Потом несколько характерников осматривали хижину и мертвые тела, и одним из следователей был Иван Чернововк. Есаула спокойно, однако настойчиво допросил Северина, как все произошло, вопрос по вопросу, от бегства из шайки и разговора с Линой до волчьего герца и убийства Игоря. Северин отвечал тихо, будто это случилось не с ним, лишь изредка врываясь на полуслове.
Два дня спустя (путешествие с телом к кладбищу почти без остановок) слились в невнятное путешествие сквозь бессонницу, когда перед глазами Северина убийство совершалось снова и снова. Рычание, прыжок, нож, кровь, багровые глаза, хрипение, отчаяние... Последний крик Яри, собственный напуганный вскрик, прыжок, нож, кровь, багровые глаза, хрипение...
Старая жизнь закончилась не в ночь серебряной скобы и не на приеме в Орден — она закончилась, когда он унес жизни собственного отца.
Как обещал леший.
Похороны кончились. Есаула назначенцев подошел к Северину и сказал негромко:
— У меня разговор, брат, — Иван сжал лохматые седые брови, отчего выглядел неприветливый. — Время не самое лучшее, но другого ждать не приходится.
– Я слушаю.
— Должен сказать откровенно, — есаула поправил перстень. — Брат Вырий много лет ходил по краю. Я не раз предупреждал его. Не уверен, что привело к излому: он мог переволноваться за тебя, или его задело появление Яры, или так подействовало ранение...
Северин посмотрел на свежую земляную насыпь. Последняя воля отца исполнена: он лежит рядом с мамой. Когда Северин вернется, если вернется, там будет молодое деревце.
— Обычно такие расследования продолжаются дольше, но это дело исключительное, и у меня нет оснований его затягивать, — Иван говорил быстро. — Я и другие рыцари шалаша назначенцев считаем твои действия вполне оправданными. Несомненно, Игорем овладел Зверь. Брат, оказавшийся рядом, должен был убить его. Если бы этого не произошло, то многие невинные люди оказались бы под угрозой, и прежде чем мы подстрелили бы такого опытного, хитрого и свирепого хищника, кто знает сколько жертв...
— Я виноват в том, что это произошло. Моя опрометчивость.
— Да, с тебя все началось, — кивнул старший Черновок. — Но его Зверь мог вырваться позже других обстоятельств. Когда я остановил охоту на Свободную Стаю три года назад, брат Вырий сказал, что продолжит, пока в списке не останется имен, и только смерть может остановить его. Она и остановила – твоими руками. Хорошо, что ты сознаешь свою ошибку, брат. Она запомнится на всю жизнь, потому что такие ошибки чеканят кровью... Однако вместе с тем никогда не забывай, что ты подарил ему достойную смерть. Брат Вырий гордился бы сыном.
Северин покачал головой.
– Он считал меня недаром. Я заслужил такое отношение. Меня захватили в плен...
- Не будем тратить время на это, - Иван махнул рукой. – Обвинения против тебя не выдвигаются – вот, что я хотел сказать в первую очередь. Следующее, о чем ты должен знать: все состояние Игоря Чернововка было перечислено на твой счет. Завещания он не оставил, а ты его единственный родственник. Там довольно большая сумма, потому что брат Вырий жил аскетично.
Северин вяло кивнул. Никакие суммы не интересовали в эту минуту.
– А теперь к главному, – тон есаулы стал сухой и резкий. — Совет Симох прощает тебе самодурство с бегством, но делает это исключительно из-за личной трагедии. Предупреждаю, брат, впервые и в последний раз: если ты самовольно оставишь шайку во время выполнения задания, то в ближайшие годы проведешь часовым в такой дыре, где и чугайстер не ходит. Я лично об этом позабочусь. В конце концов ты носишь мою фамилию.
Северин кивнул. Он воспринял выговор спокойно и даже безразлично.
— Взгляни на свою золотую скобу, — старый характерник ткнул пальцем с перстнем в его живот, где на чересе сияло очертание Мамая. — Она большая честь, но и большая обязанность. Нарушение приказов недопустимо. Ты этого сознаешь?
– Да.
— Один из твоей шайки уже исчез. И мы до сих пор не нашли его, – Иван рубанул воздух рукой. — Без дисциплины Орден давно бы исчез. Посмотри, к чему привел один только Рокошь Свободной Стаи! Нас ограблены и ослаблены, слава пошатнулась и покрылась пятнами. А сколько рыцарей погибло, сколько человеческих судеб разбито! Я не знаю, осознаешь ли ты, но наши ряды вряд ли когда восстановятся до уровня старых времен. И все потому, что один человек поставил себя выше правил.
— Я прошу прощения...
— Ты извинишься перед братом Кременем, который отвечает за вашу шайку, — перебил Иван. – Тебя сопровождает брат Брыль. И, Северин... Я сочувствую твоей потере. Игорь был моим учеником.
Иван закашлялся, бросил взгляд на могилу и вздохнул. На мгновение из-под маски сурового есаула просмотрел пожилой измученный человек.
– На этом все. Хочешь что-нибудь спросить?
— Что случилось с телом Ярославы?
– Ее похоронят там, где решит шалаш казначейских.
— Может, вам известно почему, — на мгновение он запнулся, потому что вопрос показался неуместным. – Почему моего отца назвали Вырием?
Иван удивился вопросу, а потом усмехнулся.
— Это была моя подсказка Совету Симох. Когда Игорь ходил у меня в джурах, он был очень веселым и жизнерадостным парнем. Как-то мы ночевали в небольшой карпатской деревне, в гостях у зажиточного хозяина. Его жена сравнила улыбку Игоря с теплым краем — такой теплой она ей показалась.
Отец, которого он никогда не знал.
— Прощай, брат Щезник. Держись.
Чернововк кивнул Захару, который курил неподалеку, сел на коня и уехал.
Учитель подошел и дунул табачным облачком.
— Двинемся, когда будешь готов, казаче.
– Хорошо.
- Как чувствуешь себя?
- Опустошено. Но спокойно.
— Ты поступил...
– Я знаю, что поступил правильно, – Северин бросил взгляд на могилу. — Все думают, что я переживаю из-за его смерти... Но это не так. Пожалуй, я плохой человек, потому что чувствую облегчение.
Северин достал собственную трубку, набил, продумывая дальнейший ответ, и тоже закурил.
— Этот список имен был настоящим сыном Игоря. Его вечная месть... Я мог либо присоединиться, либо не мешать, – юноша затянулся. — Мне гораздо хуже того, как мы поступили с Максимом Вдовиченко. Ярослава погибла убежденной, что он скончался.
– Ты сочувствуешь ей?
— Сочувствую больше, чем отцу. И когда я произношу подобные слова над его могилой, то какие еще доказательства нужны, что я плохой человек, — с горькой улыбкой сказал Северин и затянулся так глубоко, что закашлялся.
— Допускаю, что ты достаточно мужественен, чтобы быть искренним, — осторожно сказал Захар.
– Ни черта я не мужественный, учитель. Когда она приставила почтальон мне ко лбу, я чуть не обосрался. Мне так страшно никогда не было. А когда отец спрыгнул на меня... Я считал себя покойником. До сих пор не понимаю, как умудрился убить его. Рука сама дернулась.
– Ты недооцениваешь себя, брат.
- Вряд ли.
Характерники покурили в молчании. Пришел мрачный гробар и забрал лопаты, спросил за стол. Ответили, чтобы забирал вместе с остатками водки, чем сразу подняли гробаревое настроение.
— Леший не соврал, — заговорил Северин, выбивая пепел из носогрейки. — Я не думал, что оно действительно сбудется. Не хотел верить.
— Нельзя доверять потусторонним созданиям.
– Я рад, что его бесконечная охота кончилась, – Северин взглянул на могилу, перевел взгляд на дуб рядом. — Рад, что не должен выслуживаться перед ним, постоянно доказывать, что достоин быть его сыном, вечно картаться. Я рад… Подумать только, убийца собственного отца! Мама бы не простила.
– Не говори так, – возразил Захар. — Я не знал твоей мамы, Северин, но могу сказать, что Игорь был не лучшим отцом. Мне всегда думалось, что единственное, чего он на самом деле хотел, — это погибнуть. Он постоянно искал случая подвергнуться неоправданным рискам, постоянно играл со смертью и — иронически — постоянно выигрывал. И то, что убил его именно ты... В этом есть справедливость. Завершенность. Мне думается, что Игорь сознавал, как недостойно обращается с тобой. Он бы порадовался, как ты ответил. Считай, ты доказал ему, что действительно стоит череса с тремя клямрами.
