— И сколько он так планирует прятаться?
— А уже всё. К нему почти потерял интерес глава Севера, и, значит, он появится здесь в конце января. Я поэтому и открываю дом, потому что твой папа планирует там жить. Насчет мамы я не уверена, мне кажется, она уже насладилась компактным семейным досугом. Да здесь еще и старые подруги остались, и возможно она в нормальной студии захочет записаться. Но в любом случае они оба сюда приедут.
— А что, — осторожно спросил я. — Насколько на него можно давить?
— Проблема не с давить. А в том, что его возможности ограничены, и он может их только перераспределять. Но распределить сто процентов в одну сторону — не очень хорошая идея, поэтому он аккуратно поддерживает баланс шестьдесят на сорок в пользу Севера. Всегда так было. А в последний месяц в пользу Севера было даже побольше, поэтому он и появится здесь с чувством выполненного долга. Надеюсь, они больше ничего от него не захотят.
— Я тоже надеюсь, — медленно проговорил я, осознавая, насколько отсутствие прогресса у нас бьет по отцу.
— Никто не знает, — бабушка пожала плечами. — Все сложно.
— Понятно, — сказал я, хотя было ничего не понятно.
Мы помолчали.
— А помнишь, — внезапно начала бабушка, — как я учила тебя загадывать желания? Мы можем устроить то же самое с твоими друзьями на Новый год. Ты это очень любил. Очки у нас у обоих есть.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился я.
— Боже мой, Сашенька, ты все забыл! А я говорила, что в пять лет тебя рано от меня забирать!
— Ба, что я забыл? Рассказывай. Давай загадывать желания, давай жечь бенгальские огни, все давай.
Бабушка достала свои рабочие очки: у нее была совершенно винтажная модель, с золотой оправой и зеленым стеклом, и вытянула руки над столом.
— Ба, что ты делаешь? У тебя что, квартира защищена от элементного мусора?
Я поспешил надеть свои очки и осмотреться.
— Саша! — возмутилась бабушка. — Ты о чем вообще? Зачем ставить защиты, когда можешь всё сам почистить? Вас что, теперь этому не учат? Я в свое время прослушала у вашего Гелия всего пару курсов, и тогда с этого начинали.
Я тут же рассказал ей и про встроенную сетку, и про защищенные помещения, и про массовый побег элементов еще летом. И про пушку, которая разбивает особо крепкие элементы. Бабушка с изумлением слушала меня.
— Нет, с пушкой я всё понимаю, если у тебя сбегает несколько десятков готовых программ, их замучаешься ловить вручную. Но как не разобраться со своим собственным элементом?
И тут бабушка совершила невероятное: она выпустила из одной руки элемент, похожий на сито на ножках, дала ему отбежать на середину стола и что-то сделала второй ладонью. И сделала что-то такое, что элемент сам помчался к ее ладони, врезался в нее и рассыпался в пыль, которая моментально стала невидимой.
Я окаменел.
— Ба, а еще раз так можешь?
— Конечно! Сколько угодно! Помнишь, мы с тобой загадывали желания, и у тебя получился олень. А потом приехали твои родители и привезли тебе игрушечного оленика, который почему-то говорил «бе». Ты был в полном восторге.
Бабушка выпустила из правой ладони оленя, который отдаленно напоминал традиционную сцепку, и, наверное, так и мог бы использоваться. Олень выскочил в центр стола, но далеко бабушка уйти ему не дала: она снова притянула его к левой ладони. То ли олень был крупнее, чем предыдущий элемент, то ли тащила она его с меньшей силой, но его фрагменты оказались гораздо крупнее, чем у предыдущего элемента. Что бабушку ничуть не смутило, и она подтянула их к ладони еще раз и на этот раз превратила в россыпь микрозвездочек, которые тут же погасли.
Я не мог поверить своим глазам. Мы бьемся лучшими силами с ручным уничтожением элементов, втайне надеясь, что именно оно даст нам ключ к пересборке, а бабушка это умела всегда? И что, я тоже умел?
Оказалось, что уничтожению бабушка научить меня не успела. Только простым генерациям. Видимо, когда я потом заинтересовался сборкой программ, я на интуитивном уровне этот навык использовал. В какой-то степени. Не приходя в сознание. Но совершенно об этом забыл.
Я потребовал продолжения, и бабушка соорудила мне на столе целый элементный зоопарк, а потом паровозом подогнала к левой ладони, от чего зоопарк послушно перестал быть.
Потом за дело взялся я. С третьей попытки, когда я понял, как подключить ладонь, у меня получилось то самое вожделенное ручное уничтожение. Правда, мелкое.
— Вау! — обрадовался я. — Ну наконец-то!
— Как⁈ Я не понимаю, как вас этому не учат⁈ — возмущалась бабушка. — Базовый же навык. Вот сложную сборку я не умею. Только цельные элементы. Для гаданий на ура проходит, я сто раз такое с подругами устраивала. У всех получается.
— Правда? — не поверил я.
— Правда. У детей точно у всех, а для взрослых придумали такие штуки… — бабушка прищелкнула пальцами. — Да, точно, направляющие! У меня есть три пары. И мелкая ерунда всегда удается. Вот у моей подруги, да ты ее помнишь, у Синтры, на день рождения вышла штука вроде колбы. И точно, ее компания в том же году смогла запустить новое светоотражающее покрытие. Ну идеальное же попадание! Всё сбывается!
Я засмеялся.
— Ну ты скажешь, ба! Желания мы обязательно загадаем. А вот скажи мне, как регулировать размер фрагментов при разбивке?
— О, вот этого не скажу. Оно как-то само. Есть ощущение, что чем крупнее и плотнее изначальный элемент, тем больше шансов, что он разобьется сначала на крупные, а потом его надо будет добить. А можно не добивать, если он тебе нужен, вы же их в хранилища кладете?
— Ну да, — кивнул я.
И продолжил уничтожать элементы.
Через час я устал, но никакого прогресса сверх достигнутого не добился. То есть уничтожение у меня получалось преотлично, но почти всегда в мелкую пыль, которая ни во что потом не хотела собираться обратно. Нужны были куски покрупнее. Теперь надо было регулировать или силу притяжения, или плотность исходного элемента.
— Ба, ты чудо! — откинулся я на спинку стула. — Я с этой задачей бьюсь уже месяц.
— Значит, бил не с той стороны, — заявила бабушка. — Сам знаешь, яйцо надо разбивать с тупого конца, мы не какие-нибудь остроконечники!
Мы захохотали.
А через час я поехал назад с намерением опробовать новый навык в инкубаторе. Но вышло иначе.
Глава 21
— У нас новый комендант! — огорошил меня с порога Дима.
— ЧТО? — охренел я. — Почему? И кто?
— Ну угадай с трех раз, — ухмыльнулся Баклан, оторвавшийся от планшета.
— Неееет!!! — заорал я. — Центурион?
— Точно.
— Как это вышло?
— Тут довольно просто. Шанксу предложили какой-то новый функционал к руке прикрутить, но для этого надо было лечь в клинику. Его только на экзамены будут выпускать, а так он там все время до Нового года проведет. Всё это произошло утром, когда мы ходили на завтрак, и он тут метался раненым зайцем — искал себе замену. И, конечно, все отказались.
Я вздохнул, снял пальто, повесил его в шкаф, облокотился на стену и уставился на Диму в ожидании продолжения.
— Я бы, честно говоря, тоже отказался… Быть комендантом — это хуже, чем кошек пасти.
— Вот и все так решили, — фыркнул Баклан. — Поэтому тарам-парам, Центурион приходит к нам!
— И что? Я правильно понимаю, что началось?
— Не то слово. Ты посмотри чат корпуса, там огнище уже часа полтора. Мне пока думать про это неохота, потому что экзамены приоритетней, но выезжать на каникулы мы будем с песнями и плясками, — сообщил Дима.
Я заглянул в чат, в который не смотрел с начала года, промотал сто тысяч сообщений до самого конца и нашел искомое. Да, Центурион и впрямь выступал в своем репертуаре. Должно быть, чувствовал, что пришел его звездный час.
Центурион: Господа обитатели! Напоминаю, что перед отъездом вам нужно совершить следующее:
