Когда вечером Толлеус в очередной раз вернулся из города, наведавшись на рыночную площадь в поисках информации и возможной подработки, он не поверил своим глазам: мохнаток тщательно намывали двое детей еще меньшего, чем в прошлый раз, возраста, а Оболиус как ни в чем не бывало руководил процессом.
Впрочем, появились отличия: дети не были связаны, а ученик при виде учителя не пытался улизнуть, как пойманный на краже сметаны кот. Именно это обстоятельство заставило искусника обождать с наказанием. Но все же голос его не предвещал ничего хорошего:
– Что, опять?
– Не-не-не! – Парень даже выставил перед собой ладони, показывая, что все совсем не так, как показалось учителю. – Просто вы утром сами мне рассказывали, что животные лечебные, что они с добрыми намерениями меня на землю уронили. А у этих, – кивок в сторону детей, – мать сильно хворает. Так что все по-честному. Пока они работают, Булька лечит!
Действительно, чуть в стороне стояла чужая телега, вокруг которой наблюдался аурный нимб взрослой женщины, а также химеры.
На минуту Толлеус замер как вкопанный: он неделями ломает голову, как бы хоть немного подзаработать в пути, предлагая свое Искусство за бесценок, а ведь у него все это время было еще одно средство для пополнения кошелька, о котором он даже не подумал! А вредный оболтус враз нашел его, лишь бы только не трудиться!
Конечно, не все так просто. От чего лечат мохнатки, старик точно не знал, как часто можно водить пациентов к одному зверю и насколько эффективен, скажем, часовой сеанс – тоже. Опять-таки простым оробосцам в большинстве своем про химер ничего не известно, они могут элементарно не поверить в такое нетрадиционное лечение. И много не запросишь – все богатые клиенты остались в оробосской столице. Но все же это дополнительный источник монет, которым не стоит пренебрегать!
Пожалуй, все-таки торговать услугами мохнаток – не дело. Но ведь Толлеус сам вполне может лечить многие болезни! Уж в чем в чем, а в этом опыт у него богатейший. И накопители маны на такую работу тратить не придется – достаточно раз сформировать нужное плетение, чтобы заказчик получил желаемый результат. Вот и сейчас, посмотрев истинным зрением на женщину, которой Оболиус «продал» лечение мохнатками, искусник сразу определил ее проблему и повесил нужное плетение. Даже если химера не поможет, результат будет. Быстро, легко, недорого.
В такие моменты Толлеус жалел, что торговля – не его стезя.
Глава 2
Оболиус. Необычный привал
Искусник давеча ругался, что человек должен знать, за что получает наказание. Однако он совершенно не брал в расчет, что детям иногда хочется просто пошалить. Ведь так забавно получается: привяжи нить к чужой двери да постучись. Хозяин пробует открыть, а дверь сопротивляется, назад отпружинивает, как будто с той стороны кто-то стоит и тянет ее на себя. Вот как сейчас. Большая красивая усадьба, в ней богатей напомаженный живет. Хочет дверь отворить, а никак. Вон как злится – аж красный весь стал! И это еще не все, он теперь зло свое на слугах и домочадцах сорвет, а это вдвойне прекрасно, потому что сам такой хлыщ чаще пройдет и не заметит, а вот слуги его другой раз не побрезгуют пнуть просто так, от безнаказанности. Вот и пускай вспомнят, что им тоже перепасть может ни за что ни про что.
Оставив свою жертву биться за выход из родного дома, Оболиус щелкнул вожжами и покатил за город к лагерю. Так бы любовался, конечно, еще, но старик велел не задерживаться – что-то удумал. Что, не сказал, но ученик уже давно перестал пакостить искуснику просто так. Ему – только если за дело, и то с оглядкой, ибо чревато!
Рыжик по велению своего учителя закупился провизией, что означало – пора в путь. Вот только всегда выезжали с рассветом, чтобы до вечера успеть пройти десяток-другой лиг, а сейчас-то время близится к полудню. Пришло бы какое судно в порт – понятно, ведь хотели дальше по реке плыть. Но в порту по-прежнему пусто. Ей-ей, что-то удумал кордосец, но что – не говорит, только хихикает.
Ничего, Оболиус уже не ребенок и не станет скакать вокруг, упрашивая рассказать. Потерпит и сам все узнает. Поэтому, когда старик велел выступать и поворачивать в обратную сторону, ученик лишь флегматично пожал плечами.
Мохнатки вяло булькали, не желая никуда идти. Может, обленились на отдыхе, может, дневная жара виновата, обычно-то по утренней прохладе выходили. Даже Толлеус заметил и ехидно спросил:
– Что, разучился без тренировки-то?
Уши Оболиуса заалели, но он не стал оправдываться, сосредоточившись на чародейском управлении животными, проигнорировав обидную шпильку.
Наконец стадо тронулось, а когда закончились сады по обочинам дороги, ученик даже смог немного расслабиться. Теперь у своенравных животных не будет такого стимула бежать в разные стороны.
Начались луга, кое-где чередующиеся пашней. То тут, то там в стороны от главного пути убегали колеи к дальним участкам. Еще через какое-то время таких ответвлений стало совсем мало, зато начались первые следы раскопок. Старик на удивление велел сворачивать на одну из таких дорог, петляющую между ямами.
– Смотри животину не сгуби! – сурово прикрикнул искусник на ученика, хотя уже подстраховался сам – возвел мобильный защитный купол. На широком тракте с таким проблемы, а тут никого нет – не сшибешь, и животные не разбегутся.
Отъехали вбок недалеко, не дальше лиги, и Толлеус велел встать на цветущем лугу. Мохнатки тут же соблазнились запахом нектара и уткнули носы в землю.
Оболиус по привычке огляделся, не видать ли хозяев. Нигде никакого шевеления, только ветер пускает легкую рябь по траве. Воровство? Относительное. Всю растительность химеры не съедят, не вечно же они тут будут пастись. А может, и вовсе бесхозная земля. По крайней мере, никто здесь не косит и ничего специально не сажает. Уж чего-чего, а травы в империи хватает. Одна беда – не очень питательна. Целый день нужно стадо пасти, чтобы животные наелись, и времени на дорогу уже не остается.
«И чего старик тень на плетень наводил? Так бы и сказал, что решил сегодня денежки на корме сэкономить», – подумал про себя Оболиус. Впрочем, такой вариант его вполне устраивал: он тут же надвинул соломенную шляпу на глаза и завалился на спину, рассчитывая подремать часок-другой в телеге.
Настойчивое тыканье тростью в бок не дало сбыться этому сценарию.
«Понятно, искусник сам хочет устроиться в телеге. Ничего, мы не гордые, можем и на травке. В теньке от повозки еще и лучше». – Оболиус молча соскочил на землю, сорвал травинку, сунул в рот, но расположиться на новом месте не успел.
– А лошадь распрягать я буду? – настиг его возмущенный голос наставника.
Ученик слегка вздрогнул от раскаяния. «И правда, что же это я? Понятно же, что надолго расположились!»
Но даже когда лошадь оказалась в загоне, старик не дал парню вкусить толику дневного сна.
– Ну а теперь рассказывай, что придумал! – с хитрецой в глазах потребовал он.
Вопрос застал Оболиуса врасплох. Он искренне не понял, о чем речь. Вроде бы никаких шалостей не замышлял, а когда затевал что-то, Толлеус узнавал об этом лишь по факту или же не узнавал вообще. Слово «придумал» подразумевало, что речь идет о чем-то, что внук трактирщицы только собирается учинить, то есть о будущем!
В общем, парень впал в ступор, из которого его вывел укус овода. Шлепнув себя по щеке, Оболиус с чувством оскорбленной невинности возмутился:
– Ничего я не придумал!
Только эта фраза почему-то вызвала у искусника обратную реакцию:
– Вот тебе на! Совсем бестолковый, что ли? Даже ничего-ничего предложить не можешь? – Старик явно потешался. – Ну, раз так, бери лопату и копай. Как знал, что понадобится, специально в телегу положил.
– Где копать-то? – потерянно спросил Рыжик.
Толлеус широким жестом обвел вокруг:
– Да где хочешь, там и копай, раз не придумал!
