- О нет, - сказал Северин загробным голосом. — Только не говорите, что я только что нагрубил Катри Бойко.
- Ты только нагрубил Катри Бойко, - подтвердил Филипп.
– Не лучшее начало знакомства, – заметил Ярема, провожая девушку влюбленным взглядом. — Прекрасная панна... Огонь-девка!
Подошел печальный Игнат, растирая свежие синяки.
— Помнишь, брат, что я тебе говорил о ее муже и отрезанных ушах? – спросил он.
— Помню... Мол, кого захочет, того и возьмет. Но я при чем здесь?
Разве такое забудешь, — мысленно добавил Северин. Ему очень хотелось отмотать время на минуту назад и вежливо ответить Катри на все ее вопросы.
– Она положила на тебя глаза, – сообщил Игнат.
— Предупреждаю, брат: ты ходишь по очень тонкому льду.
— Что ты болтаешь, — отмахнулся Северин. – Ты не слышал? Она сказала, что я ей неприятен!
Игнат посмотрел на него, как на причмеленного.
- Знаешь, Щезник, - сказал Бойко. – Теперь я не удивляюсь, что у тебя с той ведьмой не сложилось.
– И почему это? — нахмурился Чернововк.
— Потому что ты совершенно не разбираешься в женщинах, — развел руками Игнат.
— А ты понимаешь?!
– Лучше твоего.
— Ну тогда не спрашивай больше о помощи с письмами Орисе!
Чернововк наклонился к земле и вдруг исчез, словно корова языком слизала.
— Вот гадатель сраный, — сказал Игнат.
Ярема перекрестился и потрогал землю, где только что стоял Чернововк. Ничего, кроме смазанной капли крови.
- Исчез, - констатировал Филипп.
— От Катри это его не спасет, — покачал головой слобожанин. — А далеко твой мешочек, брат Варган? Три новых синяка, чтобы меня гром побил...
* * *
«Брелку от Щезника.
Привет, учитель. Не беспокойтесь, я уже пришел в себя, стоило хорошо поспать и поесть. Нога заживает.
Назначенцев шестеро, главный среди них брат Полынь. Возможно, слышали о таком, имеет шрам через все лицо. Теперь мы под его командованием. Также в кучу прибыло двое из контрразведки, одна из них Катя Бойко, та самая, что Дика. Я ей умудрился нагрубить в первую минуту знакомства и сейчас она меня показательно игнорирует. Честно говоря, пусть так будет и дальше. Видели бы вы, как ее боится собственный брат! А настоящий казак, сердце с перцем.
Несколько раз я переносился в Потусторонний мир. Брат Варган говорит, что с такой способностью можно делать невероятные вещи, например, попадать внутрь закрытых построек. И он прав! Но я хочу пообщаться о том с кем-то из шалаша потусторонних. После того, как разберемся с угонщиками.
План сейчас прост: ждем письма с предложением покупки. Покупки Савки... Здешний мажорд утверждает, что в этом году письмо пришло в середине ноября — значит, может появиться на днях.
Дворец притворяется, будто живет старой жизнью. Два назначенца стоят на страже у ворот в форме охранников. Всем слугам запрещено покидать имение. За дворцом могут следить, нельзя дать повод для малейшего подозрения, потому что если разнесутся слухи о гибели Борцеховского, наш единственный след исчезнет.
По приказу брата Полина нам разрешили съездить в Яструбино. Мы вернулись в корчму, в которой останавливались, извинились перед хозяином за длительное отсутствие и заплатили ему больше, чем нужно. Сказали, что погостим еще несколько дней у гостеприимного Борцеховского, поэтому забираем вещи в имение. Имущество брата Кременя тоже...
Должен уходить. Вот-вот должны начаться похороны. Будьте, учитель, напишу позже.
Пусть Мамай помогает».
Ладонь укололи незримые иголочки, пальцы на мгновение окутало тепло, а потом ладонь почувствовала дубовую кору.
Братья ждали Северина перед большим столом, извлеченным из охотничьего дома. На нем лежало завернутое в красный бархат тело Марка.
У могилы стояли трое назначенцев, незнакомый контрразведчик — судя по длинной косе, тавриец — и Катя. Все в рыцарской форме.
Кныш пришел сам: двое других характерников должны были оставаться в имении.
- Начинаем, - бросил Самойло.
Северин и Ярема подхватили тело Вишняка за плечи, осторожно придерживая голову, Филипп и Игнат взялись за ноги. Они сделали несколько шагов и медленно опустили покойника в могилу. Его дуб станет девятым и последним в дубраве-крипте.
Трудно поверить, что мы прячем Марка, – думал Северин. Эти контуры в красной ткани... Могли принадлежать любому. Даже ему самому.
Сколько раз придется стоять на краю могилы, прежде чем самому лечь к ней?
Северину отвели честь выбирать первым, и он бросил Марку его саблю. Ярема прибавил почтальон, Филипп — часы, а Игнат — штоф водки.
— Встретимся по ту сторону, — звучало снова и снова.
Последним двинулся Самойло: вложил атлас. Когда брат Кремень был готов к последней поездке, его тело накрыли землей.
От взгляда на могилу Северин почувствовал тоску. В компании Вишняка за последние два месяца он провел больше времени, чем с родителем за последние десять лет. И, несмотря на непростые отношения с Марком, скучал больше, чем на похоронах Игоря Чернововка.
На стол поставили две кварты килиновки, которая нашлась в вещах Марка. Самойло разлил первую бутылку по рюмкам, и каждый взял себе по одной, даже Филипп. Братья смотрели на него с недоверием, но Филипп решительно выпил рюмку до дна.
Северин также выпил, впервые из попойки после встречи с Линой. Не мог не выпить за брата Кременя. Килиновка оказалась чертовски крепкой, моментально выбивала слезу и обжигала глотку, но пилась удивительно легко.
— Должны возвращаться к делам, — сказал Кныш и назначенцы потянулись во дворец.
За ними двинулась Катя вместе с другим контрразведчиком. Четверка осталась в одиночестве.
– Надо и ему налить, – сказал Ярема.
Игнат кивнул и щедро хлюпнул самогону на свежую землю.
– Хорошая водка, – сказал он. – Ему понравится.
– Он хотел ее нам отдать после визита в Борцеховский, – вспомнил Северин. — Перед тем, как разъехаться...
– Столько дней провели вместе, – сказал Филипп. — А я даже не знаю, имел ли он жену и детей. Стыдно.
– Хватит тебе, брат, – махнул Северин. – Это мне стыдно. Я поднял его дважды. Марк умер, потеряв ко мне всякое доверие. Вот от такого действительно горько.
— Наши дураки спасли, — сказал Игнат. — А я в нем еще сомневался, безумный олух. Без него были бы черт знает где...
– Теперь он стоит во главе отряда, – сказал Ярема. — Ребята, которые здесь похоронены, все нашего возраста... Они получили хорошего командующего.
Характерники смолкли. Если бы в ночь охоты все сложилось иначе, сейчас они лежали бы рядом с Вишняком. И сколько новых дубов выросло здесь после этого?
– А помните наш первый день вместе? - Спросил Чернововк.
— Такое не забывается, — усмехнулся Ярема. — Мы его На-Сраце-Чиряком прозвали.
— Так сказал Кныш, мы только повторили.
— У меня в тот день адское похмелье было, — покачал головой Игнат. — Блевать хотелось от малейшего звука. А он, как пиявка, со своими жалобами... Хотелось его зарыть в ад ближе.
Все тихо рассмеялись.
— А когда Ярема заснул и Кремень похитил наших коней, — напомнил Филипп.
— Конфуз был знатный, — бросал Яровой. — До сих пор неловко.
— Я только сейчас понял, как он нас пытался учить, указывал на ошибки, объяснял... Как учитель, — Игнат хотел было себе налить, но передумал. – Такой рыцарь был! Как он решил себя убить?
– Ему стреляли в спину, – сказал Филипп. — Такой выстрел и Мамая убил бы.
– Надеюсь, тело Борцеховского скармливают свиньям, – ответил Игнат. — Коварная мерзость!
В следующем году на новых атласах характерников появится дубрава под названием «Дубрава пропавших» или «Девять отважных». Как дико, подумал Северин, ежегодно печатать карту с могилами, старыми и свежими...
— У меня дома семейная дубрава похожа, — сказал Ярема. — Только у каждого еще табличка с именем и годами жизни.
— А в Потустороннем мире эти дубы такие же, — заметил Северин. — Единственные живые деревья с листьями на фоне мертвых стволов. И там у них желуди!
