С этими словами старик сунул в руки помощника дрянную лопату с кривым сучковатым черенком.
Оболиус посмотрел на учителя, на лопату в своих руках, опять на учителя.
– Так зачем копать-то надо? – выкрикнул он в отчаянии, потому что голова отказывалась понимать то, что тут происходило.
– Древние артефакты выкапывай, ты же хотел? – Искусник хихикнул. – Что найдешь, тащи в телегу, я потом посмотрю!
Рыжик улыбнулся – до него наконец-то дошло. Действительно, это весьма интересно: очень хотелось найти какую-нибудь ценную вещь из прошлых времен. Поискав взглядом подходящее место, парень обнаружил три расположенные рядом оплывшие ямы – след давнишних раскопок. Рассудив, что просто так кучно копать не стали бы, пристроился рядом. Заодно с глубиной определился, на которую нужно рыть.
Дело шло на удивление крайне медленно. Земля тяжелая, влажная, жарко, на потное тело роем летели слепни. Хорошо еще не в лесу, там бы от корней деревьев спасения не было.
Обливаясь потом и тяжело дыша, парень размышлял о том, что искать сокровища – не такая простая задача, как казалось. И хорошо бы заставить копать вместо себя кого-нибудь другого. Или хотя бы помочь себе Искусством.
Поблизости никого не было, так что вариант переложить работу на чужие плечи отпадал сам собой. Что же касается Искусства, нужных плетений мальчишка не знал. По сути, все, что он мог, – это хорошо справляться с нитями. Все остальное находилось в зачаточном состоянии.
Сил хватило едва на час работы. Ямка получилась всего по пояс, причем не больше шага в каждую сторону. Оболиус понял, что ему необходимо отдохнуть и попить, – в телеге был бурдюк с водой.
Искусник, разумеется, вообще не копал. Он дрых в повозке, развалившись на соломе. Вроде бы все правильно, все логично: куда ему, старому. Но Оболиус от этого зрелища почему-то разозлился. Поймать живого слепня для него труда не составило. Сейчас он прилепит к нему коротенькую невидимую нить, а другой конец – к затылку учителя. Тогда старик ее не заметит, зато слепень будет его кусать и жужжать над ухом, не улетая!
Чтобы работать с нитью, Оболиус переключился на истинное зрение и тут же заметил массу интересного. Во-первых, искусник не спал, а работал. Во-вторых, что он делает, было непонятно, но создавал он что-то большое. Забыв, что хотел пить, со слепнем в пальцах, Оболиус принялся наблюдать, силясь разобраться, что происходит.
Наблюдать пришлось недолго: нашелся овод, который укусил старика самостоятельно, без помощи оробосского мальчишки. Толлеус охнул и открыл глаза.
– Что, нашел? – вопросил он, осмотревшись.
Очнувшийся Оболиус сейчас же потянулся за водой и, не глядя на учителя, недовольным голосом принялся отчитываться:
– Мал я еще лопатой махать, тут взрослый нужен. А нанимать мужиков – без денег никак. Я пробовал в мохнатку вселиться и через нее копать – не подходит она для этого, тут другая химера нужна, типа крота, только побольше раз в сто! – Парень забулькал, глотая воду прямо из горлышка, после еще чуть-чуть на голову полил. Потом продолжил: – Был бы Паук цел, можно было бы ему лапы специальные сделать, как лопаты. Вот греб бы хорошо. Может, сделаем?
– Вот заладил про голема! Сказал же: сделаем… потом… Оно, конечно, лапы-лопаты – это ты интересно придумал, но тут все равно мало будет, тут все перекопать надо! А вообще главное, что ты подумал наконец! – В голосе Толлеуса послышалось удовлетворение, он даже поощрительно кивнул. – Я уж решил, толку не будет. Ты так за лопату схватился, копать побежал – самому-то не смешно?
Оболиус насупился. Ему было совсем не смешно, но искусник не обратил на это никакого внимания.
– Ты вот что, неси-ка лопату и клади в телегу, ее еще вернуть надо. Как принесешь, я тебе скажу кое-чего. А пока мне тут подготовиться надо.
Рыжик побежал чуть ли не со всех ног – очень уж хотелось посмотреть, как старик будет готовиться. Он был уверен, что сейчас кордосец объяснит то плетение, которое так старательно и долго плел, а потом из-под земли один за другим полезут архейские амулеты.
Торопился он не зря – сумел увидеть всю подготовку. Только лучше бы не бегал, «подготовка» к делу не относилась: искусник выбрался из повозки, сбросил свой плащ, спустил штаны, покряхтел за колесом, облачился обратно и к моменту возвращения ученика опять занял свое место на соломе.
– Прежде чем что-то сделать, нужно сперва хорошенько подумать, – так начал он свой урок. Впрочем, эту фразу Толлеус не уставал повторять практически на каждом занятии. – Подумать, что хочется получить, какие условия, как это можно было бы сделать и есть ли возможность сделать именно так. Если нет, то надо вернуться на шаг назад и думать еще. Итак, что мы хотим?
Оболиус, ожидая продолжения, молчал, поэтому старик пихнул его тростью и повторил вопрос.
– Выкопать яму, – ответил ученик, потирая бок.
– Хех, яму! А вот и неправильно. Яму! Ну, давай по-твоему, пусть будет яма. Сам сейчас поймешь, что яма тут не главное.
– Понятно, что артефакт найти – главное. Но ведь без ямы-то никак не достанешь! – принялся защищаться Оболиус, уловив недовольство учителя.
– Все правильно сказал, да только сам-то понимаешь, где ошибаешься?
Ученик нахмурился и на всякий случай отодвинулся подальше, чтобы опять не получить тростью.
– Вижу, что не понимаешь. Э-хе-хе, молодежь пошла. Одно баловство на уме, а как подумать надо, так…
Оболиус решил, что кордосец сейчас опять уйдет в долгие пустые разглагольствования, как он это любит, но тот его удивил:
– «Найти артефакт и выкопать его» и «копать, пока не найдется артефакт» – две большие разницы! Можно рыть бездумно, но это дольше и затратнее! Деревенские лопатами копают на авось, а мы-то можем сперва найти и только потом копать в нужном месте! Итак, наша цель – найти. Что дальше?
– Как найти-то? – нахохлился Рыжик. – Не видно же под землей. А! У вас есть плетение, чтобы под землей видеть?
Толлеус помрачнел и буркнул:
– Было. Аккурат до Широтона было. Да только так в посохе и осталось. Не влезло в амулет. Купил давно, ни разу не пользовался. Вот сейчас бы впервые сгодилось, а нет его больше. Э, да ладно. Я его разбирал тогда и воссоздать смог, но теперь это не так просто. – Старик вздохнул, потом встрепенулся: – Не стал я его заново изобретать. Не совсем оно нам подходит, тяжело с ним пришлось бы. Им хорошо, когда точно знаешь, что ищешь. А мы-то точно не знаем, что тут земля хранит. В общем, по-другому искать будем, не глядя.
– Как – не глядя? – Оболиус опять ничего не понимал, и его растерянность явно забавляла кордосца.
– Так. Закрой глаза. Закрыл? Сможешь меня найти?
– Смогу.
– Как? Ты же меня не видишь?
– Так я вас слышу.
– Ага! Ну так теперь подумай и скажи, как можно что-то под землей найти?
Оболиус неуверенно спросил:
– На слух? А разве артефакты пищат?
Толлеус без размаха снова пихнул отрока тростью и без тени улыбки сказал:
– Вот ты сейчас вскрикнул, но я тебя не на слух нашел. А как?
Парень хотел было ответить, что взглядом, но осекся. Глаза они уже обсуждали.
– Палкой нашли! На ощупь! – воскликнул он. – Можно втыкать в землю нить и по сопротивлению догадаться, земля там или артефакт!
– Сообразил наконец, – покровительственно заметил искусник. – Только не все так просто. Артефакт может быть крохотным, ткнешь рядом и не заметишь. Или в камень попадешь, а камни нам не нужны. Поэтому одной нити мало – сеть сплетем и…
– Можно и одной, только раскрутить, как колесо у мельницы, – встрял Оболиус. – Любую мелочь нащупаем, а у сети все равно ячейка размер имеет.
Старик задумчиво пошлепал губами:
– Твоя правда, так лучше. Да только переделывать не буду – уже сеть сплел. И у нее против твоей нити один плюс есть. Если что крупное найдем, то сетью обнять можно и понять размер и форму. И второе – тут тебя не спрашиваю, такого ты не знаешь, а у меня готовое плетение есть, – нам не любая вещь нужна, а только такая, где Искусство осталось. Поэтому моя сеть будет ловить не все подряд. Камни и древнюю рухлядь побоку.
