Даже не прибегая к темной магии, я двумя воздушными лезвиями и одним огнешаром сразу сократил число наших противников, а потом обрушился на них со своей шпагой. И сразу понял, почему мой отряд смог выдержать их натиск. Только двое или трое из всех оставшихся врагов были при жизни воинами и умели более или менее сносно владеть своим оружием. Остальные размахивали мечами, как палками.
Через несколько минут все было закончено. Получив, благодаря моему вмешательству, передышку, Гильмар, дроу и девушки вооружились мечами уничтоженных кадавров и в миг с ними расправились.
Потом я приводил в чувство потерявших сознание дроу, а остальные перевязывали раненых. К счастью, небольшая доза энергии жизни сразу позволила всем четырем девушкам прийти в себя. С ранеными дело обстояло хуже. Лечить я так и не научился, а ведь столько раз говорил себе, что это необходимо. Так что тоже только укрепил их золотым потоком из своего эльфийского амулета.
Когда мы почти закончили, из леса вышел Минтэас. Один. Поймав мой вопросительный взгляд, только отрицательно покачал головой. Значит, и второй эльф тоже был мертв. Жаль. Спастись из рабства в проклятых землях и погибнуть, когда уже почти достигли безопасной местности. С другой стороны, можно вообще чудом считать, что мы выбрались. Если бы не тот взрыв моей подделки, из-за которого древний маг надолго потерял сознание, не уйти нам.
То, что я увидел в лесу, когда мы проходили тот участок, где эльфийский архимаг расправился с измененными волками-оборотнями, признаюсь, заставило меня вздрогнуть. Клочья шерсти, изуродованные до неузнаваемости тела, оторванные лапы, головы. Один оборотень попытался спастись, вернув себе человеческий облик. Сейчас он раскачивался над тропинкой в ветвях дерева вниз головой. Рук и одной ноги у него не было. Чуть было невольно не вызвал вокруг себя защитную дымку. Кто этого Минтэаса знает? Вдруг решит почему-либо избавиться от меня? Темных магов никто не любит. Этого забывать не стоит. Сдержался. Показывать, что настолько не доверяю пожилому эльфу, посчитал неправильным. Но настороже был всю дорогу до ближайшей деревни.
Она была той же, в которой все и началось полтора месяца назад. Только стояла теперь немного на другом месте. На прежнем была только черная земля. Воспользовалась Сигрид моими артефактами, как я приказал Рагнхильде ей передать, уничтожила измененных вместе со всеми строениями.
— Нет, — ответил мне один из воинов Сигрид, когда мы вошли в деревню, в которой пока было только три дома и свежая, но крепкая бревенчатая стена вокруг, и я спросил, не опасно ли селиться в такой близости от границы с проклятыми землями. — Здесь никто жить больше не будет. Заставу оборудуем.
Лошадей и сопровождающего нам предоставили, и через три дня мы въехали в поселение Сигрид.
— Ричард! — кинулась ко мне глава Совета. — Ты все-таки вернулся! У тебя сын!
— Как назвала? — спросил я, когда уже вымытый и накормленный взял на руки младенца.
— Хольрик, — следя за тем, как я неумело держу сына, ответила Сигрид. — В память о Хольмаге, — пояснила она. — Ну, и от твоего имени тоже немного есть.
Ага. Стало быть, этот «рик» в конце — это в мою честь. Действительно, не слишком много сыну от меня досталось. Впрочем, не возражаю, Хольмаг был достойным человеком.
— Сигрид, — передавая ей сына, сказал я. — Не возражаешь, если мы пару дней у тебя передохнем? Последнее время было непростым, знаешь ли.
— Возражаю, — неожиданно отрицательно покачала головой Сигрид. — Твои спутники могут хоть на месяц здесь остаться, а тебе нужно срочно возвращаться в Юмиле.
— Что случилось? — встревожился я не на шутку.
У меня там жены. Диане и Элениэль сейчас уже пора подарить мне еще двоих детей.
— Не хотела тебе сразу говорить, — продолжила Сигрид. — Но я боюсь, что твоей империи больше не существует. Или очень скоро не будет существовать.
— Георг? Достер восстал? — начал я перебирать возможные неприятности, которые могли произойти в мое отсутствие.
— Нет, — ответила Сигрид. — Изабелла. Такое там творит, что даже пересказывать не возьмусь. Да и знаю только по слухам. Сам все увидишь. Правда, письмо от нее, которое вчера получила, тебе сейчас покажу.
Что сказать? В письме Изабелла требовала, чтобы оборотни признали над собой протекторат империи Юм. Не мой личный, о котором мы и договаривались, а именно имперский. Иными словами, стали практически официальными подданными. Ответ, который на такое письмо мог быть, был для меня очевиден. Как и последствия. Вместо крепкого союза — вражда Юма с оборотнями.
— Надеюсь, что это ты никому еще не показывала? — спросил я Сигрид. — Теперь, когда я вернулся, это письмо больше не имеет смысла.
— Не показывала. И не собиралась, — ответила Сигрид. — Тебя ждала, верила, что ты вернешься, хотя большинство и были уверены в твоей гибели. Но теперь ты понимаешь, что тебе нужно срочно ехать в Юмиле? И отряд моих воинов советую с собой взять. Всякое там может тебя ждать. Не помешает.
Понимаю, конечно, и про воинов подумаю. Сегодня не отправлюсь, а вот завтра рано утром нужно будет трогаться в путь.
Эх, Изабелла, Изабелла, не смогла ты все-таки свой характер в узде удержать.
Глава 20
Интерлюдия
Мелисса
Мелисса поудобнее устроилась на диване и задумалась. Уже второй день она почти безвыходно пребывала в гостиной покоев императора Юма Ричарда. Нет, она могла их покидать и свободно перемещаться по замку. Ее никто не остановил бы, наверное, даже если бы она решила выйти за стены, но после первой же прогулки она предпочла больше из покоев властителя Юма не выходить. Слишком уж подозрительные взгляды она постоянно на себе ловила, а в некоторых, как, например, в том, которым ее обожгла третья жена Ричарда эльфийская принцесса Элениэль, читалась плохо скрываемая ненависть.
Наверное, если бы она не была сейчас на последних уже днях своей беременности, убила бы, подумала тогда Мелисса и решила, что пока ей будет правильнее не провоцировать никого, оставаясь в безопасной гостиной, куда ее поместил Ричард.
В качестве кого она здесь находилась? Не жены. И даже уже не невесты. Личной служанки императора, усмехнулась девушка.
— Ты же понимаешь, что моей невестой тебе больше не быть? — спросил ее Ричард, когда на горизонте показался Юмиле, и они перевели своих коней на шаг, чтобы дать им немного передохнуть. — Но и казнить я тебя не хочу. Свою вину ты уже частично искупила тем, как вела себя на обратном пути из проклятых земель и в схватке с личем. Побудешь пока моей служанкой. Личной. А потом я решу, как с тобой поступить.
Хм… Служанкой. Но все-таки не рабыней. И самого императора. А главное — живой. В полном смысле этого слова. Теперь Мелисса очень хорошо себе представляла, как может выглядеть смерть. Далеко не только, как могильная плита на кладбище или саркофаг в склепе. Все может быть гораздо хуже, если стать нежитью и веками, пока не надоест хозяину, бродить по проклятым землям, выполняя его приказы. И в самом ужасном случае еще и помнить свою жизнь и себя. До конца то, что ей грозило и было даже уготовано, она осознала только тогда, когда они вместе с Ричардом убили того лича, который возглавлял погоню за ней.
Да и нынешний ее статус, в этом Мелисса была почему-то уверена, не навсегда. По пути из владений древнего мага и особенно после схватки с личем девушка почувствовала, что отношение Ричарда к ней постепенно меняется. И в лучшую сторону. Он ей еще, конечно, не доверял полностью, но и смотрел уже без той брезгливой неприязни, которую она увидела в его глазах, когда завернутая в грязное полотенце нашла его в компании бывших рабов древнего в заброшенном доме.
Также постепенно менялось и его поведение по ночам. Сначала это выглядело, как подача милостыни нищенке. Впрочем, Мелисса тогда была благодарна и за такое. Без блокирующих ее близкую к помешательству страсть по отношению к Ричарду эльфийских амулетов она бы, наверное, просто сошла с ума. И ведь сам же меня ею и «наградил», позволила она себе мысленно укорить Ричарда.
