможно.
Но поражение, ещё не значило конец сопротивления.
Проходя проверку силой, мы опустили свободную руку на лезвие своего же клинка и надавив на него изо всех сил, потянули, извлекая из раны. А затем, проникли в пролом чужого доспеха сияющей рукой и ухватили короля нежити прямиком за чёрное сердце.
И именно в этот миг, мост окончательно растрескался и превращённый в отдельные глыбы, рухнул в ущелье.
Даниил Тихий
Трёхликий III: Властелин
Глава 1
Посланник
Под сводами крепости блуждали стоны раненных.
В прямоугольной кишке одного из внутренних помещений кричал карлик, кричал не от боли, а от ужаса. Его держали трое, пока седовласый человек с аристократичным, безупречно красивым лицом, под жёлтым светом масляного светильника и горящих жаровен, отпиливал воителю ногу.
Пила была острой, специально выкованной кузнецом для хирургических операций, и поэтому хорошо справлялась со своим делом. Из перетянутой конечности на доски стола пролилась кровь и с хрустом сдавшейся кости пила потеряла опору.
Тело раненого карла обмякло, а его отрезанная конечность отправилась в таз, к десятку таких же. Рану перетянули, нарезанными на полосы ровными тряпками сформировали культю и залили всё это обеззараживающим эликсиром. Вонючим и едким, но очень лёгким в приготовлении.
Открылась массивная дубовая дверь, в импровизированный лазарет затащили нового раненого.
— Нет! Нет! Я не дамся! Слышите суки⁈ Не дамся! ААА!!!
Крикуном был очередной карл. Проклятое копьё одного из рыцарей смерти лишь слегка зацепило его кисть, но гниль уже расползлась до самого локтя, а руку раздуло так сильно, что её не смогли вытянуть из зловонной перчатки.
После того как со стола стащили и отнесли на соломенный матрас потерявшего сознание пациента, ослабевшего воина, раненого в руку и сгорающего от лихорадки, водрузили на его место. Прижали и держали, но он всё равно напрягал могучие мышцы и бился, кричал и ругался.
Ровно до тех пор, пока жрец не склонился над ним:
— За час гниль добралась до локтя. Ещё через час она будет у плеча, а затем сожрёт твоё лицо и грудную клетку. Тебе повезло, что рана пришлась на кисть руки, иначе бы ты уже сгнил заживо, как некоторые из твоих побратимов.
Карл напрягся и прорычал жрецу в лицо:
— Заклинание или эликсир! Дай мне эликсир! Слышишь⁈
Жрец кивнул:
— Хорошо, но таких как ты, почти сорок в очереди, орут и кроют матом. Если я исцелю тебя, они все умрут, потому что после этого моих сил не хватит даже на банальное кровотечение. Не говоря уже о боли. Остальные целители и жрецы уже вычерпали себя до дна, остался только я. А эликсиры способные повлиять на регенерацию не берут эту гниль. Выбирай, твоя рука или жизни четырёх десятков твоих товарищей?
Карл скосил глаза на дубовую дверь, распахнув которую его втащили в помещение. Он знал, что за ней. Бойцы из его хирда, прошедшие через настоящий ад на мосту и израненные проклятым, ржавым оружием. Никто из них не ожидал что щиты из отличной стали покроются ржой и начнут рассыпаться прямо у них в руках, а ржавые и выщербленные копья, будут находить дорогу к уязвимой плоти через распадающийся на глазах доспех.
Стиснув зубы, он отвернулся, перестав пробовать на прочность хватку окруживших его ходоков. Жрец улыбнулся и на секунду его пациенту показалось, будто под бледной кожей чужого лица что-то шевельнулось:
— Я заблокирую боль… не смотри.
С раненными провозились до самого утра. Давно рухнул каменный мост отрезая крепость от полчищ нежити, а горожане и ходоки набились в тесные, плохо отапливаемые помещения.
В стихийно созданном лазарете, куда сердобольные карлы натаскали соломенных матрасов и разожгли по углам жаровни, было душно и воняло смесью крови, едкой кислятины и алкоголя.
Лишённые конечностей дружинники, использовали пьянство в качестве обезболивающего.
Бесконечные стоны, тяжёлая работа и запахи вымотали жреца. Когда он выбрался из душного помещения, подальше от залитого липкой кровью стола, снаружи уже взошло солнце.
По коридору курсировали карлицы. Эти лёгкие на подъём женщины с серьёзными лицами оттирали кровь и гной, нарезали перевязочный материал, и всюду, где они появлялись, жизнь начинала налаживаться.
Именно они увлекли уставших ходоков за собой, в одну из пустующих опочивален с настолько низкими потолками, что людям приходилось пригибаться чтобы не задевать затылком простёршийся над головой камень. Им предоставили таз с горячей водой для омовения, позволив оттереться от кровавых отметин, а затем притащили еды и воды, утоляя голод и жажду проработавших всю ночь людей. Но когда уже казалось, что наконец-то можно смежить веки, за целителем пожаловали стражи и пригласили в зал совета.
