Наконец, глава инкубатора оторвался от тестов и обратился к нам.
— Друзья мои, мы славно поработали. Я очень доволен. На такой результат в такой срок я и не рассчитывал. Предлагаю всем разойтись по домам. Благодарю вас! Все отработанные часы запишите на счет инкубатора, все будет оплачено в двойном размере.
Народ оживился. В преддверии нерабочего января каждая доля талера была на счету.
* * *
На улице было холодно и мерзко. Мерзко на душе было и Обе. Днем его вызвали на видеоконференцию сердитые родственники и наказали следить за тем, как Старый университет будет объяснять свое нежелание переделывать проблемную сцепку. Теоретически он их указание выполнил. Проследил. И что теперь? Зная своих, он предполагал, что теперь, когда инкубатор Старого университета закрыл эту амбразуру, они захотят знать, как это было сделано. И почему техзадание было выполнено настолько неточно? Никогда не останавливайся на достигнутом, ага. Тетенька, дайте воды попить, а то очень кушать хочется и переночевать негде. А еще ему было велено отправить сообщение о результатах сразу, как только он выйдет из инкубатора. Ну хотя бы этот момент он оттянет как можно дальше.
Вслед за другими трилобитами он нога за ногу брел в сторону общежития.
— Глупо же спрашивать, открыт ли еще «Гамлет»? — спросила Хмарь в воздух.
Риц засмеялся.
— Спрашивать точно глупо. Потому что мы все равно идем в другую сторону.
— Да можно и не спрашивать, они открыты, но к этому времени там все сожрано, — грустно сообщил Питон. — А ужин мы пропустили. Ни у кого ничего нет?
— У нас должны быть сушки, — неуверенно сказал Риц. — Они обычно есть. Дойдем, посмотрим.
— Друзья, у меня есть целый блок лапши, — ворвался в разговор Оба. — Она острая, зато с курицей.
— А сколько всего порций? — заинтересованно повернулся Питон.
— Двадцать.
— Типа приглашаешь?
— Ну да, нам всем хватит. Даже по две. Пошли к нам? А тебя, Хмарь, мы проводим потом.
— Да ладно, — фыркнула Хмарь. — Я и сама дойду. Особенно после того, как меня накормят лапшой!
Оживившись, вся банда поспешила в сторону нового корпуса. На душе у Обы стало тепло.
— А до какого времени можно водить гостей? — осторожно спросила Хмарь.
— До десяти. А, черт, у нас же Центурион на хозяйстве. Ща огребем, — вспомнил Питон. — Был бы Шанкс, проблем бы не было.
— За право накормить друзей я готов сразиться даже с Центурионом, — мрачно заявил Оба.
Идея совместной еды почему-то начисто освободила его от необходимости писать отчет. Завтра напишет, ибо нефиг.
— Но шуметь все равно не будем, — предупредил Килик. — А то у некоторых завтра экзамены.
— Будем молча есть! Шшшш! — пообещала Хмарь, прижимая палец к губам.
Ну и, конечно, без Центуриона не обошлось. Народ успел разместиться, Оба включил все три чайника, достал шесть упаковок лапши, сообщил, что они все одинаковые и выбора нет (извините, что не смог угодить), как и.о. коменданта заявился собственной персоной.
— Покиньте помещение. Время для гостей давно вышло.
— И не подумаем, — заявил ему Оба.
Пошел вон, соседушка, подумал он. Сегодня ты не будешь путаться у меня под ногами.
— Вы нарушаете.
— У нас форс-мажор.
— Что же это за форс-мажор такой?
— Мы хотим есть. У меня есть еда. Я кормлю людей. И заодно разгружаю пищевые запасы, которые ты сам требуешь удалить из кухни на время каникул.
— О, мы — санитары леса! — обрадовалась Хмарь.
— Есть немного, — улыбнулся Оба.
— Это хорошо. Я люблю быть полезной! Когда это так просто! — она вынула деревянные палочки из упаковки и потерла одну о другую, чтобы избавиться от заусенцев.
Тут подошло время готовности, и каждая упаковка издала писк в том порядке, в каком наливался кипяток. Прикол был в том, что звук у лапши был некалиброванный, и при последовательной выдаче это было похоже на мелодию.
— Ого! Музыка! — обрадовался Килик. — А моя так не умеет.
— Я тебе скажу, где брать такую, которая умеет, — пообещал Оба и подхватил упаковку двумя руками, намереваясь поставить ее перед Хмарь.
Но тут Центурион шагнул вперед и выставил руку, чтобы не дать Обе поставить еду на стол. Оба споткнулся и уронил заваренную лапшу. Упаковка упала, ударилась углом о край стола, перевернулась и шлепнулась под ноги Центуриону.
— Что ты сделал, придурок? — заорал Оба. — Зачем еду испортил?
— Вон отсюда. Завтра будете есть. Сейчас не положено!
Центурион злобно уставился на Обу. И тут Оба разозлился так, как ни разу в жизни. Еще чего — будут ему мешать кормить гостей. Он не стал обращаться за помощью к воображаемому другу и успокаиваться, а с подшага взял и пробил двойку. Второй удар оказался смазанным, потому что Оба поскользнулся на лапше и упал на Килика, сидящего с краю стола.
А и.о. коменданта просто рухнул мешком на пол.
— Фигасе, — выдохнул Риц. — Я столько раз собирался это сделать! А ты меня обошел!
— Ничего не знаю, — мрачно ответил Оба, встал и хлопнул Килика по плечу в качестве извинений. — Знаю только, что у нас некомплект лапши. Ща заварю еще одну.
Он повернулся к шкафу, достал еще одну упаковку и опять поставил чайник.
За спиной у него засуетились Ворон с Киликом, пошептались, сообщили всем, что пациент жить будет и оттащили Центуриона в сторону, чтобы не валялся в лапше.
— Че это у вас тут? — заглянули на кухню Дима с Бакланом. — А мы чай пришли пить, поместимся?
— Еще как, — сообщил им Риц. — Мы подвинемся. Тут только на полу место занято.
И он кивнул на приходящего в себя Центуриона, который тупо помаргивал глазами, лежа на спине.
— Если ты еще рыпнешься, — сообщил Центуриону Риц, — мы наваляем тебе уже всем коллективом. Понял?
Центурион с ненавистью посмотрел на них, подтянул себя руками к стене, сел и облокотился на нее.
— Рыпался вообще-то не я, — напомнил он Рицу. — А вы.
— Мы заваривали лапшу и никого не трогали. А ты разводишь конфликты везде, где появляешься. Это социально нездорово, — сообщил Риц.
— На себя посмотри!
Риц ухмыльнулся. Хмарь осторожно посматривала на всех участников. Глаза у нее блестели.
Дима с Бакланом протиснулись к чайникам, налили воды и уселись напротив Хмари с Питоном.
— Я зайду к тебе попозже, — миролюбиво предложил Дима Центуриону. — Проверю, нет ли сотрясения.
— У меня нет сотрясения, — мрачно сообщил Центурион и вышел, хлопнув дверью.
— Потому что и мозга никакого нет. Одни амбиции, — подал голос Килик.
И все переключились на лапшу. Потому что она была горячая и вкусная.
Глава 26
Новый год
Утро туманное, раннее, растянулось аж до обеда. И почему после большого количества работы возникает похмелье, как после вечеринки? А вечеринка еще только впереди.
Но и без инкубатора ночь выдалась огненной. Центурион так здорово покинул арену, что, когда мы собрались уходить, выяснилось, что дверь на кухню заблокировалась. Как в свое время в прачечной. Мы с Димой и Бакланом начали ржать, как сумасшедшие, потом рассказали всем про прачечную. Хмарь обрадовалась, что у нас есть метод, но в кухонной двери не обнаружилось никакого замка, а закрылась она каким-то иным способом. Как будто приклеилась по контуру. Не удивлюсь, если происками Центуриона. Мы ощупали ее со всех сторон и разбираться дальше не стали, а просто договорились, что и эту дверь стоит удалить, а потом полезли в окна.
Оказалось, что мы с Бакланом, не сговариваясь, после истории с прачечной заблаговременно нашли запасной выход из кухни. Паранойя приносит пользу своему носителю! Хотя кухня находилась в подвальном этаже, окна наружу у нее все-таки были (как, кстати, и в прачечной, только в тот раз мы их не нашли). Открывались они легко, и надо было только до них долезть. По стремянке, которая была припрятана за шкафом. Даже наш упитанный Дима проделал этот номер без проблем, хотя и стонал по дороге, что ему надо худеть. Но пролез и нигде не застрял.
