Три небольших судна с тескомовцами отдались медленному течению реки. Устье старого истока обмелевшей Ренцы, сделав крутой поворот по дну Болота, несло их теперь почти в противоположную сторону от Крапатского залива, постепенно углубляясь в пределы Болота и отрезая широкую полосу осушенного дна. До бывшего берега простиралось ровное, словно выглаженное поле. В мутном мареве порой можно было видеть гряду возвышенностей, огибаемую рекой. Она не давала её водам прорваться в Болото коротким путём.
Тлуман долго не решался высадиться и начать облаву на любителей рискнуть и посмотреть воочию, что здесь, на осушенном дне, происходит, а то и чем-то поживиться. В душе даже не возникало стремление к тому. Одно, что пока на глаза никто не попался, чтобы применить силу или уговоры, а другое – так хотелось медленно и спокойно плыть в невесть, куда их вынесет древнее ложе реки. Вот она сделала резкий поворот к югу, и когда-то, по-видимому, крутой левый берег сейчас осушился покатыми горбами низких холмов.
И только к вечеру решено было высадиться на ночёвку. Небольшое возвышение уже основательно высохло, чтобы на нём расположиться более-менее комфортно. К тому же, ещё до высадки, оглядывая мутный горизонт, заметили расплывшиеся огоньки костров – кто-то тоже устраивался провести ночь невдалеке от тескомовцев.
– С них и начнём? – кринейтор стоял плечо к плечу с Тлуманом и зевал. – Пугнём? Или будем уговаривать?
– Там их, похоже собралось немало… Не очень-то пугнёшь. Да и ночь… Н-да… – Тлуман подался чуть в сторону от кринейтора, но в тесноте судёнышка, по сути дела, большой лодке, для таких движений было тесновато, вокруг почти крин бойцов. – Знать бы, так остановились бы раньше.
– А чего? Они нам не помешают… До утра.
Тлуман глянул на кринейтора, его слова ему показались легкомысленными. В конце концов, не для того он сюда направлялись, чтобы им никто не мешал.
– Они нам – да. Но мы им… Кто там? Костров много. Если сброд какой – одно… А банда?.. Поздно. Причаливаем! А ты своим крином обеспечь заслон с той стороны.
Высаживались неспешно. Тихое плавание расслабило бойцов, многие успели вздремнуть. И сейчас вяло реагировали на команды кринейторов и купоренов. Впрочем, последние находились в том же состоянии, что и их подчинённые. Лодки наполовину вытащили на берег. Вначале озадачились – откуда у нежданных соседей топливо для костров. А, оглядевшись, сами заготовили дрова. Они были везде. Река в половодье нанесла целые завалы из хвороста и даже стволов деревьев, а участившиеся збуны высушили их. Да и донная тина стала сухой.
Не прошло и полблеска, как запылали костры для каждого – не мелочились – купора.
– Что дров много – хорошо, – сказал Поликан, один из кринейторов. – Но збун, другой, и всё это вспыхнет. А огонь… Огонь пострашнее будет воды.
Тлуман, выслушав Поликана, понял, что его всё время тревожило. Обилие горючего материала его смутило при высадке, но не более того, а тревога появилась. И вот кринейтор подсказал.
– Это ты точно подметил. Загорится, так бежать будет некуда. Ещё одна забота! – с досадой сказал Тлуман. – Надо предупредить и наших и тех, чтобы непотушенными хотя бы костры не оставляли.
– Ты думаешь, они нас послушают? – кивнул Поликан в сторону неведомых соседей. У тех костры, похоже, были разложены большими, оттого горели ярко. – Ещё один Кемеш найдётся…
– Не трави душу, сам о том думаю. Но и предупредить надо. На то мы и Теском.
– На то и Теском, – равнодушно поддакнул Поликан. – А они там не любопытные. Кто у них под боком расположился, узнать не спешат.
– Мы тоже… Утром узнаем… Сменишь крин Мунта своим в полночь. А пока поспите.
– За день отоспались, – сказал Поликан и тут же, как недавно Мунт, зевнул во весь рот. Засмеялся. – Чем больше спишь, тем больше спать хочется.
До утра и вправду никто из соседнего лагеря не поинтересовался стоянкой тескомовцев. Ночью, сменив крин Мунта, Поликан решил-таки посмотреть, кто есть кто рядом, но в темноте провалился в грязевую яму и едва не захлебнулся вытесненной им самим жижей. Благо, пошёл не один, бойцы помогли выбраться ему из западни. Возможно, этим, как меланхолично заметил Тлуман утром, заключалось нежелание соседей общаться с тескомовцами.
Оставив крин охранять лодки и лагерь, Тлуман во главе двух направился к ночной стоянке разумных, порой вслух бормоча речь, приготовленную им при встрече. В этой речи была заминка и существенная – Тлуман не знал, с кем будет иметь дело. Если люди – надо уговаривать, а выродки – речь короче, просто припугнуть вначале…
Однако ни тех, ни других на месте не оказалось. Лишь кострищи на истоптанной и замаранной фекалиями высотке. Здесь ночевали и люди и выродки.
Тлуман с укоризной посмотрел на Поликана.
– Ни звука не было, – стал оправдываться кринейтор. – Ближе к ним стояли Лехон и Подрач. Они бы услышали…
– И не видел?.. Видишь, у них здесь находились и выродки. Те выяснили, пока вы тут… – с досадой сказал Тлуман. – Выяснили, кто мы и сбежали. И бежали… смотри, не к бывшему берегу, а вглубь Болота.
– Так мы что, догонять их будем?
Тлуман не отозвался. Казалось бы, благородная экспедиция тескомовцев по спасению разумных от возможного наводнения и, как он обнаружил, пожара, дала сбой при первом же соприкосновении с теми, кого они вознамерились спасать. И уходят всё дальше по осушённому дну Болота. На возвращение понадобятся дни. А округа может вспыхнуть при первом же збуне.
Впору самим бы спастись.
– Никого догонять не будем! – наконец, решительно сказал он.
Тескомовцы примолкли в ожидании, а что же будет?
Но о том и сам Тлуман не знал.
Глава 28
– Нет, К”ньюша, зря я ввязался в этот поход к Скале!
К”ньец мяукнул от неожиданного признания Свима.
Только что они шли рядом, К”ньяна с ними, обменивались ничего не значащими фразами, как обычно у них происходило в дороге по бандеке. Путь далёкий, округа примелькалась – о чём говорить? Идёшь и идёшь себе… И нежданно такое заявление. От кого? От Свима!.. От Свима, всегда жаждущего чего-то нового, необычного, а оно у них по пути к Скале встречается постоянно.
И вот – в его словах явное разочарование…
А Свим и вправду вдруг ощутил пустоту от ходьбы к Скале. Предсказание Индриса о некой его важной роли в некоем великом грядущем деле померкло. Казалось бы, всё так начиналось и продолжалось прекрасно: Камрат-мальчик, Клоуда, Малион с Невлоем, Шельма, чудесный вход в Примето, бабка Камрата и её наставления, проникновение за барьер вокруг Скалы, город развлечений, пропускной пункт… И вот – пустота. Он не туда попал, увлёкся, где-то свернул не туда и упустил шанс предсказаний Индриса. Идёт он теперь не во главе, а просто в команде, где ни его суждения, ни его действия, по сути, никому не нужны, а то и не одобряемы. Да и предложить что-нибудь он не может, потому что не туда попал.
Всё чаще стал думать – он ушёл, а как там Кло?
– Но Свим… – К”ньец оглянулся на К”ньяну, словно ища в ней поддержку. – Мы же не просто так попали в команду Камрата… Аба-Ава. Нас отбирали. И тебя тоже. Мы все здесь для чего-то нужны.
– Вот-вот! Для чего-то. А для чего? Ты вот знаешь, для чего здесь ты?
– Не знаю… Пока не знаю. Но Р”япра тоже не знала. А она знала пароль. И, наверное, мы что-то знаем.
– Знала… Не знала… – отмахнулся Свим. В словах К”ньеца ему стали чудиться нотки наставлений, которых он не любил, от кого бы они ни исходили, тем более от путра. – Ты, может быть, и знаешь, а я нет! Ничего не знаю, и знать не хочу!
Как он хотел, чтобы сейчас что-нибудь подвернулось такое, что можно было бы сломать, разбить, а тут вокруг ничего!
– Но, Свим… – сказала К”ньяна. (Свим удивился – голос её похож на голос К”ньеца и это «Но, Свим…»). – Хотим ли мы знать или нет, но, по-видимому, всё-таки знаем. И наши знания должны проявиться, если не в дороге, так на подступах к Скале или уже на ней. Наше знание в нас.
