На самом деле, создать протяженного по всей в границе фронта не удавалось. Просто некем было бы насытить все участки. Но и современным армиям нужно определенное пространство для продвижения. Так что… там перекопали, там закидали дороги камнями, оставили наблюдателей, ну и разведка работала неустанно, чтобы знать направления ударов турок.
Кирсанов мог перейти границу и в другом месте, но специально это не делал. Дело в том, что в рамках оборонительной стратегии ведения первого этапа войны, полковник должен отвлекать противника и вытягивать с передовой часть турецких сил. Смысл в том, что турки не могут планировать наступление, пока в их тылу находился почти полторы тысячи русско-персидских войск.
Свист и грохот ознаменовал начало прорыва отряда стрелков. По центру, в десяти верстах растянувшегося фронта уже шла артиллерийская дуэль между русскими, турецкими и даже французскими артиллеристскими отрядами, выступающими, конечно на османской стороне, когда сто пятьдесят ракет, начинённых пироксилином и горючей смесью, а также бомб, как называли новые казназарядные снаряды, ударили по скоплению врага. Так что можно было сказать, что и в прямом, и в переносном смысле под турками горела земля.
Полковнику Кирсанову не доставляло никакого удовольствия смотреть, как умирают люди. И пусть это и враг, но сейчас полковник осенил себя крестным знаменем, пообещав, что, как только будет возможность, сразу же отправится в церковь замаливать свой грех. Казалось, что запах горящих человеческих тел донёсся до передового построения русских стрелков. Даже более, чем за два километра были слышны крики отчаяния и боли, страха и безысходности. Ведь, если на человека попадала хотя бы часть той горючей смеси, что использовалась в ракетах, он неминуемо сгорал. Впрочем, заряды также не оставляли шансов на выживание.
Человек со слабым неподготовленным нравом, наблюдая за всем тем ужасом, который творился на правом турецком фланге, мог и умом помешаться. Но Кирсанов не был ни слабохарактерным, ни психически неуравновешенным. Он прекрасно осознавал, что именно делает и к каким последствиям его действия приведут.
— К залпу готов! — по цепочке передавали ракетчики и артиллеристы степень своей готовности, и пока информация не была собрана и ротмистр Танадзе не доложил полковнику.
— Огонь! — скомандовал Кирсанов, и когда очередная порция смертельных подарков уже устремилась туда, где и без того властвовала старуха с косой, добавил. — Ещё два залпа и мы выдвигаемся!
Сразу же было поднято знамя, сообщавшее, что нужно всем приготовиться к выдвижению, а залегшим стрелкам с оптическими прицелами можно начинать отрабатывать по своим целям, ввергая турок в ещё больший хаос.
* * *
Петербург
10 июля 1800 года.
— И в это сложное время, когда сами основы мира и европейского процветания под угрозой я, верноподданный Его Величества короля Великобритании и от имени английского парламента заявляю: мы с русским государем, мы с Россией, мы на стороне добра против зла! — закончил своё выступление Чрезвычайный Посол Великобритании в Российской империи Уильям Питт младший.
— Умеет, стервец, в уши елея налить, — усмехнулся я, вставая со своего места и подходя к Питту-младшему, чтобы обнять его.
Ох, сколько же пафоса и лжи было во всех этих действиях, что в моих, что в поступках и словах бывшего премьер-министра Великобритании, а ныне уполномоченного посла в Российской Империи! Но, такова политика. Здесь много крови, здесь сплошная ложь, здесь что угодно, лишь бы во имя процветания собственной державы и нельзя в этом винить политиков. Они, как музыканты, порой, играют, как умеют.
Встреча с британским послом проходила в театре. И, наверное, это было самое зрелищное представление за последние годы. Здесь находились все знатные люди, которые только были на момент представления в Санкт-Петербурге. Сюда же были приглашены и промышленники, и купцы. Хотелось бы их назвать купцов «миллионщиками», но таковых в России было ещё крайне мало, а вот, «полумиллионщики» составляли основу из тех четырёх десятков приглашённых в театр людей недворянского происхождения. Впрочем, у каждого купца есть возможность получить то самое дворянство. Нужно всего-то ничего — заплатить либо в виде налога, либо в виде пожертвований триста тысяч рублей. И дворянство у купца будет. При этом, каждое обращение рассматривается Дворянским Комитетом, который обязательно устроит проверку деятельности купца, чисты ли его деньги и прозрачна ли деятельность.
Кстати, подобный подход, как я думаю, в том числе должен заставить купцов и предпринимателей вести свои дела в рамках правового поля и не нарушать закон. Да, можно и вовсе отказаться о мечте о дворянстве. Но тогда свои же коллеги спросят, а почему богатый и успешный купец не подает заявление в Дворянский Комитет? Или боится проверки и нечисто ведет свои дела?
Я вышел к кафедре, отпил из быстро замененного стакана с водой с лимоном, начал свою речь:
— Видит Бог, что мы не хотели войны. Но наш государь, истинный рыцарь Европы, миротворец, не может безучастно смотреть на то, какие бесчинства творятся в Европе и сколько далеко самовлюблённость корсиканского разночинца доведена до предела. Европа стонет под сапогом Наполеона! И мы обязаны действовать.
Создавалась новая повестка дня, когда я накручивал русское общество в ненависти к Наполеону. Нам нужно единение на фоне войны с сильным врагом. К этой тактике нередко обращались и политики будущего, когда нужна была консолидация общества для решения важных задач, или же, чтобы скрыть неудачи в экономике и социальной политике. Мне не нужно скрывать неудачи, но единение общества нужно для того, чтобы ослабить крепостничество, чтобы сделать еще один мощный технологический и производственный рывок.
Ведь почему в том числе пришлось заморозить строительство железной дороги из Петербурга в Москву? У нас мало рельсов, у нас острейшая нехватка инженеров, способных строить мосты, не хватает и грамотных прорабов. Так что мы должны, обязаны достичь уровня технологического развития, чтобы через пять лет уже начинать планировать Транссибирскую магистраль. Амбициозно? Но планировать же мне никто не запретит, как и проводить дорогу до Нижнего Новгорода, после до Казани, Екатеринбурга…
— Война уже началась! — заявил я и взял паузу, так как все присутствующие стали шептаться, а кто и переговариваться в голос, правда, не было выкриков. Но эмоции были таковы, что нашлись бы и крикуны. — Я подожду, господа и дамы, пока вам раздадут выдержки из французских газет и после продолжу.
В зал вошли порядка пятидесяти слуг, которые споро начали раздавать приготовленные небольшие буклеты. Там ярко, очевидно для каждого присутствующего, в нужной мне подборке, были напечатаны слова Наполеона, а также некоторых его прихвостней. Все с ссылками на издания, чтобы желающий мог проверить. В общем доступе французских газет не было, но можно было сходить в библиотеку.
Ох, и чего там только не было! И русские дикари, и прожорливые элиты, и пьяные бездельники, и вши в купеческих бородах… Все нарративы подобраны таким образом, чтобы чувство гнева не миновало ни одно из сердец людей, которые присутствовали в театре. Каждый найдёт здесь что-то обидное для себя. Ну, а сколько уже государь про себя прочитал!.. Впрочем, если бы не было этих криков и оскорблений со стороны Франции, то мне бы приходилось бы крайне сложно настраивать общество на жесткое противостояние с французами.
Война в моём понимании должна быть именно Отечественная. Уже даже сейчас готово немалое количество указов, которые начнут приниматься и действовать сразу же после начала вторжения Наполеона в Россию. Я прекрасно понимаю, что война — это кровь, но это и окно возможностей для решения закостенелых проблем.
К примеру, уже готов законопроект, по которому все крестьяне, что были на оккупированных французами территориях, будут освобождены от крепостного права с обязательным выкупом со стороны государства. Это, как бы милость государя, его подарок не предавшим крестьянам. Кстати, если будут те, кто предаст, то частью они отправятся в Америку и Сибирь, на перевоспитание.
