— Но объясниться так и не объяснилась! — заявил шагающий по-прежнему спиной вперед Роман и, неожиданно запутавшись пяткой в траве, едва не упал, в последний миг не придумав ничего умнее, кроме как схватиться за Винсента.
Хранитель памяти зашипел, как масло на раскаленной сковородке. Пытаясь то ли удержать виконта, то ли удержаться сам, он пошатнулся и, найдя точку опоры в лице малость обалдевшего от сих акробатических упражнений Ричарда, раздраженно зарычал.
— Нормально иди! — голос мужчины, только что звучавший довольно слабо, сейчас разнесся по окрестностям рыком разъяренного хищника, — Я тебе в подставки не нанимался!
— Я тоже! — пожалуй, в не меньшей степени возмущенно вставил Ричард, который, ввиду того, что поддерживал хранителя памяти, сейчас был вынужден удерживать и его, и уцепившегося за него юношу. Он хотел, было, добавить что-то еще, но Роман, не желающий молча сносить атаки, сам перешел в наступление.
— Какие вы все наглые! Тут вон бедная девушка никак страшилки рассказывать не начнет, а вы все падаете и болтаете!
— Вот именно, — не преминула вставить бедная девушка. Виконт де Нормонд пренебрежительно махнул в ее сторону рукой.
— Молчи, женщина, у нас тут серьезный мужской разговор.
Женщина, приоткрыв рот, ненадолго лишилась дара речи.
— Интересное понятие серьезности, — вздохнул слушающий милую беседу молодой граф, приходя ей на помощь, — Роман, иди нормально. Татьяна… — он перевел взор на все еще пребывающую в некотором ступоре девушку и чуть сдвинул брови, — Что сказал тебе Альберт?
Все шутки, как полураздраженные, так и вполне искренно веселые, сразу же умолкли; взоры всех присутствующих обратились ко вновь мгновенно помрачневшей экс-пленнице.
— Он показал… — после короткого молчания тихо произнесла она, — Продемонстрировал, что будет, если я не буду контролировать силу своей «безделушки».
— Разрушения, реки крови и горы трупов? — понимающе подхватил хранитель памяти и, словно забывшись, посильнее оперся о Ричарда, уже без возражений продолжая путь с его помощью.
— Ну, не то, чтобы прямо горы… — Татьяна с нарочитой тяжестью вздохнула и принялась демонстративно пересчитывать своих спутников, исключая лишь Дэйва, — Всего-то раз, два, три… четыре штуки.
— Четыре штуки гор? — моментально ужаснулся Роман, — Какой кошмар. Дядюшка, как я погляжу, мастер по части запугивания глупых девочек… — и, не успела упомянутая глупая девочка возмутиться такой характеристикой ее персоны, возмутился сам, — А зачем это ты в количество гор меня вплела? Меня не так просто ухайдакать! — тут его взгляд упал на брата и юноша, опять не давая никому вставить и слова, продолжил, тыкнув в его сторону пальцем, — А этого товарища тем более, он вообще не ухайдакиваемый.
— Какой?.. — не понял Эрик и, действуя явно в большей степени машинально, нежели осознанно, поддержал слегка запнувшуюся девушку. Роман устало вздохнул, закатывая глаза.
— Да что же ты никак понимать меня не научишься… Ну, скажем, непотопляемый, как очень крутой военный корабль.
— Я сделаю вид, что я понял, — серьезно кивнул молодой граф. Татьяна, слушающая эти мирные шутки, приоткрыв от изумления рот, не выдержала.
— Нашли, тоже мне, повод для шуток! Мне, между прочим, было больно видеть вас… я плакала.
Роман ухмыльнулся.
— Ах, до чего нежные создания девушки, — насмешливо пропел он и, забыв об указании идти нормально, опять повернулся лицом к спутникам, вполне уверенно шагая спиной вперед, — Только трупик им покажи — и они сразу же в слезы…
— Можешь ерничать сколько угодно, — сумрачно отреагировала девушка, — Но если бы ты оказался среди ледяной зимы, среди засыпанных снегом развалин и первое, что ты бы увидел было бы кудрявой шевелюрой, засыпанной снегом и львиной гривой, испачканной в крови, я бы…
— Ты сказала львиной гривой? — перебил рассказчицу Винсент. На губах его, к вящему изумлению последней, играла снисходительная улыбка.
— Да, Винс, грива, — Татьяна слегка сдвинула брови, — Или что, ты тоже считаешь, что тебя там не должно было лежать?
Хранитель памяти неожиданно весело ухмыльнулся, попытался, было, прибавить шаг, тихо охнул и, зажимая ладонью рану, хрипловато проговорил:
— Меня там и не лежало, — покосившись на явно планирующую прояснить обстановку более подробно, девушку, он вздохнул и снизошел до объяснений, — Если меня вдруг убьют, Татьяна, мой труп станет человеком. Ну, в смысле… — мужчина сделал неопределенный жест рукой и, вероятно сочтя сие пояснение более, чем исчерпывающим, чуть кивнул в сторону уже не просто идущего рядом, а практически ведущего его, чуть ли не волокущего на себе, оборотня, — Как и он, кстати.
Ричард, до сих пор самоотверженно хранивший молчание, по той простой причине, что вклиниться меж обилия произносимых фраз было несколько затруднительно, согласно кивнул.
— Это правда. Я же там вроде бы как тоже был?
— Убит на моих глазах, — буркнула Татьяна и, помолчав мгновение, прибавила, — Был.
— О! — мгновенно оживился Роман, — Народные массы требуют кровавых подробностей!
— Порадуй уж народную массу, — ухмыльнулся оборотень, слегка пожимая плечами, — Мне не жаль удовлетворить детское любопытство кровавыми подробностями моей псевдо-гибели.
— Для меня она выглядела вполне реальной, — недовольно вздохнула девушка и, собрав волю, попытавшуюся, было, немного зашататься после общения с дражайшим родителем, в кулак, принялась сообщать требуемые кровавые подробности…
…Они уже подходили к замку, когда где-то в лесу, далеко за их спинами, бесшумно возник худощавый молодой человек, лениво покручивающий на указательном пальце левой руки резиновое колечко. Задумчиво улыбаясь чему-то, он потянул носом воздух, а затем неожиданно присел на корточки, касаясь кончиками пальцев свободной руки темной капельки крови, вновь начавшей сочиться из раны Винсента к концу пути, и ныне уже почти впитавшейся в землю. Неизвестный аккуратно потрогал потемневшую почву, после чего, улыбаясь от чего-то шире, растер ее между пальцами и, переведя взгляд в ту сторону, где на склоне холма возвышался уже вполне видимый отсюда замок, внезапно ухмыльнулся, быстро выпрямляясь во весь рост.
— Какая забавная семейка… — проговорил он, явно не обращаясь ни к кому, кроме себя самого и, подбросив резиновое колечко в воздух, ловко поймал его, немного склоняя голову набок, — Похоже, пора идти в гости…
* * *
Татьяна обреченно открыла глаза и с тяжелым вздохом перевернулась на спину. За окном уже смутно угадывались первые проблески восходящего солнца, потихоньку занимался новый день, а девушка так и не сумела толком заснуть на протяжении всей ночи, оставшейся в ее памяти наряду со вчерашним днем одним сплошным кошмаром.
Ужасы ледяного видения, продемонстрированного ей Альбертом, продолжали преследовать спасенную пленницу и во сне, — стоило ей сомкнуть глаза, как в сознании снова и снова возникал все тот же кошмар. Девушка, не успев заснуть, просыпалась и силилась убедить себя, что все в порядке, что все совершенно живы и абсолютно здоровы, что она никого не лишилась… Выходило плохо. Да, все, по счастью, действительно были живы и даже, не считая Винсента, здоровы, но… Эрика она все же лишилась.
Татьяна тяжело вздохнула и, перевернувшись на другой бок, уткнулась носом в подушку, сумрачно вспоминая вчерашнее триумфальное прибытие в замок.
…Началось все с того, что хранитель памяти, к концу пути уже едва волокущий ноги, и передвигавшийся только с помощью все того же Ричарда и пришедшего ему на помощь хозяина замка, добравшись до холла и фактически упав на стоящий там стул, вдруг вспомнил о наличествующем на руке девушки браслете, равно как и о демонстрации его молодецкой силы, и затребовал показать «безделушку». Татьяна, не очень довольная, в общем-то, сим повелением, тем не менее с тяжелым вздохом подчинилась, покорно вытягивая вперед руку с опасным украшением на ней, демонстрируя последнее придворному магу, как выразился Ричард (точнее, псевдо-магу, как тотчас же не преминул уточнить Роман).
