– Добро пожаловать в Гранёный флакон, – поприветствовала меня девушка лет семнадцати, обернувшаяся на звон дверных колокольчиков. – Лучшие зелья на острове, по самым разумным ценам.
– Не сомневаюсь, красавица, – подходя к прилавку, я с удовольствием отметил, что минимум две трети товарных полок пустует. – Как идут дела в это беспокойное время?
– Справляемся, – её дежурная улыбка немного поблекла. – Ты ищешь что-то конкретное?
– Знаний. Хочу постичь высшие таинства алхимического искусства.
– Ну-у-у… – она покосилась на дверь в смежное помещение. – Лучшие зелья подразумевают лучших алхимиков, и мой отец, скорее всего, сможет найти время для твоего обучения. За хорошую плату.
– Так чего мы ждём?
Девчонка кликнула со второго этажа мальчугана лет десяти, чтоб приглядел за лавкой, и повела меня знакомиться с мастером, мрачного вида мужчиной лет сорока, трудившимся у точно такого же аппарата, какой стоял в лаборатории Игнатия. Коротко расспросив меня о работе алхимической аппаратуры и оценив, таким образом, уровень знаний потенциального ученика, он зарядил ещё несколько пустых склянок в гнёзда и, не отрываясь от дела, обронил:
– Девять тысяч.
– Не слишком ли дорого? – нейтрально спросил я, опираясь плечом о стену. Садиться в присутствии мастера, перебегавшего от одной стойки к другой, было бы некорректно.
– Можешь поискать, где дешевле.
Интересно, грубость в общении – это профессиональная деформация всех алхимиков? Я за собой, пока, ничего такого не замечал, но, может, просто ещё недостаточно эликсиров сварил?
– Подозреваю, что я могу предложить тебе кое-что помимо золота. Ингредиенты. Видишь ли, я по профессии травник и у меня имеется изрядный запас растений, с поставками которых у большинства сейчас серьёзные трудности.
– Неужели? – он даже не донёс руку до колбы, и я поспешил напомнить:
– Листья маилы.
– Да-да, – зельевар своевременно дозаправил колбу, оглядел весь агрегат и, убедившись, что пристального внимания он в ближайшее время не потребует, подошёл ко мне. – Надеюсь, помимо слов, ты принёс с собой и образцы?
В течение следующих минут десяти мы потрошили мой инвентарь, ругаясь и споря едва ли не из-за каждого стебелька. У меня ведь тоже имелись на них свои далеко идущие планы, и расставаться с ключевыми для себя ингредиентами, вроде черепашьей травы, я отказывался наотрез. Тем не менее, в кладовую Вульфа, а именно так звали моего будущего наставника, перекочевало немало трав, и куда больше я обязался принести на следующий день. На этот счёт был составлен длиннющий список, основанный на требованиях алхимика и моих воспоминаниях о содержимом ячейки в бостаньском банке. В ходе торгов я отталкивался от цены на травы, о которой мы, в своё время, сговорились с Игнатием, и активно напирал на то, что джунгли вокруг Хадарта давно превратились в пепел, и лучшего предложения, чем моё Вульф, так и так, не найдёт. В результате, удалось снизить стоимость урока до шести тысяч монет, и две из них зельевар обещал мне вернуть, как только я принесу основную партию трав. В общем, договорились.
Далее последовал сам сеанс обучения, в ходе которого Вульф в деталях растолковал мне, как именно нужно получать более сложные реагенты, по существу – полуфабрикаты, из которых после можно составить мощнейшие эликсиры. Как и в любой другой области знания, исключая магию, лекция сопровождалась наглядными демонстрациями, а под конец я угрохал минут пятнадцать на то, чтобы самостоятельно подготовить экзаменационное зелье, и увидел в логе долгожданное сообщение:
Получено звание «Алхимик» (+1% к эффективности создаваемых зелий за каждые 2 уровня персонажа, начиная с нулевого +15% к выгоде при продаже зелий торговцам).
. Вот это классно придумано. С такими пассивками актуальность ремесленных навыков сохранится и к сотому уровню, и к двухсотому, если до такого вообще реально добраться. Ведь сила создаваемых тобой предметов растёт вместе с тобой. Теперь бы ещё найти себе рабочее место… Было у меня подозрение, что с Игнатием произошло что-то совсем нехорошее, а это, скорей всего, означало, что его аппарата мне уже не видать, как своих ушей. Увы, на вопрос, могу ли я, в случае чего, воспользоваться лабораторией, наставник ответил резким отказом. Потом, правда, вспомнил, что я, вроде как, перспективный деловой партнёр и, смягчившись, объяснил, что не может в столь неспокойное время пускать незнакомцев в дом, где живёт вся его семья. Отговорка звучала так себе, в конце концов, я к нему не на постой напрашивался, но что поделаешь… Четвёрку харизмы в окне характеристик никто не отменял, и большее подозрение я мог бы вызвать у непися только в том случае, если бы к метке вольного мага на правой скуле добавилось воровское клеймо на левой. Надо бы не забыть вытащить из ячейки в банке халатик, дающий социальные бонусы при общении с интеллигенцией, и впредь держать его под рукой.
Поблагодарив мастера за наставления и попрощавшись с его дочуркой, я оставил Гранёный флакон позади. Теперь начинался отдельный квест по поиску дома номер один по улице Пегой козы. Благо, помимо подсказок от недовольных наплывом беженцев, и оттого злых горожан, в моём распоряжении имелась подробная карта Стаса.
– Чем обязан? – без особенного радушия осведомился открывший мне дверь пожилой мужчина нордической внешности.
– Моё имя Ник, я искатель сокровищ. Гуннар, верно?
– Верно, – произнёс он, продолжая невозмутимо меня разглядывать. Кажется, этот этнограф, в отличие от своего коллеги, знал цену словам и предпочитал ими почём зря не разбрасываться.
– Возможно, ты слышал обо мне что-то от Хьюго, – прервал я затягивающуюся паузу. – В разрезе поиска артефактов абомо.
– Ты не спешил, – поджав губы констатировал Гуннар и отступил внутрь дома. – Входи.
Заперев дверь, этнограф провёл меня в гостиную и махнул рукой на мягкое кресло с продавленной спинкой. Сам же устроился у приоткрытого окна и начал раскуривать трубку. Что ж, сделаем вид, что мне спешить некуда.
– Моя коллекция почти собрана, – заговорил Гуннар, выпустив первое кольцо дыма. – Не достаёт всего двух предметов – каменного кошеля и механизма-мозаики.
– Впервые о таком слышу.
– Там чертёж, – он указал трубкой на одноногий столик, стоящий справа от меня.
Протянув руку, я взял сложенный вчетверо лист бумаги, развернул и уставился на схематичное изображение узкого, очевидно, каменного, прямоугольника. Его боковые грани были густо испещрены какими-то символами, а в одном из торцов была вырезана продолговатая щель непонятного назначения. Не монеты же в него, в самом деле, засовывали?
– Такие вещи должны быть в храмах абомо, – продолжил этнограф, позволив мне как следует рассмотреть рисунок. – Мне нужна одна.
– Ты уверен? Я уже несколько разных храмов облазил и ничего, даже близко похожего, там не видел. Откуда эта информация вообще взялась?
– Тебя, как наёмника, – мой собеседник как-то неприятно хмыкнул, – это не касается.
– Да неужели? Думаешь, я подряжусь лезть в самое пекло ради вещи, которой, может быть, и в природе нет?
На этот раз, хмыканье было задумчивым.
– У одного человека, – после короткого раздумья произнёс Гуннар, – есть такой предмет, и он точно из храма. Купить его я не смог, поэтому обращаюсь к тебе.
– Во сколько же ты оцениваешь такой артефакт?
– По порядку, – поднял он ладонь. – Механизм-мозаику ты, наверняка, видел. Каменный постамент, через который древние управляли своими постройками.
– И как же я дотащу сюда эту штуку? Не говоря о том, чтобы вырвать её из пола.
– Всю не надо. Мне нужна сама мозаика с каменным блоком, в котором она установлена. Кирки и навыков горного дела для этого хватит.
– Сразу скажу, я подобными навыками не обладаю. Кошель могу поискать, если, конечно, мы договоримся о плате.
– Две с половиной тысячи, – на лице коллекционера отразилась задумчивость, словно он уже перебирал в памяти кладоискателей, способных справиться со вторым поручением.
