Ознакомительная версия. Доступно 386 страниц из 1928
Не стоит рассказывать всем, что он забирает десять процентов от бюджета, из которых пять приносит мне. Такова законная доля региональных чиновников, сидящих на бюджетном бабле. Это знала прокуратура, и люди, которые откусывали по чину, считались настоящими патриотами и чуть ли не бессребреникам. Это же Подмосковье, а не какая-нибудь черноземная область, где крали статьи бюджета целиком. На федеральном уровне процент был равен двум, ну так там и суммы совсем другие.
— Знаешь, за что я тебя бью? — спросил я, а Фельдмаршал отчаянно замотал головой, разбрызгивая по сторонам кровавые сопли.
— Плохо, — огорчился я и сунул ему в рожу еще раз. — Ты одним мудакам дал зеленый свет, а они паленую водку завезли. Люди в моем городе умирают от этой водки, понял? Из-за жадности твоей, пидор гнойный, хороший мужик сейчас в реанимации лежит, вот-вот помрет. Я его с детства знаю. Еще одного закопали. Тебе мало было? Тебя назад вернуть? Туда, где ты два года назад был? Так я могу. Вкурил?
Я встал и несколько раз от души пнул его по ребрам. Пнул бы сильнее, но ботинок было жалко. Ведь триста баксов отдал. Да и Ленка расстроится, это она их выбирала.
— Ы-ы-ы… — мотал головой Фельдмаршал, получая удары по ребрам, а я наклонился к нему, поднял за галстук и прошептал на ухо. — Да ничего ты не вкурил. Я ведь тебя, крыса, больше бить не стану. Я тебе на ноги тазик с цементом надену и с моста сброшу. Попробуй только дыхнуть без моего разрешения.
— Совещание закончено, господа! — я отпустил Фельдмаршала и брезгливо вытер кровь с кулаков каким-то документом, украшенном витиеватой подписью скулящего от ужаса главы города.
Я скомкал испачканный лист и бросил его в Фельдмаршала, который так и лежал на спине, не веря, что всё это происходит с ним на самом деле. Впрочем, осознание стало появляться, потому что его начала бить мелкая дрожь, а в глазах поселился животный ужас. Он ведь прекрасно понимал, с кем имеет дело. У нас нельзя написать заявление по собственному желанию. Отсюда нет выхода. Если ты попал в структуру, ты выйдешь из нее только вперед ногами. Таковы правила, и он их знал. Фельдмаршал встал, вытер платком разбитый нос и простучал трясущейся челюстью.
— Похороним за счет города, о семьях позаботимся. Я внуками клянусь, Сергей Дмитриевич. Больше такого не повторится!
— А ведь насчет тазика никто не шутил, — серьезно посмотрел я на него. — Помни об этом, когда еще раз решишь скроить деньжат. Жизнь — она одна, Фельдмаршал. Научись ценить то, что имеешь. Я же вот научился…
Глава 20
Внезапно сопровождать меня на вокзал взялся Профессор — сел в Мерседес, дождался, пока выедем на трассу и врубим мигалку, спросил:
— Про банк тебе уже доложили?
Вор закурил. И не что-нибудь, а натуральную кубинскую сигару. Сначала он ее обрезал, потом покатал в руках зачем-то. Наконец, долго раскуривал от спички.
Про то, что прикрутить Финист удалось очень быстро, я и так знал от Йосика. Варшавер позвонил и отчитался — сопротивления не было, большая часть сотрудников просто разбежалась, когда увидела толпу коротко стриженных парней во всем черном. Аудит завершится через неделю, тогда же и будет отчет, сколько удалось забрать у «детей гор». Это было даже удивительно, так я ожидал сильного сопротивления, стрелок, стрельбы… Но ничего этого случилось. Видимо, после расстрела Белого дома им не до разборок.
— Доложили. Хорошо сработали.
— На том банке висит Магнитогорский металлургический завод. Но мне сказали, что он мертвый, домны собираются гасить.
А вот это была новость. Я задумался. И тут же сообразил:
— Ну вот будет работка для Троллейбуса. Засиделся уже в Москве.
— Потянет?
— Думаю, да. Тем более и сбытовая сеть есть. Скажу ему, чтобы не дал гасить домны. Будем платить работягам из своих до конца.
Я отмахнулся от дыма, приоткрыл окно.
— Профессор, ты же не просто так со мной поехал? Что было на сходняке?
На днях московские воры опять собирались в Советской, но в детали я не вникал.
— Да там такой блудняк был… Тошно рассказывать. Сандро Сухумского знаешь?
— Нет.
— Неважно. Короче, поехал Сандро до городу Парижу — перешел на какой-то старославянский язык Проф. — И вельми зашкварился там.
— Французских педерастов заценил?
— Хуже. Пошел в лучший ресторан города и взял самое дорогое блюдо. «Кок-о-вен» называется. Петух в вине.
Тут я, конечно, заржал. Руля с Коляном, что сидели впереди, тоже заулыбались сквозь зубы. Ну, уши не веки, их не закроешь.
— А так как Сандро путешествовал не один, о зашкваре быстро стало известно. И в Грузии решили снять с него корону.
— И он пришел на московский сходняк получить поддержку?
— Сандро — вор правильный. Про петуха в тарелке он не знал, по-французски не читает. Просто ткнул пальцем в самое дорогое блюдо, а там какое-то мясо плавает…. Отписали «апельсинам» в Грузию, чтобы не кипишевали.
— Ясно.
Мы уже выруливали к вокзалу, как Профессор произнес:
— Компас откинулся. Выпустили из СИЗО, условку в суде получил.
— За бабки?
— Думаю, да.
— И что? Хочет общак обратно?
— Заводил базар. Но воры сказали, пока подождать.
Вот не зря я Профессора с зоны выкупил!
— Правильно сказали.
Отдавать бабки из банка мне совсем не хотелось. И так Йосик все уши прожужжал, что в холдинге с какой-то там «ликвидностью» все херово.
— И что Компас? — спросил я.
— Напился с горя, — хмыкнул Профессор. — Сели играть в очко. Так он Северянину проиграл Адлер, представляешь?
— А он был смотрящим за городом? — удивленно посмотрел я. — Не знал.
— Вот именно, что был! — скривился Профессор. — Эх, куда молодежь катится?
* * *
— Рыжик, я тебе большущую премию выпишу! Размером с Эверест!
Настя догадалась выбить для нас у моего знакомого партийного организатора Кобелинского отдельное СВ в поезде Жирика. А еще купе для охраны. То есть поедем как белые люди. Ибо «черные» люди — всякие лдпээровские агитаторы — ехали в банальном плацкарте. Таких вагонов было сразу пять штук в поезде.
— Ох, Сергей Дмитриевич, вы все обещаете! — Настя кокетливо мне улыбнулась, поправила миленький синий платочек на шее и начала выкладывать на стол из сумки всякую домашнюю снедь. Ну, классика жанра просто — вареные яйца, курица-гриль, огурчики, помидорчики… В этот натюрморт я добавил бутылку коньяка — Арарат пять звездочек. Спасибо Профессору. Сам я просто не успел купить. А он еще отгрузил мне сигар из своих запасов. Впрочем, я снова бросал курить и решил спрятать их подальше.
Поезд тронулся, начало очень быстро темнеть. Зима все ближе, день все короче. Я сходил поручкался с Жириновским, поприветствовал «Кобеля». Политики уже свернули пробку с бутылки водки, ослабили галстуки. Ну и мне пора.
Вернулся в СВ, а там… Рыжик переоделась. Теперь на ней коротенький розовый халатик на поясочке, а под ним — только черные чулки. Край которых вылезает из-под полы. Ее волосы огненным каскадом падают на плечи. Рыжие, блестящие, такие живые, что хочется провести пальцами по ним, почувствовать их текстуру. Зелёные глаза смотрят на меня из-под длинных ресниц, а на губах полуулыбка — чуть скромная, чуть игривая, будто она знает о мире что-то, что недоступно другим. Я снимаю пиджак, дергаю узел галстука.
— Ну что, Сергей Дмитриевич, вы довольны своим политическим вояжем? — спрашивает Настя, обводя пальцем край коньячного бокала. И откуда только их взяла?
Ее голос звучит спокойно, но интонации — это скрытый призыв.
— Доволен, — отвечаю, откидываясь на спинку дивана. — Хоть и везет меня Владимир Вольфович в качестве ходячего кошелька.
Рыжик чуть смещается назад, из-за чего ткань её халатика поднимается ещё выше, обнажая тонкую полоску кружева. Взгляд мой невольно скользит ниже, и я чувствую, как напряжение во мне нарастает. Рыжик замечает это и добавляет с той самой интонацией, которая выводит из себя:
Ознакомительная версия. Доступно 386 страниц из 1928
