Перед главной лестницей дворца кипело. Ватага назначенцев, Семен с помощниками у телеги, Катря и второй контрразведчик, пара казначейских, и все это под несколькими десятками взглядов из окон.
Двое назначенцев в сопровождении Стефана вынесли тяжелый сундук и поставили его к телеге, отчего смысл ее красноречино звякнул. Служки начали сносить продукты, вскоре ящик исчез под запасом провианта.
— Куда это вы собрались, малыши? — подъехала к шайке Катя.
После похорон Вишняка они почти не виделись.
- Вместе с вами едем, - ответил Северин как можно вежливее, потому что остальные ответить не рискнули.
– То есть напросились нам на шее, – сказала Катя.
— Почему ты так с нами разговариваешь? — не сдержался Северин и тут же пожалел.
Да что со мной происходит? – отчаянно подумал юноша.
Игнат сокрушенно покачал головой. Катя приблизилась, укусила Чернововка ледяным взглядом и прошипела:
– Не нравится, как я говорю? Попробуй уткнуть мне язык.
Северин отвел глаза, признавая поражение. Катя сплюнула под копыта Шарканя и уехала к назначенцам.
- Какая муха тебя лягнула? – спросил Ярема. – Не стоит с ней так разговаривать!
Чернововк пробормотал несколько непристойных слов. Настроение, и без того не самое лучшее, упало еще ниже.
Когда провиант был загружен, Самойло пожал руки казначеям и запрыгнул на коня. Вместе с другим назначенцем он ехал первым, затем следовала пара контрразведки, телеги, ватага молодых часовых и остальные назначенцы.
Отряд не успел двинуться, как из аллеи во дворец ворвался всадник.
— Кто из вас Самойло Кныш? - Спросил он, переводя дыхание.
Конь под ним тяжело дышал и дрожал — гнали его нещадно.
– А это еще кто такой? – спросил Игнат.
После короткого разговора с Самойлом процессия отправилась дальше, а неизвестный всадник подъехал к юношам. У него был худой, с большими залысинами, длинные обвисшие усы и голубые, почти прозрачные глаза. Северин вспомнил его по Буде.
– Мирон Деригора, – представился характерник.
- Учитель брата Павла, - сказал Филипп.
– А вы его ватага? Я услышал весть и примчался сюда. Когда вернулся от османов и узнал об исчезновении моего болвана, пусть ему Мамай помогает, где бы он сейчас ни был... Примчался. Как-нибудь помогу! Благодаря небу, что брат Полын все понял и разрешил остаться. Потому что я ехал без согласований, без приказов, просто вслепую.
Он ладонью вытер пот с лица, перевел дыхание и огляделся.
- Впервые вижу такой большой отряд со времен Волчьей войны. Ох, братия, надерем мы сраки тем подонкам, Богом клянусь, надерем!
* * *
Отряд, которого Мирон Деригора не видел со времен Волчьей войны, не мог не привлечь лишнего внимания, что, учитывая таинственность задачи, было крайне нежелательно — поэтому для путешествия Самойло выбрал забытые окольные пути, где не встречалось ни души. Мало кто из местных знал о существовании тех дорог, но характерный атлас помнил все.
Переезд забрал долгих три с половиной дня. Движению постоянно что-то мешало: дорогу перекрывали поваленные деревья, в глубоких ямах воз рисковал остаться навсегда, иногда дорога исчезала, и характерникам по несколько часов приходилось толкать по колени в грязи через раскисшее поле. Надо отдать должное Семену: телеги подготовили отлично, новые колеса легко проворачивались на оси, иначе путники имели все шансы погрязнуть в тине на веки вечные.
— Обожаю волчью тропу, — сказал Игнат, тщетно пытаясь отдернуть грязь с шеи. — Несколько дней назад ночуешь во дворце, а сегодня уже по уши в дерьме. На зубах хрустит.
- Пельку стулы, - грянула Катя. — Скулишь, как девчонка!
Пристыженный Игнат умолк, а Ярема посмотрел на Катрю влюбленными глазами. Филипп пожал плечами, тщательно вытер руки и достал одну из книг, которую прихватил из библиотеки Яструбиного имения.
За эти три дня Северин несколько раз ловил на себе задорный взгляд Катри, но не отвечал на него. Только новых ссор сейчас не хватало! Чернововк решил: если они почти добрались до Савки, то такие мелочи нужно не считаться.
Ночью лагерь охраняли парами в три смены. Однажды Северину выпало дежурство с одним из назначенцев. Подбрасывая хворост к костру, мужчина сказал:
– Жаль, что твой отец больше не с нами.
Чернововк внимательно вгляделся в его лицо.
— Ты был на похоронах… Прости, брат. Я тогда не присматривался.
- Да ничего. Я – брат Луч.
- Брат Щезник.
Характерники пожали руки и на том разговор кончился: назначенцы не любили лишний раз открывать рот.
Мирон Деригора оказался совсем не тем мрачным типом из рассказов Савки — скорее он был веселым мужчиной, но потеря бывшего джуры очень сказалась на нем. С шайкой он держался дружески, охотно болтал с каждым желающим, а особенно с Яремой. Северину показалось, что таким образом Мирон пытается скрыться от мыслей о судьбе Савки.
Свинцовое небо и красные закаты обещали вскоре первый снег; ночлег без пары слоев теплой одежды обещал простуду. Захар в такое время переставал останавливаться под небом и переходил на ночлег по корчмам и гостеприимным дворам.
Северин сомневался, есть ли здесь хотя бы одна корчма в окрестностях нескольких миль. Для встречи им назначили пустынное место недалеко от земель Изумрудной Орды, где поздней осенью никого, кроме защитников границы, не появлялось.
Новый лагерь по приказу Кныша разбили в лесу.
- К месту обмена еще миля, - сообщил Семен, чью лысую голову украшала теплая меховая шапка.
– Именно поэтому станем здесь.
Извозчик молча пошел распрягать коней. Он всегда слушался приказов и помогал при необходимости, но старался избегать разговоров с сероманцами, держался в стороне от их компании и даже ночевал отдельно на телеге, между мешками провианта.
— Помнишь это место? — спросил коневода Самойло.
– На память не жалуюсь.
— Откуда приезжал телегу продавцов? Или он тебя уже ждал?
– Нет, это я его всегда жду, – Семен почесал затылок, натертый шапкой. — Я за два часа до встречи столбичу на месте, потому что так мажордом приказывает: мол, лучше прибыть заря. А тот навстречу мне идет от границы. Шеляги показали, повозками обменялись и разъехались в разные стороны, вот и вся встреча, ни тебе добрый день, ни до свидания.
– Ясно. Часовые остаются здесь и устраивают лагерь. Разведчик, – Кныш кивнул Мирону Деригори, – за главного. Лагерь покидать запрещаю. Остальные за мной.
Назначенцы и контрразведчики поехали дальше.
– Куда это они? – поинтересовался Семен.
– Проверят место, – ответил Мирон. — Тщательно изучат вокруг земли и выберут лучшее место для наблюдения. И попытаются найти места вероятных засад.
- Засаду?
- Всевозможное может быть.
Семен принялся помогать Яреме с костром и ужином, а другие характерники собирали хворост.
Уже завтра, – думал Северин, – уже завтра они увидят Савку и уволят его. Лишь бы с Павлом все было хорошо! Чтобы с ним ничего не сделали... Ибо если мажордом не ошибался по состоянию пленных, которых привозили в поместье...
Нет, все будет хорошо, повторял себе Чернововк, Савка из другого теста. Всё будет хорошо. Они еще посмеются на этом случае за кружкой пива в кабаке.
Игнат воевал с ветхим деревом и Северин пришел на помощь, размышляя над тем, будет ли смысл заехать в Соломию, если его назначат часовым к какому-нибудь паланку неподалеку от Старых Садов.
Вот чертова Лина! Смутила его покой. Чернововк усилием воли выбросил ведьму из мыслей, но пришла синеглазая Катря. И за что же ему такое несчастье?
Северин дергался и умышленно забился о маленького пня.
- С тобой все хорошо? - спросил Филипп.
- Как в сказке, - ответил Северин, прыгая на одной ноге, и шептал все брани, которые выучил от Игната.
Остальные отряды вернулись в сумерки, когда ужин приготовили, а хворост был собран на ночь вперед.
— Разведка прошла хорошо, — Кныш умел разговаривать и есть уху одновременно. – Мы нашли несколько хороших тайников, но они стоят непотревоженными. Может быть, с их стороны действительно будет один человек без дополнительного сопровождения.
