Какая же все-таки омерзительная улыбка у Гилберта. Мне кажется, что сейчас, предавая Совет и Блазию в целом, он получает от этого искреннее удовольствие. Надо будет его все-таки потом под заклятьем «Подчинения» держать. Но не сейчас. Пусть пока думает, что я ему поверил. Лучше работать будет. Так сказать, не из-под палки все эти подлости делать будет, а от всей широты своей пакостной души.
А вот над магами ритуал провести надо. Сколько их? Сто тридцать восемь, если вычесть подругу Виолы, осталось? Значит, достаточно будет десяти — пятнадцати девушек-дроу, которые станут для них погонщицами и хозяйками. Пообещаю магам, что потом их освободят. Кстати, так и собираюсь поступить. Мне столько подневольных одаренных не нужно. Да и не денутся они никуда, когда я власть в Блазии захвачу. Живут они службой и надеждой получить после окончания своих договоров с империей земельные пожалования. Так что будут верны мне как новому императору и источнику этих благ.
Приказал Диане срочно вызвать в Юмиле два десятка самых надежных ее помощниц. Зачем, она уже знает. И сама очень хочет получить себе одного раба. Точнее — вернуть сумевшего сбежать. Кардинала Гилберта. И это ее желание я удовлетворять не собираюсь. Как-то очень выражение лица жены, когда она эту просьбу высказала, мне напомнило выражение лица Изабеллы, когда она какую-нибудь очередную изощренную казнь изобретала. Не ожидал, честно говоря, от Дианы такой мстительности и кровожадности. Но тут, видимо, захват Алаиссой Рианы так на нее подействовал. До своей двоюродной сестры Диана пока добраться не может, зато Гилберт здесь, постоянно на глазах.
— Нет, — покачал я головой. — Больше тебе хозяйкой кардинала не быть. Уж больно он изворотлив и коварен. И, как выяснилось, еще и силой воли исключительной обладает. Так что рисковать я тобой не хочу, — это было правдой, но только отчасти. Еще я не хотел рисковать и здоровьем Гилберта. По крайней мере — пока. А что с ним Диана сделает, получи она свою прежнюю власть над кардиналом, одному Единому известно. Может, ведь, не сдержаться и испортить мне всю предстоящую игру. — И тебе я больше оставаться без надежной защиты не позволю, — добавил я. — Иди за мной.
Я направлялся в свои покои. Не рабочие, а жилые, где и собирался, не слушая больше возражений Дианы, усилить ее магию. Вообще, после случившегося я понял, что мои жены, за исключением Элениэль, совсем не могут постоять за себя. А я рядом с ними постоянно быть не могу. По-другому теперь посмотрел и на просьбу Изабеллы с помощью Огюста сделать из нее одаренную. Если раньше я сомневался в целесообразности этого, то теперь был уверен, что она права.
То же касалось и Дианы. Только в данном случае Огюст мне был не нужен. Сам добавлю своей второй жене возможность управлять еще тремя стихиями. Пока ей этого хватит.
По дороге захватил Элениэль. Она мне поможет удерживать Диану в ходе предстоящего ритуала. И своими амулетами, снижающими побочный эффект от него, сразу с дроу поделится.
— Ложись на постель, — показывая, что никаких возражений больше не приму, сказал я Диане, когда мы втроем зашли в мою спальню.
— Сейчас будет то, что я думаю? От чего убедила тебя в прошлый раз отказаться? — спросила девушка, не торопясь выполнить мое указание.
— Именно, — ответил я. — Будь у тебя в момент встречи с Алаиссой, например, воздушный щит активирован, она не смогла бы тебя так просто захватить. Он и незаметен, и поддерживать его можно без особых усилий часами. Твоя вода для этого не годится. И это я еще не говорю о тумане тления и огне. В общем, больше не спорь. Все равно я сделаю то, что собираюсь.
Диана на пару секунд задумалась, слегка морща лоб, кивнула обреченно и легла на постель.
— Я готова, — сказала она. — Приступай. Только, пожалуйста, магию обращения в нежить мне не давай. Я все равно никогда не смогу заставить себя ею воспользоваться.
Я и не собирался. Диане нужно было что-то более простое. И более смертельное. Я наметил для нее фиолетовую дымку, воздух — это и щит, и возможность эту дымку быстро направить на врагов и огонь. Опять же в сочетании с воздушным потоком очень грозное оружие.
— А мне? — спросила меня Элениэль, удерживая содрогавшуюся в конвульсиях Диану. — Мне ты можешь добавить еще и огонь?
Произвела на эльфийку впечатление работа троек имперских магов, где двое огневиков формировали огненный щит, а воздушник превращал его в настоящий, выжигающий все на своем пути, вихрь.
— Да, — ответил я, дозировано наполняя каналы Дианы фиолетовой энергией и следя за работой эльфийского артефакт жизни. — Я так и собирался. Сейчас с Дианой закончим, и займусь тобой.
Но сразу усилить эльфийку не получилось. Когда Диана спустя минут десять после завершения ритуала пришла в себя, и Элениэль сразу протянула ей три своих амулета, дроу раздраженно оттолкнула ее руку и глядя на меня расширяющимися зрачками, глухо произнесла.
— Элениэль, выйди отсюда. Быстро! А ты Ричард… Ты сам это сделал. Так что теперь не удивляйся!
Мда… Конечно, до Алиры темперамент Дианы все-таки не дотянул, но о тихой и нежной девушке мне пришлось забыть. Часов на шесть примерно.
— Все, — произнесла устало Диана, обмякая на мне. — Передай мне теперь, пожалуйста, те амулеты, что Элениэль возле постели оставила. Надеюсь, такая реакция у меня была только в первый раз. Потому что постоянно я такое испытывать не хочу, хотя это и было неописуемо.
Да уж. Даже мне, несмотря на мое магическое усиление, пришлось раза три добавлять себе энергии жизни, чтобы не ударить в грязь лицом. Но ничего не поделаешь, зато теперь Диана, чьи теоретические знания по магии уступают разве что Элифасу, стала настолько сильной и практически, что я могу за ее безопасность больше не переживать.
На следующий день я усилил и Элениэль, но тут все прошло, как и всегда, легко и просто. Все-таки природная магия, которой она владеет, значительно упрощает все манипуляции с магическими каналами. Почувствовать что-то Элениэль может только в том случае, если сама этого захочет, ослабив ее воздействие. Разумеется, девушка захотела. Еще четыре часа вычеркнул из того времени, что у меня оставались на подготовку к походу на Кордобус. Впрочем, на этот раз я все сделал поздно вечером, так что пожертвовал только своим сном.
Наконец, у меня нашлось время для того, чтобы обсудить с Элифасом предстоящее превращение в магиню Изабеллы. Архимаг давно уже изучил рисунок тех рун и узоров, которые нам предстояло нанести на тело моей старшей жены, и пришел в неописуемый восторг.
— Ричард! — не сдержался он, не успев даже войти в мои рабочие покои и пренебрегая хоть каким-то этикетом (впрочем, ректору академии я это в неофициальной обстановке сам разрешил, чтобы не терять время на разные долгие титулования). — Это нечто невообразимое! Пройдя по всему рисунку руна за руной и узор за узором, я как будто курс в магической академии древних прошел. Здесь столько простоты в решениях и одновременно глубокой проработки всех магических процессов. Мне не терпится скорее использовать полученные знания. Когда мы выезжаем в Турвальд к императрице? Я нисколько не сомневаюсь, что все пройдет успешно. И скоро наш мир увидит величайшую магиню!
Вообще-то, я собирался отложить проведение ритуала над Изабеллой до моего возвращения из Кордобуса. Уже в статусе Великого императора Юма и Блазии. Такую формулировку Родрик предложил.
— Так будет правильнее, — сказал он. — По крайней мере, на первых порах. Не стоит унижать блазийских аристократов, которые поколениями уже привыкли называть свою империю не иначе, как Блазия. Но и Юм принижать нельзя тоже. Кроме того, титул Великий император сразу возвышает тебя, а, следовательно, и всех твоих подданных над Кортией, чей император приставки Великий не имеет.
И тут все мои стройные планы поломала Амельда. Как там говорится? Человек (в данном случае — мужчина) предполагает, а женщина — располагает? И еще — любопытство сгубило кошку? В данном случае получилось «два в одном». В мои покои, невежливо прерывая наш с Элифасом разговор, влетела моя четвертая жена. Ее я, кстати, никак усиливать не собирался. Во-первых, представления не имел, как это сделать, а во-вторых, ее способность обращаться в пантеру (уже весьма немаленькую) и присущая всем оборотням повышенная сопротивляемость к магии сами по себе обеспечивали ей определенную защиту от почти любого нападения.
