Все пошли спать, а мы с Киликом и Вороном, как обещали, проводили Хмарь. Она была совершенно счастлива, никакие пертурбации ни с дверью, ни с Центурионом ее не смутили. Женщины — странный народ, то их волнует всякая ерунда, а настоящую битву при пирамидах они смотрят как кино. Она расцеловала нас всех в щеки и убежала. И было это приятно. Но почему всех, а не только меня? Я же лучше Килика и Ворона! Или нет?
Когда я отправился на обед, ни Баклана, ни Димы в комнате не было. Нормально я поспал! Надо хоть для приличия заглянуть в инкубатор после обеда.
Из наших в столовой обретался только Оба и с необычайно довольным видом лопал пирожки, которых натащил себе приличную горку. Мы фыркнули, глядя друг на друга, потому что взяли одинаковый набор: рыбный бульон с пирожками из щуки. Синергия! Горка Обиных пирожков стремительно уменьшалась.
— Как сам? — поинтересовался Оба, покончив с пирожками.
— Норм. Собираюсь прошвырнуться в инкубатор.
— На вечеринку пойдешь?
— Конечно. У меня и свитер чистый есть. Белый.
— Логично. У меня тоже.Только оранжевый.
— Ты как?
— Я норм. Друзья у тебя классные, хотел тебе сказать.
— Это да, а ты сейчас о ком?
— Я о Диме. Я пришел вчера к себе, а там этот. Лежит. Дико удивился, когда меня увидел, аж на кровати подскочил, но тут же глаза закрыл, как будто спит. Так что, думаю, запертая дверь — его рук дело. Он меня, по-моему, раньше утра не ждал. Я не стал с ним разговаривать, тоже лег. А он встал, ушел. Потом еще раз. Тут я понял, что все-таки у него сотрясение и ходит он тошнить. Примерно прикинул, что он так будет целую ночь шляться, и я не высплюсь никогда, и пошел с твоим Димой проконсультироваться. Ты спал уже. Дима мне сказал, что, скорее всего, я прав, и там сотрясение. Достал свой ящик, а из него другой ящик, с дыркой под голову. Сказал, это стабилизатор, супервещь, завтра наш недокомендант будет огурцом на наши головы. Мы пришли ко мне, а он еще представляешь, кочевряжится. Типа не надо мне ничего, я гордый воин Омни-мэн, так мощны мои лапищи. Но тут я предложил принести ему тазик, чтоб дальше тошнить, и он стух. И стих. Какой же он жалкий, невыносимо. То падает на ровном месте, то дверь заклеивает.
— Ну не то чтобы на ровном!
— Ладно, не на ровном. На легкой колдобине. Я ж не сказать чтоб супербоец, просто зол был очень. Так вот. Дима открыл свой ящик, заставил этого лечь туда головой и закрыл. Сказал лежать до утра. Тут я слегка всё проклял, потому что Димин ящик начал мигать и похрюкивать, видимо, трудился. А этот хрен сразу заснул, ему все пофиг. Зато перестал ходить тошнить, всё хлеб. Так что я тоже немного поспал.
— Ничего себе, приключения! А я все пропустил.
— В общем, с утра Дима пришел опять, снял коробку у него с головы, посмотрел этому в глаз, сказал, что все круто и можно снова драться без вреда для здоровья. Не понимаю, зачем Дима поступил на философа, стал бы доктором… Так что хотел тебе сказать, что у тебя ужасно добрые друзья.
— Это правда. Один я злой.
— Я тоже злой.
Мы стукнулись кулаками в знак глубокого понимания, я доел свои пирожки, допил бульон, и мы двинули в инкубатор.
В инкубаторе было еще тише, чем вчера. Мы заглянули в основную лабу и нашли там только сердитую Зиму, которая заполняла какой-то отчет. Она мрачно кивнула нам и углубилась в свое писательство. Тогда мы с чистой совестью направились в наше трилобитское помещение, и обнаружили там практически вчерашний состав: Ворона, Килика, Хмарь, а вместо Питона и Шведа там были Олич и Каравай, который лениво наблюдал за дискуссией Хмарь с Вороном.
— О! Риц! Оба! — обрадовалась Хмарь. — Вы-то нам и нужны.
Она извлекла из хранилища две новые версии вчерашнего украшения. О, да! Сегодня же вечеринка. Хмарь просто не сможет остаться без него, Влада не должна одержать победу.
Мы с Обой нацепили очки и посмотрели, что у нее вышло.
— Все классно, — осмотрел я полученное. — А на что ты их собираешься крепить?
— В этом и проблема, — вздохнула Хмарь. — Не получается сделать такую аккуратную дырку как вчера. А если сначала встроить модуль распада, то получается, но тогда эта штука тут же распадается. Обидно. Научи, а?
Тут в углу проснулся Каравай:
— Дай человеку рыбу, и он будет счастлив весь день. Дай человеку удочку, и он потребует ящик с блеснами, забродные штаны и холодную воду, а то форель не клюет.
Хмарь возмущенно посмотрела на Каравая:
— Тебе просто завидно, что ты вчера всё пропустил.
— Да, и что? — не стал спорить Каравай. — Зато сегодня мне никто не мешает издеваться над вами.
Я повертел оба овальчика в руках.
— А почему два?
— Мне и ей, — кивнула Хмарь на Олич.
— Логично.
Я спрятал один в хранилище и попробовал сделать что-то со вторым. Ничего не вышло.
— Я думаю, он слишком плотный. Видишь, темно-синий. Надо останавливаться на предыдущей фазе. Давайте сделаем новые, проще будет.
— Ладно, — согласилась Хмарь.
Не верю, что ей не приходила в голову эта идея.
— Мы то же самое предлагали, — обиженно заявил Ворон. — А она не согласилась. Говорит, цвет красивый.
— Ну, друзья мои, — вздохнул я, имитируя Гелия. — Мы же не производством украшений занимаемся, нам вариации по цвету не так важны. И мы не можем угробить на них все время в мире, мы не ювелирная лавка. Я, честно говоря, все равно не способен сегодня ни к чему серьезному, давайте просто сделаем как вчера.
— Я сама сделаю! — вызвалась Хмарь. — Просто останови процесс, когда считаешь нужным.
— То есть все-таки удочку, — ухмыльнулся я.
— Да, удочку, — поддержала Олич.
Ворон и Килик обкатанным способом изготовили две болванки, и с ними Хмарь справилась минут за пятнадцать. Аккуратно встроила модуль разрушения, чтобы уж точно было все безопасно, повесила один кулон себе на грудь, а второй отдала Олич. Олич его тут же надела. Гениально! Девчонки готовы к празднику.
Тут в дверь лабы позвонили. Мы подняли сетку, которая была теперь не нужна, и вошел Гелий.
— Как вы тут? — осмотрелся он и подошел ближе, постукивая тростью. — Пришел поблагодарить вас за вчерашнее, наше Министерство счастливо. Там тоже никто не верил, что у нас получится так быстро. Я смотрю, вы восстановили красоту?
Он пригляделся к Хмари и Олич. Учитывая, что он был без рабочих очков, это значило, что элементные кулоны остались в видимом спектре.
— Да, — опустила глаза Хмарь, ожидая разноса.
Но его не последовало. Ха! Она что, не знает Гелия? Он в жизни не будет цепляться к перерасходу времени, если в процессе появляется нечто интересное.
— Молодцы, — одобрил Гелий.
Тут я подумал, что лучше момента не будет и спросил:
— Профессор, скажите, пожалуйста, а вчерашний элемент, которым вы повышали гибкость… Как он делается? Или это секрет?
— Да нет никаких секретов, — улыбнулся Гелий и присел на свободный стул, положив трость поперек стола. — Просто это очень старая техника, и ее сложновато освоить. Хотя что я вам рассказываю, что для вас тут сложного, когда вы из элементов уже украшения делаете.
Хмарь с Олич покраснели.
— Он разворачивается из ладони, не из пальцев.
Гелий вынул из нагрудного кармана свои рабочие очки и надел, после чего вытянул руку вперед.
— Вы должны сами себе создать обжигающее ощущение в центре ладони, как будто там одновременно и холодно, и жарко, и вытянуть его вверх. Остальное уже просто — делаете форму какую нравится.
На ладони у него появился шарик, который повис в воздухе, расплющился и развернулся в прямоугольник.
— Мне удобно работать с прямоугольником, но вы можете делать хоть круг, хоть ромб, хоть многоножку. Это уже легко.
Все немедленно вытянули руки вперед и сосредоточились. Даже Каравай проснулся в своем углу и осторожно положил руки на стол ладонями вверх.
— С двух ладоней будет совсем трудно. Попробуйте с одной, мы же никуда не спешим, — ухмыльнулся Гелий.
