Ни о какой империи можно будет очень скоро даже не мечтать. Отпадет Достер, где герцогиня Камилла снова провозгласит себя королевой, а своего сына — наследником. Перестанет подчиняться Турвальд, где ее дяде Гастону эту идею внушит ненавистная Вержина. Новый Драур в лучшем случае останется союзным, но тоже станет независимым. Оборотни из друзей могут превратиться во врагов.
Когда пришло письмо, извещающее, что Ричард отправился один в проклятые земли за личем и Мелиссой, Изабелла встревожилась. Но Рагнхильда сообщала, что тот собирается вернуться через десять дней. И это немного успокаивало. Однако сначала прошли эти десять дней, потом еще столько же, потом вернулась Рагнхильда.
Истек месяц. Пошел второй. В народе и среди феодалов начал распространяться слух, что император погиб.
И Изабелла поняла, что, пока не поздно, надо действовать. Гвардия уже давно была за нее. Удалось привлечь и целую группу молодых вассалов, которые готовы были рискнуть в надежде получить новые земли, влияние, занять в империи места, которых считали себя достойными. Двоюродная сестра Дианы Алаисса тоже, внимательно выслушав предложение императрицы сместить с трона свою родственницу, согласилась поддержать. Оставалось только с их помощью даже не переворот совершить, а только добиться отмены одного единственного указа Ричарда. О создании Регентского Совета.
И три недели назад Изабелла этот шаг совершила.
Полный зал. Пять тронов на возвышении. Два пустуют — Ричарда и четвертой его жены Амельды, которая проходит практику в академии. Изабелла встает и, в последний раз взвесив все «за» и «против», объявляет:
— Наш возлюбленный муж и император Юма Ричард Первый, отправляясь в поход в проклятые земли, оставил распоряжения о том, кому и в каком случае должна перейти власть в империи. На первое время его замещаю я, а потом, если слухи о его гибели подтвердятся, до совершеннолетия нашего сына Руфуса — Регентский Совет. Однако по просьбе наших подданных и по моим собственным зрелым размышлениям я приняла решение Регентский Совет не созывать. Единственной регентшей я провозглашаю себя!
Гвардейцы, молодые вассалы ликуют. Алаисса удовлетворенно кивает. Представители Достера и Турвальда в недоумении — им пока все последствия непонятны. Родрик пытается что-то прокричать со своего места. Диана и Элениэль смотрят на Изабеллу с нескрываемым изумлением.
Родрика пришлось прямо из тронного зала сразу под конвоем отправить в его дом в Юмиле и там содержать под стражей. Оставлять дядю Ричарда в замке, где он мог получить помощь от преданных ему слуг, Изабелла посчитала опасным.
Главнокомандующему армией Юма Гуннару был отправлен приказ в течение ближайшего месяца провести проверку все приграничных крепостей. В столице его появление пока было нежелательно.
Рагнхильду Изабелла очень хотела бы привлечь на свою сторону, но та сразу после того, как Изабелла объявила об отмене созыва Регентского Совета, куда-то исчезла. Как в воду канула.
Элениэль и Диану Изабелла лично проводила до их покоев.
— Не волнуйтесь, — успокоила она двух других жен Ричарда. — Вам с моей стороны ничего не угрожает. Но вам придется провести какое-то время у себя. И под охраной. И еще тебе, Диана, видимо, нужно будет отречься от короны Нового Драура в пользу Алаиссы.
Элениэль только неверяще смотрела на Изабеллу, а Диана произнесла тогда:
— Изабелла, ты совершила только что даже не преступление, а, как выразился однажды наш муж, нечто худшее. Ошибку. И со временем ты и сама это поймешь. Надеюсь, что не слишком поздно.
Вот сейчас Изабелле и предстояло узнать — слишком уже поздно или еще нет.
— Приехали, — произнес Ричард, соскакивая с Буяна и снимая с седла Изабеллу.
Пусть делает, что хочет, подумала Изабелла. Если она не может быть императрицей, то не хочет быть никем.
Глава 22
Вещий сон
Возвращаюсь в Юмиле. Еду не спеша и постоянно ловлю себя на том, что в изумлении качаю головой. Надо это прекращать, а то в привычку войдет. Подданные не поймут, чему это постоянно так удивляется их император. Не хватает только еще тихо бормотать что-нибудь вроде «Вот это да!», и облик тихого сумасшедшего будет завершенным.
И ведь опять Изабелла! Сначала разозлила так, как даже ей еще не удавалось, хотя пыталась она разными своими заскоками этого добиться неоднократно, а потом ввергла в изумление, от которого до сих пор избавиться не могу.
Вез я ее, как мешок с картошкой, с целью наказать (но это не самое главное было), убрать с глаз Дианы, Элениэль и Родрика (двум моим женам на днях рожать, и им никакие лишние эмоции, а уж тем более отрицательные не нужны), и чтобы дать самому себе время подумать, как же мне поступить с моей старшей женой (это было основным). Оставлять ее в замке было бы абсолютно неправильным в сложившейся ситуации, вот я и подумал, что построенный по моему приказу в прошлом году загородный дом (дворцом его никак нельзя назвать) для ее временного пребывания подходит как нельзя лучше.
Мечтал сам там когда-нибудь отдохнуть — просторный, хотя всего только двухэтажный этакий терем, из дорогущего в Юме дерева, в красивой роще. Мечта просто! Особенно после каменного мешка, каким является мой замок. Два неполных дня удалось провести в нем только. Да и то — выходными их назвать никак не получалось.
Началось все с того момента, как я снял Изабеллу с Буяна. Думал, она направится к дому. Ан, нет. Сразу начала меня удивлять, не откладывая дело в долгий ящик. Опустилась медленно на колени спиной ко мне, голову склонила.
— Делай, что и всегда, — говорит.
Интересно. Ни разу не помню, чтобы я что-то делал с женой на улице, когда она стоит на коленях спиной ко мне. Да еще и всегда. Как-то все-таки обычно мы всяким разным занимаемся в спальне. На худой конец — в шатре. Или она что-то другое имеет сейчас в виду?
— Ты о чем? — спрашиваю, слегка подталкивая жену ногой под пятую точку, чтобы встала.
— С обрыва, значит, решил не сбрасывать, как по вашим обычаям положено? — даже не думая подниматься, отвечает она. — Здесь голову отрубишь или горло перережешь?
Беда! А я еще думал, какое бы наказание ей придумать. Она же с ума сошла, судя по всему. Как здесь такие болезни лечат? Магией, знаю, что никак. Физический труд и обливание холодной водой. Обычно эти замечательные процедуры проводятся при монастырях, где умалишенных и содержат. На деньги родственников. Мне, в смысле — моему предшественнику в этом теле, такое было уготовано. Но он по сравнению с Изабеллой был полностью вменяемым.
Пришлось из судьи, которым собирался выступить, переквалифицироваться в санитары. И для начала воспользоваться все-таки, пусть и не дающим, по моему мнению, результата, но веками проверенным методом, который монахи применяют.
— Ведро воды! — бросаю в сторону опешивших от разыгрывающейся на их глазах сцены стражников. Стоят рядом, все слышат. Нехорошо.
Вылил на Изабеллу. Стало только хуже.
— Да, — говорит. — Правильно. Там тоже всегда холодно было, — и начинает задирать свое платье.
К счастью, сделать этого не успела. А то конфуз был бы такой, что непонятно, как дальше поступить. Не языки же свидетелям отрезать? Сгреб в охапку, поставил на ноги, одернул подол и поволок в дом.
На пороге уже слуги ждут. Тоже пялятся.
— Вина! — рычу я, заталкивая Изабеллу в комнату, которую про себя называл «диванной» — только низкая мягкая мебель, ковры, столики. Стопок журналов не хватает, но тут их не издают пока. — А лучше гномской настойки. Есть?
Уверен, что держат для себя. На словах это пойло все поносят, а сами выпить любят. Знаю это точно.
Сбросил Изабеллу на диван, кое-как усадил. Влил в рот, который она по моему знаку сама открыла, хоть силой этого делать не пришлось, изрядную дозу огненной воды. Закашлялась, слезы на глазах. Но взгляд начал приобретать осмысленность. Вот, а вы говорите, обливания водой и полезный физический труд на свежем воздухе. Нет ничего лучше, чем порция высокоградусного напитка для приведения в чувство. Можно еще пощечину попробовать, но это уже лишнее.
