Толлеус на всякий случай сформировал несколько нитей, сплетя что-то наподобие паутины между собой и толстяком-коротышкой. Ему очень не хотелось находиться в одном помещении с человеком, который явно не в себе. Неровен час набросится, и доказывай потом, что только защищался. Вариант вскочить и убежать даже не пришел в голову – последние несколько десятков лет как-то не доводилось. Это молодые и здоровые пусть бегают. У стариков, и особенно у искусников, другое мышление.
Однако обошлось – приступ ярости миновал, выпустив из Шкатоса все эмоции. Чиновник снова сел и потухшим голосом стал излагать:
– По всем канонам вас, – коротышка выделил паузой последнее слово, – многоуважаемый ллэр, следует привлечь к ответственности за некоторые ваши… – опять пауза, – деяния. Я утверждаю это с учетом всей политической подоплеки… – Чиновник покосился на дверь: – Вы понимаете, о чем я. И вдруг все меняется в одночасье, а я уже не понимаю, что происходит. Вот теперь вы сидите передо мной, а я – перед вами. Но только пострадавшая сторона – я, причем дважды! В своей собственной стране… – Шкатос ненадолго замолчал, с осуждением глядя на искусника.
А Толлеус сидел неподвижно, силясь уловить зерна смысла в мешанине слов, которые обрушил на него оробосец.
– В общем, вот бумаги. – Чиновник ткнул пальцем в деревянный ларчик с откинутой крышкой, что притаился у него на столе. – Сделано все в лучшем виде и в рекордные сроки. «Как будто для себя», – добавил он, явно кого-то передразнивая, и снова опасливо покосился на дверь. – Осталось всего лишь заверить. – В руках чиновника появилась маленькая печать-амулет, которую он до того сжимал в кулаке. – А потом забирайте и проваливайте из моей жизни навсегда!
Поскольку Толлеус продолжал молча сидеть, Шкатос нетерпеливо выбрался из-за стола и посеменил к старику. Но уперся в нити, которых не видел, и запутался в них. Сделав несколько безуспешных попыток освободиться, он взвизгнул и с яростью бросил печать в искусника. Автоматическая защита, которую старик не так давно разработал на случай всякого непредвиденного, сочла крохотный снаряд угрозой и сработала. Только не совсем так, как надо: поскольку внутри амулета был конструкт, защитное плетение определило ситуацию как нападение чародея, развернув сферу-липучку, но пропустило материальный объект, от которого также должна была уберечь. В результате конструкт погиб, зато печать стукнула искусника точно в лоб и упала ему на колени.
В этот момент дверь распахнулась, и внутрь ввалились давешние конвоиры с мечами наголо. А искусник как сидел, так и продолжал сидеть. Даже сердце, всегда реагирующее на разного рода волнения, не сбилось с ритма. Все дело в том, что Толлеус от переизбытка непонятной информации и от безуспешных попыток разобраться в ситуации выпал, что называется, в осадок и завис. Впрочем, появление вооруженных людей вернуло ему восприятие действительности.
Однако, все еще не очнувшись до конца, он выдал глупый вопрос:
– Это что же? Вы мечами хотите справиться с искусником? – И, по своему обыкновению, хихикнул.
Конвоиры переглянулись и опустили оружие, а ответил за них Шкатос, все еще барахтающийся в невидимой паутине, но уже успокоившийся:
– Не справиться, а спровоцировать. «Оку», как и мне, ни вы, ни вся ситуация в целом совершенно не по нутру. И если бы вы сейчас убили меня или, скажем, этих – тогда можно было бы смело игнорировать столичное распоряжение и восстановить справедливость. Похоже, то, что верный сын своего отечества и не последний человек в городе пострадает ни за что трижды, их нисколечки не смущает! – При этих словах Шкатос возмущенно запыхтел.
Только сейчас в комнате появились конструкты, и в дверь просунул нос незнакомый чародей, внимательно обводя всех взглядом. Следом появился офицер «Недремлющего Ока», единственной запоминающейся чертой которого был шрам на брови, из-за которого казалось, будто он все время подмигивает.
– Вы заверили бумаги? – холодно обратился он к искуснику.
– Нет, и даже понятия не имею, что в них, – проскрипел старик, в котором стала просыпаться раздражительность.
– Поверьте, это в ваших интересах.
– При всем желании не могу. – Толлеус двумя пальцами поднял с колен амулет: – Он не работает!
Офицер бросил быстрый взгляд на чародея, тот молча кивнул.
– Что за дыра! – Представитель «Ока» навис над освобожденным из пут Шкатосом. – Мало того что вы тут творите, пользуясь отсутствием сплошного контроля, так даже основные обязанности выполнять не можете!
Пока бегали за новым амулетом, старик успел наконец ознакомиться с бумагами. В итоге он задал всего один вопрос:
– Сколько придется заплатить и какое обременение?
Ответил Шкатос:
– Для вас… – интонации чиновника были достойны лучших театральных подмостков, – для вас практически бесплатно. Стандартная пошлина и обычный ежегодный налог со дня заверения. Обременений никаких.
На улицу Толлеус вышел счастливым обладателем замка на горе.
Глава 8
Эндонио эль Торро. Новое знание
Широтон. Рабочий кабинет Эндонио эль Торро
Эндонио занимал должность советника императора империи Оробос уже много лет. Нынешний император успел родиться, вырасти и превратиться во взрослого мужчину, но для Эндонио трудовой стаж на службе у его отца все еще был, пожалуй, побольше. У императора были и другие советники, но старожилов среди них практически не осталось, поэтому к мнению Эндонио при дворе прислушивались особо. А теперь и подавно – когда дочь стала императрицей. Казалось бы: живи и радуйся, но на деле головной боли от этого брака только прибавилось. И на покой бы пора, но как оставишь дела на этих несмышленышей? Поэтому приходится работать и работать без выходных, засиживаясь до глубокой ночи, чтобы сохранить, уберечь все то, что создавал всю свою жизнь. Хоть и проредили недавно ряды желающих все разрушить, сломать и устроить свои порядки, но все равно их еще слишком много. И Кордос не дремлет, и нагрянувшие из-за моря чужеземцы, и на востоке появился сильный политический игрок… Нет, расслабляться нельзя, никак нельзя!
Сейчас был очень редкий момент – глава семейства эль Торро хоть и находился в своем любимом рабочем кабинете, но не работал, а общался с другом.
Убранство кабинета было строго функционально и плохо подходило для приема гостей. Тем более что здесь хранились документы, видеть которые имели право немногие. На одном лишь массивном столе бумаг с грифом «секретно» лежал не один десяток. А сколько их хранилось в книжных шкафах вдоль стен – хватило бы на небольшую библиотеку.
Но гость был необычный – хранитель империи Лулио де Монто. Ему уже не раз доводилось бывать здесь. Поэтому он привычно расположился в удобном кресле, которое хоть и значилось «для посетителей», но, по сути, поставлено здесь персонально для него.
Убранство кабинета не менялось уже многие десятилетия. Впрочем, одно исключение все же было – тусклые светильники заменил искусный амулет. Изобретение не новое и очень практичное, но раньше предпочитали обходиться товарами собственного производства.
Разговор уже шел давно, и бутыль красного вина, опять-таки кордосского производства, успела опустеть на две трети.
– Кстати! – встрепенулся Эндонио, будто что-то вспомнил. – Хотел с тобой посоветоваться насчет одного человека. Помнишь кордосского чемпиона с Турнира големов? Конечно, помнишь, это не вопрос… Мне из «Недремлющего Ока» пришла информация, что он сейчас в Боротоне, и тамошние власти решили его взять в оборот. Вроде как даже за дело, хоть и не слишком серьезное. У «Ока» директива – не трогать, но приглядывать и в обиду не давать. Это Ник просил. Поэтому они вмешались.
– И ты хочешь узнать у меня, не лучше ли нам нарушить слово и раскрутить скандал до небес? – приподнял кустистую бровь Лулио.
– Нет, конечно, – поморщился советник. – Но было два варианта: выпроводить в Рингию – искусник туда, кстати, и собирался – или, наоборот, привязать к Оробосу. По моим раскладам, нам выгоднее держать его у себя и по возможности приставить к делу. Но хочется узнать, что пророчит нам грядущее?
