— Я вижу, — заметил Швед. — Но если все живы и целы, то я бы предложил на сегодня закончить.
Но никто отреагировать не успел, потому что в комплект к бубнящему дежурному в лабораторию комнату ворвался старый университетский безопасник.
— Что у вас тут? У меня датчики активности чуть не разорвало.
— У нас тут всё, — сообщил ему Швед. — Эксперимент завершен, никто не пострадал.
— Тогда, — заявил безопасник. — Дым в трубу, дрова в исходное, пельмени разлепить. Столы по местам. Ничего не делаем, расходимся. В дальнейшем о таких экспериментах предупреждаем. Вы время видели?
Все повернули головы к настенным часам. На них было почти девять.
— Ой, — сказала Хмарь. — Мы опоздали на ужин.
В дверях показалась Антонина.
— Вот что вас волнует, — улыбнулась она, оценив пейзаж. — Боюсь, об этом надо было раньше беспокоиться.
Старый безопасник заволновался:
— Вы тоже получили сигнал?
— Всё в порядке, — успокоила его Антонина. — Сигнал получила, но я здесь по другому поводу. Хотела узнать, насколько оправдался прогноз вашего руководителя.
— Какой прогноз? — навострили уши студенты.
Красин пояснил:
— Он предположил, что, как только вы узнаете про инцидент в Новом северном, то сразу попробуете повторить и кто-нибудь что-нибудь себе сломает. Результат половинный: вы попробовали, но никто ничего не сломал. Риц, я так понимаю, только связки потянул.
— Типа того.
— Сломать мог я, — хмуро предположил Мавр. — Я как раз собирался прыгать со стола.
— Значит, мы явились вовремя, с чем мы всех поздравляем, — подытожил Красин.
Антонина кивнула: это был отличный результат. Да, она справилась с ситуацией, хотя и благодаря стечению обстоятельств, но это не имело значения.
— Думаю, стоит разойтись и продолжить завтра, — ласково предложила Антонина.
Поскольку то же самое буквально только что предлагал Швед, никто не стал спорить. Старый безопасник стал на посту у дверей, бормочущий дежурный вернулся к себе на пост, Мавр с Обой быстро распихали столы на прежние места, и все выкатились в коридор.
— А что же мы будем есть? — грустно спросила Хмарь в пространство. — Летние кафе уже закрыты, мы везде опоздали.
— Прямо у северной границы кампуса есть кафе с тортиками, — сообщила Антонина, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Тортик — это хорошо, особенно если он с сыром, — мечтательно сказал Риц.
— Не, я домой, у меня там лапша, — мотнул головой Оба.
— И у меня! Ты тоже фанат? Ну да, о чем я спрашиваю! У меня острая с курицей, — сообщил ему Мавр.
— Аналогично! — отреагировал Оба.
И они стукнулись кулаками в знак возникшего единства.
— А я не против тортика, — лукаво посмотрела Хмарь на Рица.
— Тогда пошли. Я себе лапши не запас.
Риц решительно двинулся к выходу, но по дороге обернулся к Антонине. — Простите, где вы сказали, то кафе?
— Прямо через дорогу от корпуса Драматургии. С вывеской «Гамлет и Ко».
— Ко — от «кофе», надо понимать? Остроумно. А не помните, до каких они открыты? — уточнил Риц.
— До часу ночи. Чтобы перехватывать тех, кто идет с поздних спектаклей. Там ведь с другой стороны Молодежный театр стоит, — ответила Антонина. — Так что если вы не будете сильно задерживаться, успеете до счастливых зрителей, и все тортики ваши.
— И это прекрасно! — заявила Хмарь, решительно подхватывая Рица под руку.— Пойдемте, раненый воин, я проведу вас к источнику новых сил!
Глава 15
До «Гамлета» мы с Хмарью добрели за полчаса, и успели до наплыва зрителей. Я сразу приметил себе киш с грибами, а Хмарь начала метаться вдоль витрины. Не сказать, что там был большой выбор, но он все-таки был. Я заказал киш, чайник с чаем нам на двоих, бармен полез за банкой с заваркой, а Хмарь всё металась.
— В чем твои печали? Хочешь я за тебя выберу?
— Выбрать я и сама могу. Я пытаюсь ответить себе на вопрос: один взять или два.
— Три!
— Вечно ты издеваешься! Может, сначала этот, а потом тот?
Бариста толсто намекнул, что надо брать сейчас, потому что скоро завалится народ из театра и сметет всё до последней крошки. Это был аргумент, и Хмарь тут же определилась — взяла треугольник шоколадного торта с тремя малинками сверху и кокосовый бисквит с конфитюром, по форме напоминающий мыло с цветной серединкой. Надеюсь, хотя бы по вкусу у них не будет ничего общего.
— Осуждаешь меня?
— Никоим образом. Но я бы поступил иначе.
— Как?
— Взял бы два одинаковых. Если уж я знаю, что мне нравится, то это и беру.
— Ну это неинтересно.
— Как знаешь.
Я оплатил нашу еду, бариста пообещал принести всё вместе, когда будет готов чай, и мы уселись за столик у окна.
— Ты не должен был за меня платить, — заявила мне Хмарь.
— Почему?
— Это неправильно. Я тебе не разрешала. Если ты так будешь себя вести, я с тобой никуда не буду ходить.
— Так и не ходи, — пожал плечами я.
От этой реплики Хмарь замерла, посмотрела на меня с недоумением, а потом расхохоталась.
— Какая ж ты наглая лисья морда, Риц! Ведь знаешь же, что я не смогу отказаться.
— Всё ты можешь. Ты даже дерешься иногда. И сидишь на деревьях.
— Уже не сижу, — вздохнула Хмарь. — Холодно и мокро. Зимой тоже не буду, никакой радости. Кстати, я залезала на крышу инкубатора, там прикольно, но тоже холодно и темно.
— А ты днем ходи.
— Да что там того дня⁈
— Тоже верно. Тогда ждем весны.
Так мы дождались чая, киша и обоих пирожных. Бариста был настолько быстр, что поругаться мы с Хмарью не успели, а потом были заняты едой. Первым делом Хмарь съела бисквит, хотя что там было есть-то, на два укуса еда. Я даже половину киша за это время не осилил, взяла в руки чашку и пристально посмотрела на мой киш.
— Почему мне кажется, что ты равнодушен к еде? — прищурилась Хмарь.
— Не совсем. Мне не все равно, что есть. Просто у меня есть базовое требование к еде, и как только оно выполнено, я счастлив и больше ничего не хочу.
— Это какое же?
— Еда должна хотеть становиться мной.
Тут Хмарь захохотала так, что у нее чай полез из носа. Всё бы девчонкам смеяться. Что я такого сказал? Я протянул руку за соседний стол и выловил там салфеток.
— Я это запишу, с твоего позволения.
— Да без проблем. Издай мой цитатник.
Хмарь вытерлась, откашлялась и слупила второе пирожное. Я на всякий случай молчал, чтоб ее не смешить, опасаясь, что она снова будет плеваться чаем.
Пока мы ели, кафе заполнилось зрителями. Стало, как и обещал бариста битком, но у нас уже было лучшее место и еда. Со всех сторон долетали фразы «и кто придумал, что это детский спектакль», «а тебе не кажется, что голова Антиноя немного не на месте», «версия без принца мне определенно нравится», и понятно было, что мы попали в самый центр театральной жизни.
— Это было прекрасно, — заявила Хмарь. — Но я чувствую себя немного не в своей тарелке.
— Потому что мы не сможем подавать нужные реплики? Я уже уловил основной мотив и могу его поддержать. Они смотрели «Русалочку». И она была не такая, как всегда, но все равно умерла.
— Правда? Я была слишком занята пирожным.
— Между прочим, мы еще не допили чай. Предлагаю заняться восстановлением спектакля путем прослушивания реплик.
Хмарь опять захихикала, но в этот раз без эксцессов. Она тоже прислушалась, и совместными усилиями мы определили, что люди смотрели смелую минималистичную постановку.
* * *
— Пойдем кофе попьем? — Кира потянула спутника к кофейне, которая притаилась неподалеку от театра.
— Да там, я думаю, не протолкнуться, — сердито ответил ей тот. — Нечего было хлопать до последнего выхода. И цветы дарить.
— Неужели нам местечка не найдется?
— Пойдем проверим, — неохотно согласился тот.
Он и так страшно скучал весь вечер, а теперь еще и кафе. Эти пирожные ему на один зуб. Лучше бы пиццу заказали.
