А на кого нам сейчас смотреть? На австрийскую Империю? Так десять лет назад посмотрели, повоевали. Единственное, что удалось австрийцам, когда они начали войну за английские деньги и за французское молчание, так это спалить русский Дубровник.
Русские полки на подступах к Вене сильно охладили пыл австрийцев. Те пошли и выплаты и на договора по разграничению. Вся Сербия и Хорватия теперь в Славянском Союзе. На Туманном Альбионе единственное что могли, так это карикатуры рисовать, да ругаться.
— Послезавтра я уже отбываю. Некий ушлый малый, по имени Пётр Михайлович Сперанский, торопит меня. Нужно скоро в Казани открывать Транссибирскую магистраль, — сказал император, присаживаюсь рядом со мной и ему моментально подали кофе по-турецки, который я неизменно предпочитаю напиткам.
— Ты, государь, построже с ним. Не смотри, что сын мой. И ещё… Разобрался бы ты со своими амурами. Негоже государю тягаться за юбками, тем более допускать, чтобы об этом знала общественность. Ну крой ты девок в тихую, раз унять пыл свой не можешь! Ты же пример всему Отечеству подаёшь, институт семьи разрушаешь, — отчитывал я русского самодержца.
Можно сказать, что я стал серым кардиналом. В Комитете Министров уже не председательству как семь лет, лишь являюсь председателем Государственного совета, но это так, скорее бутафорская должность. Но я не стремлюсь, устал. Да и дорогу молодым. Когда им еще опыта набираться. А тут я живой, если нужно, подскажу.
В Босфоре показались два русских корабля: «Пётр Великий» и «Император Павел». Мы залюбовались грозными паровыми машинами в металле, первыми в русском флоте переведёнными на мазут. В этом мы опередили англичан.
Так выходит, что лаймы напряжением своих сил и экономики уже второй раз за два десятилетия практически полностью меняют свой флот, во многом копируя наши технологии. Но мы постоянно демонстрируем что-нибудь такое этакое, что ставит вопрос перед англичанами о новом перевооружении. Чего только стоят новые подводные лодки Бартневского!
— Ты решил отправиться на кораблях? — спросил я, указывая на два мощнейших русских линкоров.
— Не хочу я на поезде, да еще и через Австрию. Вот достроим мост через Дунай, можно будет и на поезде. А то паром… Нет. Да еще нужно останавливаться в каждом городе, как ты выражаешься "торговать лицом. Так что я до Севастополя на корабле, уже потом по Петербургско-Крымской дороге на литерном поезде, — отвечал император.
— Не забудь могилу Суворова посетить, да обнять, как батюшка твой покойный, в день смерти Светлейшего князя Италийского, генерал-лейтенанта Аркашу Суворова. Аркадий Александрович там будет. Через месяц как четверть века миновала с героической смерти Великого Суворова, — напомнил я императору.
— Смотри, что твой иной ученик, Аркадий Александрович, еще славы своего родителя будет достоин! Лихо он… Стрелок… Уже часть войска реорганизовал по твоему обычаю, — усмехнулся император. — Напомню Петру Михайловичу, чтобы он мне напомнил.
Однако я был уверен, что мой сын, служащий при императоре адъютантом, а также и секретарём, обязательно запланируют не только поездку в Смоленск, но и открытие двух-трех суворовских училищ. Надо бы уже и в Царьграде открывать такое училище. А еще и Ушаковское училище, обязательно, дабы мареманов взращивать. У России нынче большие морские амбиции.
Чего стоит наша операция в Южной Африке! Да и Тихоокеанская Американская эскадра формируется, наряду с Владивосточной. Много нужно мореманов, всех трудоустроим. А нет, так и на торговые суда пойдут.
Когда Ушакову удалась десантная операция и Константинополь был взят, вопрос с войной с Османской империей был решен. Оставалось уже практически ничего делать, кроме как маршевыми колоннами двигаться от Дуная к Константинополю, да посылать отряды, чтобы выгоняли растерявшиеся турецкие гарнизоны в Болгарии, потом и в Греции.
Всё руководство Османской империи, как и правящая династия, очень быстро умерла. Это было жёстко, возможно жестоко, но я не собирался оставлять Османскую империю даже приблизительно в тех границ, в которых она пребывала. Турция… причем в ста верстах от азиатского берега Элейского моря на восток.
Кстати, у нас был даже скоротечный конфликт с только что образованной Грецией, которая посчитала, что Ионика — это их территория, как и все острова Эгейского моря. Показали, что они заблуждались, ну и быстро сменили еще не устоявшуюся династию греческих королей.
Европейская общественность закрыла глаза на взятие Константинополя и провозглашения Русского Византийского генерал-губернаторства с городом Царьград, ну и с восточным побережьем Эгейского моря. Проливы наши!
Тем более что операция по взятию Константинополя происходила в том числе и при содействии английского флота. Они отвлекли османов попыткой войти в пролив Дарданеллы, в то время, как корабли Ушакова уже стояли на рейде в Константинополе.
Но проблемы взятием Константинополя только начались. Даже русским войскам было сложно разобраться, кто кого резал во Втором Риме. Армяне резали турок, евреи резали турок и армян, все дружно резали евреев, греки… Через некоторое время удалось ситуацию взять под контроль, но начались социальные проблемы. У нас было слишком длинное логистическое плечо, чтобы можно было кормить достаточно большой город, учитывая то, что нужно было подкармливать и болгар и сербов, да и греки постоянно ныли и просили помощи. А потом воевать с нами! Где в этом мире справедливость?
Так что в какой-то момент из-за войны, несмотря на то, что французы исправно переводили на русские банки репарации. Они отплатили за своё предобрейшее участие в войне против нас тремя миллионами рублей. И все равно начался экономический кризис.
В какой-то момент я даже взял ручное управление всеми процессами, и ночами не спал, регулировал денежные потоки, отправлял фискалов, вычитывал отчеты предприятий и анализировал биржи, прежде всего Лондонскую. Пришлось даже пойти на некоторое повышение налогов.
Ну так и я не безгрешен. Совершил ошибку, поспешил. Начал сразу после войны крестьянскую реформу, когда государству приходилось платить немалому количеству желающих освободиться от крепости крестьянам, как и их помещикам.
И только через пять лет после окончания Великой войны, когда мы наладили добычу золота в Калифорнии, в Миассе, в Южной Африке, кризис удалось стабилизировать.
Но сейчас, вроде бы как всё и неплохо. Функционируют железные дороги, развивается внутренний Российский рынок, бывшие крестьяне, нынче собственники, становятся достойными налогоплательщиками и год от года увеличивают покупательскую способность внутри России.
Сейчас есть крестьяне, что не по старинке пашут землю, а приобретают различные механизмы, удобрения, а также покупают многие промышленные товары, которые ранее никому не нужны были. Только заводов по производству примусов и керосиновых ламп в России сейчас четыре. А вот патефоны в большом дефиците. Один завод не управляется со всеми заказами. Нужно ставить ещё предприятия.
Что ж, цели и задачи выполнены и дорогу молодым! А я… Катюша уже давно просит год-два пожить в Надеждово, отдохнуть и заняться нашими отношениями. А то все некогда, бежим постоянно, обгоняя жизнь, оставляя ее позади, не проживая, не наслаждаясь минутами с дорогими людьми. И все, чтобы после сожалеть, что не сказал, не успел, не посмотрел… Отдохну, все скажу! Нет… не все. Есть одна тайна, которую мне придется уносить в мир иной. Я — человек из будущего, который смог будущее изменить!
ЭПИЛОГ 2
Северинск. Луизианская губерния Российской империи.
23 декабря 2025 года
— Мария! Маша! А ну прекрати! — кричала строгая учительница на нерадивую ученицу.
— Нет! Кристина Леоновна, не прекращу. Вы чему учите? Как можно! — возмущалась Мария Михайловна Сперанская. — Наша гимназия была объявлена вне политики, когда началось все это… Вы же поддержали конфедератов, что хотят непонятно от кого независимости.
