Звон превращается в зловещий монотонный гул. Сверкание в небе слепит, что-то несется к нам, вращаясь и вспыхивая в солнечных лучах. Ай мечется по площади и визжит, бросается в нору, но с ужасом оттуда вылетает и мчится к навесу.
Мы все заскакиваем под плиту.
— Это лед там летит, да?! — почти безумно сипит Илай, прижимаясь спиной к камню. — Здоровенные осколки льда!
Я выглядываю. Это и вправду череда вытянутых ледяных метеоров, приближающихся на бешеной скорости…
— Они острые, как пики! — кричу я, наконец-то разглядев смертоносные объекты в небе.
— Че-е? — тянет Илай.
— Не может такого быть! — возмущается Рио. — Лед бы растаял от трения о воздух при такой скорости!
Я щурюсь, приложив ладонь козырьком ко лбу.
— Говорю тебе: такие здоровенные сосульки, и они летят, как пули, будто кто-то их запустил очередью… Блин, я понял, что сейчас будет — ложись!!!
Сбив с ног растерявшегося Рио, я боковым зрением вижу, как под плиту влетает Ай, но сильный удар ногой в живот отбрасывает ее назад. Это Борис! Упав, я чуть не втыкаюсь носом в булыжник, что с девочкой, не видно. Хелен и Борис тоже отползают за колонну и ложатся.
В этот момент толстый клин необычно синего льда, длиной метров пять, наискось врезается в землю у стены за навесом, почва вздрагивает, словно ей больно. Второй клин бьет в угол плиты над нами. Камни скрипят и шатаются, плита опасно кренится, и тут же ледяной взрыв первой «сосульки» выстреливает веером бешено несущихся мелких ледяных осколков. Я вместе с остальными закрываю голову руками, жмурюсь, пытаясь вжаться в землю как можно сильнее, срастись с ней, стать одним целым…
Осколки визжа проносятся над нами, врезаются в чашу, в столбы. Звон, стук, скрежет наполняют пустой город; перекрывая какофонию ледяной бомбежки, в уши ввинчивается душераздирающий детский крик. Ай там как на ладони…
Наступает тишина.
Поднимаю голову, потом встаю на колени. Рядом выпрямляются остальные. Перед глазами — сверкающие ледяные лезвия и Ай, закрывающая лицо. Страшно глянуть, что с ней. Наверняка мертва. Если так, я убью этого чертова садиста!
— Ё-моё… — тянет Илай, трогая плечо.
Осколком льда его задело, разорвало рубаху и окрасило алым, но крови совсем немного — здоровяку свезло, он отделался лишь царапиной. Меня не это сейчас интересует. Медленно-медленно выглядываю из-за колонны. Проведя рукой по лицу, прижимаюсь к камню, чтобы не видеть иссеченное осколками тело девочки, превратившееся в груду окровавленных лохмотьев. Ну почему она не полезла спасаться в норы под руинами? Привязалась к нам, хотела спрятаться рядом.
Волна гнева поднимается со дна души, я хватаю Бориса за грудки, бью спиной о колонну…
Боевой режим активирован
…и наношу удар — локтем в скулу снизу-вверх, и голову серба откидывает назад.
— Ты спятил, Ник?! — орет Рио.
Пульсирует жаром невидимый браслет, ему отзывается нечто в моей голове, там набухает плотный горячий шар.
Что это было? За миг до удара скула Бориса очертилась красноватым пунктиром, а потом… потом… Словно этот удар нанес не я, а мое тело! То есть я вроде бы и не терял контроль над ним, но руку как будто дополнительно что-то подтолкнуло нечто. Твою мать! Реально неожиданно!
А ведь было и еще кое-что. На краю поля зрения проступил знакомый человеческий силуэт, будто фигурка в интерфейсе компьютерной игры. От Прокси-Ядра, то есть золотого шара в районе его головы, световой импульс пошел по одной из линий Телесного Контура, через плечо — по каналу, идущему вдоль правой руки силуэта. Той самой руки, которой я нанес удар. Этот импульс и толкнул ее?
Я сжимаю и разжимаю кулак, быстро щупаю локоть, в котором еще трепещет тепло. Борис, схватившись за подбородок, отпрыгивает в сторону, озирается в поисках выроненного копья. Свое я тоже бросил, но мне плевать. Рукопашка так рукопашка! А он показушно таращит глаза и вертит пальцем у виска.
Похоже, никто не понимает, за что я его…
— Ты зачем вытолкнул ребенка из убежища?!
Борис возмущается с таким оскорбленным видом, что начинаю сомневаться в собственной правоте:
— Я?! Совсем долбанулся!
Он понимает, что за девочку вступится и Илай, а с нами двумя ему не справиться.
— Ты ударил ее ногой в живот, и теперь она мертва, — говорю я, силясь унять дрожь во всем теле.
— Что? — удивляется Илай за моей спиной. — Так и было?!
— Нет, конечно! — упорствует Борис. — Я ее не трогал, зачем она мне? Кто еще кроме этого психа видел, чтобы я ее выталкивал?
Мы замерли друг перед другом посреди затихшего мира, присыпанного осколками синего льда.
— Я правда ее не трогал! — глаза Бориса блестят, словно от обиды, он готов расплакаться. Парень вообще очень убедителен — в нем умирает классный актер. — У тебя крыша съехала со страху, Ник!
Еще вчера я бросился бы в бой и наплевал на последствия, теперь же во мне проснулось второе «я», которое говорит, что я выставил себя идиотом, все верят Борису, а не мне, потому правильнее остановиться и выяснить все потом, с холодным рассудком, а пока просто иметь в виду, насколько он опасная тварь, и ненавязчиво донести это остальным. Первая моя половина вопит, потрясает кулаками. Нечеловеческим усилием воли глушу голос меня-безрассудного, и все равно едва сдерживаюсь, чтобы не плюнуть ему в лицо. Резко отворачиваюсь.
Ледяные осколки истекают синеватой водой. Если не считать пары разрушенных стен, то как ничего и не было.
— Какой ты борзый, — обиженно бормочет Борис, и я отмечаю, что теперь он играет неубедительно. — Псих ненормальный.
Хелен топчется возле тельца Ай, на ее лице — боль. Шокированный Рио, похоже, вообще не очень въехал, что девочка мертва.
— Я ничего не понимаю! — лепечет он в полном недоумении. — Что это было? Как?! В природе не бывает подобных катаклизмов! И сколько таких сосулек сейчас посыпалось на Остров? Это будто очередь из орудия или осколки от какого-то взрыва в атмосфере! Но лед должен был растаять от трения! И вы видели, какой он синий? И почему…
— Да погоди ты! — перебивает Илай и показывает на норы, темнеющие сбоку от навеса. — Глядите!
Внутри какое-то смутное шевеление, и я говорю:
— Теперь, когда угроза прошла, они собираются выбраться наружу. Кто бы эти «они» ни были.
— Чертово место! — Борис крепче перехватывает копье.
Не сводя глаз с нор, начинаем пятиться, выходим из-под навеса. Улавливаю шорох позади, словно хрустнул камень под ногой. Шепчу:
— Сзади кто-то есть. Становимся в круг, спина должна быть прикрыта.
Ничего не происходит, лишь растекаются лужицы синей воды, трепещут на ветру листья плюща, оплетшего замшелые полуразрушенные стены.
Едва различимое движение… Или показалось? Или это сквозняк колышет ветви?
Похоже, не показалось, остальные тоже нервничают, озираются, и когда мы еще дальше отходим от навеса с чашей, собираются вокруг меня. Мгновение — и из нор начинают лезть... Люди? Грязные, заросшие, с колтунами волос, оскалившиеся, будто звери. Перед глазами появляется текст, но я не успеваю сосредоточиться и прочесть его. По окрестностям разносится рык, и на нас обрушивается град камней. Бежать! Но куда? Камни летят отовсюду!
Я вижу спасение — узкий проход между относительно целыми стенами — и бросаюсь туда, выкрикивая на ходу:
— За мной!
Глава 11. Выбывание
Один камень попадает в спину и едва не сбивает с ног, второй по касательной задевает левую руку, и она виснет плетью.
Мут нанес тебе урон: 0,6%.
Текущее состояние здоровья: 99,4%.
Мут? Это от «мутанта», что ли? За мной бежит Хелен с широко распахнутыми глазами, следом — Илай, и загораживает все, что позади. Отчаянно матерится Борис. Стены закрывают нас от камней. Пробегаем спасительный коридор, выскакиваем на перекресток. Хелен дышит тяжело, шумно, она совсем рядом, едва касается рукавом рукава моей рубахи. Справа становится Илай.
