Вроде бы можно было начинать, но что-то беспокоило, заставляло медлить. Хотя вроде бы, наоборот, стоило поторопиться – солнце уже давно перевалило через зенит, а хотелось до темноты вернуться в город. Вот и Оболиус выжидающе смотрит, чуть ли не подпрыгивает, не терпится ему.
К предчувствиям старик относился очень серьезно – выручали не раз. Но что же не так? Может ли артефакт, погребенный тысячелетия назад под слоем земли и камней, быть опасен? Конечно, может. Очень часто крестьяне, раскопавшие у себя в огороде чудную вещицу, по глупости и незнанию расплачивались за это жизнью. Но он-то искусник! Сейчас уберет камни, расчистит место от земли и, прежде чем трогать, истинным зрением хорошенько изучит находку.
Когда юный Толлеус еще только учился в академии, все тренировки с посохом проходили в специальных залах для занятий, защищенных мощными плетениями, или под приглядом наставников. И правильно, ведь не грядки пололи, с опасными плетениями работали. Из-за ученической глупости всякое случалось, так что без защиты нельзя. А потом, когда стал дополнительно изучать такие дисциплины, как амулетистика и жезлостроение, все практические занятия и вовсе проходили исключительно в искусных мастерских, где защита была того надежнее. С тех самых пор, кстати говоря, Толлеус и мечтал о своей мастерской – экспериментировать с плетениями ему приходилось много, а от ошибки не застрахован никто, даже профессор, не говоря уже о магистре третьей ступени!
Снедаемый беспокойством, Толлеус, не мудрствуя лукаво, заменил обычную сферу в плетении «призрачной длани» на боевую. Для самоуспокоения, так сказать. Да, маны уйдет огромное количество, но ирония заключалась в том, что у него маны много, гораздо больше, чем могут вместить единственный хороший накопитель и те поделки, что он собрал сам, и каждый день излишки ее рассеивалась в окружающем пространстве. В другой ситуации Толлеус никогда бы так не поступил, но сейчас то, что он потратит на плетение, восстановится за пару дней.
Оболиуса старик позвал к себе поближе. Если уж ставить боевую защитную сферу, то пусть ученик тоже окажется в ней. Из-за веса камней, которые придется ворочать, она получится очень большая: не то что двое людей – вся повозка вместе с лошадью бы влезла.
«Призрачная длань» уверенно потянулась к каменным плитам, ловко схватила одну и стала поднимать. Заскрежетал камень о камень, что-то протяжно заскрипело и вдруг с сухим щелчком лопнуло, а потом…
Страшный грохот, нестерпимо-яркая вспышка, ощущение падения и мрак.
Сознание старик не потерял – жилет не допустил. Темнота оказалась не полной, просто так показалось, ведь только что ярко светило солнце, а теперь его свет застилали плотные клубы черного дыма. Когда глаза чуть-чуть привыкли, выяснилось, что даже искусный светляк зажигать не требуется.
На ногах ни искусник, ни его ученик не удержались – попадали друг на друга, когда защитная сфера пришла в движение, просев под землю, судя по краям воронки, на два человеческих роста. Кладоискатели очумело переглянулись. Оболиус на всякий случай взялся себя ощупывать, как будто не был уверен, что остался цел.
Тем временем дым становился все гуще и гуще, а нижняя часть воронки, которую было видно над островком земли, оставшейся в сфере, стала светиться недобрым красным светом.
– Что это? – по-девчачьи взвизгнул ученик, тыча пальцем в подземное зарево.
– Горим, – немного рассеянно отозвался Толлеус, все еще сидя на земле. – И греется, потрогай. Это же какая мощь высвободилась, что даже внутри защитной сферы чувствуется? Больша-а-ая, – сам себе ответил старик, растягивая окончание, и, хихикнув, добавил: – Которую ты профукал!
Оболиус запрыгал, как будто подземный огонь уже жег ему пятки:
– Пожа-а-ар!
– Угомонись! – прокряхтел Толлеус.
– Гори-и-им! – продолжал верещать ученик.
Похоже, он даже не услышал своего наставника. Искусник стукнул оболтуса тростью, которую по многолетней привычке так и не выпустил из рук, и потребовал:
– Тушить надо, ведра давай!
Похоже, с тушением пожаров внук трактирщицы был знаком не понаслышке. Как только поступило привычное для него распоряжение, он остановился, захлопнул рот и заозирался в поисках тары.
– Хватит визжать! – снова попробовал воззвать к здравому смыслу старик. – Взрыв пережили, чего теперь-то бояться какого-то огня?
На этот раз Оболиус услышал и проникся. Осторожно потрогав землю под ногами, он с интересом сообщил:
– Действительно теплая. А как мы выберемся отсюда?
– А вот сейчас мана закончится, так и не понадобится выбираться, – заявил Толлеус своим вторым голосом, отчего глаза у подростка опять испуганно забегали.
Сказать по правде, маны хоть и заметно ушло, но оставалось еще много. Рано паниковать.
Толлеус перво-наперво попытался вытолкать сферу «призрачной дланью», которая по-прежнему была готова к работе. Однако это почти ничего не дало: сфера получилась большого диаметра, земли зачерпнула много, а достойной опоры не было – «длань» просто проваливалась под землю. Единственное, чего старик добился, это раскачал их убежище и наклонил, отчего чуть не засыпал себя и парня балластной землей, которая тоже пришла в движение от этих толчков.
Оболиус, который скатился к самому нижнему краю, с воплем «ай!» подпрыгнул и резво стал карабкаться обратно в центр.
– Горячо! – доложил он, потирая ногу.
– Поди-ка сюда. – Искусник похлопал рядом с собой, указывая место, а потом активировал плетение защиты.
Малый защитный пузырь окутал обоих пленников.
– Если убрать большую сферу, этого будет недостаточно, но теперь можно будет еще раз попытаться вытолкнуть нас отсюда – землей, что внутри, не засыплет, – доверительно сообщил искусник. – На Турнире-то, в луже этой окаянной, тоже так было. Я в пузыре, но под водой, и тварь эта безликая держит. Уж я тогда и так и сяк…
Старика явно потянуло на словоблудие, которое Оболиус терпеть не мог, и он в нетерпении завозился на своем месте. Искусник заметил это и, словно встряхнувшись, перешел на деловой тон:
– Сейчас я сделаю еще одну «призрачную длань» себе и тебе две, попробуем в четыре руки вытолкать сферу наружу. Только ты сразу со всех сил не толкни, а то, чего доброго, подбросит слишком высоко, упадем и побьемся. Сначала осторожно попробуешь, освоишься и…
Договорить он не успел. Новый взрыв под землей все решил за них. Сфера все-таки отправилась в полет, вращаясь в воздухе, перемешивая землю и кувыркая людей в их крохотном пузыре.
На этот раз Толлеус все-таки на какое-то время отключился и пришел в себя от тряски – это Оболиус старался выбраться из-под него. Глазами ничего не видно – только аура подростка, душно, да еще пахнет совершенно отвратительно.
Первым делом искусник создал светляк.
– Собирался подсветить, предполагал же, что понадобится, да вот чуть-чуть не успел, – обронил он, ни к кому не обращаясь.
Сразу стала понятна и причина темноты – их пузырь оказался погребен под землей, свободно перемещающейся внутри сферы, и причина неприятного запаха – обоих закружило так, что стошнило.
На удивление не побились. И приземлились достаточно мягко, гася инерцию вращением, и двойная защита сыграла свою роль, и даже земля внутри смягчила удар. А может, невысоко взлетели, кто знает.
Запустив аурные щупы во все стороны, Толлеус понял, что они на поверхности. Но хотелось большей определенности.
Оболиус вытянул из-под испачканной одежды чародейское «Око», осмотрел с помощью конструкта окружающее пространство.
– Ничего себе! – наконец сообщил он.
Искусник попытался было тростью объяснить ученику, что он неправильно отвечает, но у него ничего не получилось, слишком близко друг к другу сидели. Впрочем, оболтус сам сообразил и снизошел до объяснений:
– Там кратер такой, как площадь! Огонь бьет, дым до небес! Не разглядеть, что на дне.
– А мы где?
– Шагов за триста.
– Тогда давай выбираться, держись… – С этими словами старик убрал наконец внешнюю сферу.
