Мажордом, который приобрел нормальный цвет лица, снова побледнел, поклонился и быстро забрался к работникам.
— Брат Павлин у них. У тех неизвестных, Ярема хотел ударить второй раз, но передумал и отложил ныряльщика. – Дьявол!
– Может, пойти в кабинет Борцеховского? – предложил Игнат. — Достать эту карту, посмотреть...
— Оставь обыски предназначенным, — кивнул головой Северин. — Карта нам не понадобится, если угонщики не выйдут на связь.
Филипп сосредоточенно сложил свою котомку с лекарством. Тишину вскоре нарушил Ярема.
— Никогда бы не подумал, что после бессонной ночи я не хочу спать, — сообщил шляхтич. - Как после такого вообще можно уснуть? Но я бы поел.
- Черт, я и забыл, что нужно чего-нибудь поесть, - в подтверждение слов, желудок Северина громко заворчал. — А еще всем тем людям тоже нужно принести еду.
– Я принесу, – Ярема поднялся. Толпа сразу умолкла, прикинув взглядами к его фигуре.
– Помочь?
– Да сиди со своей ногой. Я лучше Данила возьму, заодно правду спрошу о том чересе... А потом расскажешь, как спасся ночью.
Яровой объявил жителям имения, идущего по еде, и позвал за собой Щебетюка. Тот испугался, будто его вели на смертную казнь.
– Расскажешь, где здесь у вас амбары, поможешь принести еду, – Ярема обвел зал рукой. — Видишь, сколько здесь голодных ртов?
Даниил закивал, но пошел за шляхтичем как на Голгофу.
– Надеюсь, они не вздумают принести мочу с сиропом, – сказал Игнат. - Я ее мажордому на голову изолью, клянусь!
Вернулись Яровой и Щебетюк без сиропа, таща за собой тяжелые узлы из белых скатертей. Узелки, которые принес Ярема, были втрое больше, поэтому отправились к работникам, а два меньших узла, которые припер Данило, характерники забрали себе.
— Налетай, братья, — пригласил Яровой, потирая ладони, и Северин вспомнил день, когда они ждали экзаменов Совета Симох, а Ярема угощал всех подобедком.
Братья налетели. Пищев набрали от души, и десять минут только молчали, жадно набивали роты едой и крушили ее, не отвлекаясь на разговоры.
— А, пока не забыл, — Ярема запил жареную рыбу пивом прямо из бочонка. — Даниил подтвердил, что стащил черед у егеря. Тот их собирал как трофеи. Егерь потом Данила за это избил.
— Если бы нас убили, парень тоже кормил бы червей, — сказал Северин. — Но не похоже, что он это понимает.
– Твоя очередь, Щезник, – напомнил Игнат. – Нашу историю ты знаешь, теперь расскажи свою.
Чернововк кивнул и неспешно рассказал, как бежал куда глаза глядят и путал следы в реке, как упал в яму и пробил ногу, как оттуда вылез и вдруг перенесся в Потойбич.
– Забела точно что-то знала, – Яровой эмоционально потряс рыбью. — И к себе в шалаш выбрала, и меткое прозвище подобрала! Пропал прямо перед борзой, это же надо.
- Да я чуть крышей не поехал в том Потойбичче, - признался Северин. — Сидел в полной тишине, никого вокруг...
— А багряных глаз не было? - спросил Филипп.
– Не было. Только черная пустота и мертвая тишина.
Он поведал о помощи щезника. Игнат качал головой, Ярема крестился.
— Вот если бы не его совет, то я, наверное, там бы и скончался.
— Но ведь выбрался! — Игнат смотрел на него как на диковинку. – Не скончался!
Завершил рассказ Чернововк тем, как нашел поле битвы, догнал Борцеховского и выбил его саблю, после чего оборвал жизнь магната.
– Видишь, не зря тебя учил, – гордо сказал Бойко.
— Благодарю вас, брат Эней.
– Обращайся.
Характерники наелись и пытались переварить вместе с едой все то, что свалилось на их головы за последние двенадцать часов.
В конце концов Филипп, которого раздражала прилиплая к телу рубашка, не выдержал.
– Предлагаю по очереди помыться. Пока есть время и возможность.
Стефан помог с ванной комнатой – судя по роскоши, она принадлежала самому магнату. Из-за раненой ноги Северин решил уйти последним. Когда он залез в горячую воду, рана завыла так, что он не сдержал вопль.
Ничего, пусть промоется и выварится. Затем он снова наложит лекарство. Царапина заживает... Он выжил, это главное.
Гонка. Сурмы. Лай борзых. Глава Марка. Тяжелая сабля в руке. Потусторонний. Борцеховский смеется. Борцеховский с пробитой головой. Стопки тел, лес характерных дубов, ручей крови... Холодная кровь, холодная вода. Цепь пропустили прямо сквозь дыру в бедре, посадили в бочку, смотрят на нее и смеются... Снова плен!
Северин вздрогнул и резко сел в корыте.
Пока он спал, вода остыла и окрасилась кровью. Проспал он почти час. Северин тщательно вытерся, заново перевязал рану, оделся и, подхватив лечебную сумку Филиппа, которую тот оставил для него, вернулся в зал.
Ярема лежал на здоровом боку и громко храпел, Филипп и Игнат неспешно грызли груши. Большинство работников тоже спали.
– Долго ты, – заметил Бойко.
– заснул.
– Не ты один. Он ясновельможный рассказывал, как он бодр, а потом шлепнулся на бок и давай выводить рулады, аж потолок трясется. Теперь его из пушки не разбудишь.
Северин присмотрелся: Ярема дышал глубоко и спокойно, тревожные морщины на лбу исчезли. Чернововк кивнул, сел рядом с братьями и взял себе грушку.
– Не верю, что с нами все это произошло.
– Я тоже, – кивнул Игнат.
– И я, – согласился Филипп.
В полночь прибыл отряд характерников во главе с Самойлом Кнышем.
* * *
На следующий день после обеда Ярема, Филипп и Игнат сидели в беседке у живого лабиринта и попивали заморский чай.
- Это жизнь, - сказал Бойко. — Сидишь на жопе, еду приносят, делать ничего не надо. Сидишь так до первого полнолуния, едешь в другой дворец, сидишь там до второго полнолуния, возвращаешься... Эх! Болдур ты, ясновельможный, отказавшийся от такой жизни.
– Иди в жопу, – отмахнулся Ярема. — От такой жизни на третью неделю по стенкам полезешь.
Филипп хмыкнул и долил себе чаю.
— Ты прав, — согласился Игнат.
Он громко отхлебнул с чашки и окинул окрестности критическим взглядом.
— Мы здесь, курва, чаи пьем, а Савка в плену.
— Меня это тоже грызет, — кивнул Яровой. — Но остается только ждать.
– Да знаю! Меня это так выдворяет, что...
Игнат вдруг замолчал, чуть не выпустил чашку судьбы и вытаращил глаза.
— Понос прихватил, братец? — участливо поинтересовался Ярема.
К беседке уверенно шагала девушка. Из-под опанчи просматривал брюхо с тремя клямами, черные волосы подстрижены коротко, две сабли за плечами. Девушка не принадлежала к отряду назначенцев, прибывшим в полночь.
Легким прыжком через все лестницы она влетела в беседку, осмотрела собравшихся и остановила взгляд на Игната.
– Здоровенькие были, – крикнула девушка.
В синих глазах прыгали беседы. Игнат пролепетал что-то неразборчивое.
– Не понимаю! – она нахмурилась тонкими брови. - Повтори ртом, а не зной.
Трудно было не заметить, что девушка и Игнат похожи не только на внешность, но и на манеру общаться.
– Говорю, что рад тебя видеть, – неуверенно произнес Игнат. - А что ты здесь...
— Не лги, малыш, — она искривила тонкий носик. — И не сиди как дурак, а представь мне товарищей!
– Да, да, – засуетился Игнат. — Это брат Малыш, Ярема Яровой, герба Равич...
Девушка звонко рассмеялась и хлопнула шляхтича по плечу.
– На вид ты совсем не малыш! Или тебя так назвали за размеры в других местах, а?
Ярема покраснел и чуть не подавился пирожным.
— А это брат Варган, Филипп Олефир...
- Ого, у меня такой косы в жизни не было, - характерница провела ладонью по волосам, длина которых не превосходила пальца. — Повезло тебе, брат Варган!
– Спасибо, – Филипп неловко отвел глаза.
Игнат отхлебнул из чашки, потому что в горле у него пересохло.
– Может, хочешь чаю? – предложил он осторожно.
- Вот болван! – раздраженно ответила девушка. - Мне что, самой представиться?
– Ой! Извини... Братья, это...
– Сестра Искра, – она надменно скрестила руки на груди. — Она же Катя Бойко, шалаш контрразведки. Кровная сестра этого одобрила.
