Глаза.
Нет, сначала я все-таки вижу девушку, подошедшую ко входу снаружи. Невыразительная блондинка с большим горбатым носом и слипшимися в сосульки волосами, одетая во что-то мешковатое. Но именно ее глаза сразу приковывают меня к себе.
Марика, 17 лет, сержант «Ночные призраки», маг-психоскульптор.
Эти бесцветные глаза кажутся мертвыми и холодными, они как два заточенных скальпеля вонзается в мой мозг.
Глава 11. Карлик
Первой приходит даже не мысль — ощущение, что я живой. Прежде, чем открыть глаза, прокручиваю последние события. Долли. Ганк. Бой с ним.
Звенит железо.
Ночь. Холодно, я дрожу. Заставляю свое непослушное тело сесть. И снова лязг железа, что-то меня не пускает. Картинка плывет, ничего не разглядеть.
Доносится душераздирающий женский крик, бормотание, снова крик. Вики? Хелен? Они в плену?! Вскакиваю, но падаю — меня что-то хватает за горло. Ощупываю холодный металл ошейника. Значит, все-таки в плену. Но мои руки свободны, шевелю ногами — и ноги тоже, я посажен на цепь, как собака.
Лежу, уткнувшись лицом в землю, прямо перед глазами вроде что-то различаю, но когда перевожу взгляд дальше — опять мутное пятно с размытыми силуэтами. Как будто я близорук.
— Очухался! — доносится из размытой мути, и медленно выплывает силуэт, огромный, как гора.
Это Нептун. Нейросеть пытается выдать системку, кто это, но серые буквы дрожат и гаснут, утопают в мути, которая окружает меня.
Получаю носком ботинка в живот, меня отбрасывает. Больно, хотя ощущения притуплены, будто нервные окончания выжжены.
— Это тебе за Кета!
— Прекратить! — доносится властный голос Ганка, полный ядовитого злорадства. — Не прибей его там. Слышь, Неп?
Здоровяк отходит от меня с недовольным сопением.
Ганк садится на корточки, из мути выплывает его лицо с проступающими венами, которые будто тускло горят красным светом. Даже с этим ослабшим донельзя зрением вижу, в какого чудика он превратился. Прямо монстр из ужастика.
— Привет, дружище Никки. Ну, как тебе в новом теле?
Молчу, стараюсь сохранить невозмутимость.
— Молчишь? Уродец и раньше был не особо разговорчив, — он щелкает пальцами перед моим-чужим лицом. — Эй, ты что, вместе с телом потерял мозги?
Спасибо, Ганк, за подсказку! Я — дурачок, пусть будет так. Это выгодная тактика.
Привстаю и, брякнувшись на задницу, высовываю язык. Начинаю чесаться.
Наивысшая награда — разочарованное лицо моего злейшего врага. В темно-серой мути шевелится силуэт-скала Нептуна.
— А че это он?
Шумно вздохнув, Ганк садится на корточки и вперивает в меня взгляд:
— Да, блин, похоже, сдурел. Уродец был дураком, и он теперь дурак. Или прикидывается.
Для пущей убедительности я гугукаю, как младенец, и пытаюсь цапнуть Ганка за нос, за что получаю удар в лицо.
— Жаль, — Ганк выпрямляется, плюет на землю и уходит. Силуэт человека-скалы уплывает в муть за ним, они исчезают из вида.
Сработало, я их обманул. Пусть думают, что Ник в теле карлика стал дебилом. Сейчас главное — узнать, что с моим телом. Но как, когда я на цепи и не вижу дальше, чем на пару метров? Может, найдя тело, я как-то смогу с ним воссоединиться?
Поднимаюсь на колени, с трудом встаю, делаю несколько шагов — ноги еле слушаются, особенно правая. У меня более-менее работает только левая часть туловища, как у парализованного.
Теперь проверим, что с нейросетью карлика, и есть ли она вообще. Сосредоточиваюсь на Ядре, но мне удается разглядеть лишь что-то сморщенное, почти без проблесков света, похожее на гнилой огрызок. Нити Контура слева светло-коричневые, слабо мерцающие, справа — серые, омертвелые.
Рассветает. У карлика феноменальный слух, он, то есть я, слышит оттенки шелеста листьев, далекую песню ночной птицы, храп в одном из домов.
Я на цепи, мне необходимо освободиться, но ошейник не пускает, ощупываю его и нахожу отверстие замка. Если бы у меня была проволока или шпилька, я бы вспомнил навыки взломщика и попытался его открыть.
Тело — инструмент. Нужно настроить его. Еще раз сосредотачиваюсь, и в этот раз удается разглядеть Ядро с Контуром четче. Телесные линии повторяют согбенную фигуру карлика, а Ядро слабо тлеет, заключенное в бурую корку. С правой стороны нити почти отмерли.
Вспомнив, как очищался от деформы, я фокусируюсь на полумертвом Ядре, представляю, что оно только снаружи сморщенное, а внутри — что-то типа ядра планеты, которое может расплавить корку. Усилием воли заставляю его разогреваться изнутри. Между коричневых разломов слабо моргает огонь. Довольный результатом, направляю расплавленную магму по нитям Контура — слева они начинают светиться, а вот парализованная сторона не реагирует, в позвоночнике чуть ниже шеи и в пояснице будто стоят плотины. Отправляю энергию туда, стараюсь разрушить плотину, мне это удается, но вместо того, чтобы струиться по нитям Контура, магма устремляется неконтролируемым потоком. Мир взрывается и гаснет.
* * *
В себя прихожу быстро — еще не рассвело. Правая нога и рука пекут огнем, но терплю.
Борясь с застарелым, давно захватившим это тело недугом, не сразу замечаю оживление в лагере. Едва могу различить какую-то суету вокруг, зато отчетливо слышу голоса.
Ганк:
— Я же ясно сказал: всем спать! Это не вашего ума дело… — и тут же его голос меняется, по заискивающим ноткам можно догадаться, что обращается он к значимой персоне. — Что тебя привело сюда? Ты говорил, что тогда была последняя наша встреча перед Восхождением.
Интересно, перед кем он так трепещет?
— Обстоятельства изменились, — говорит собеседник, голос его отдаляется, но в предрассветной тишине все равно слышен отчетливо.
Вспоминаю, что те же самые слова произнесла голограмма Зары: обстоятельства изменились. А незнакомый голос продолжает:
— Надеюсь, у тебя хватило ума не убивать пленника, как я тебе и говорил?
Вспоминаются двое, спасшие меня в каменоломнях и упоминавшие Рольфа, который нарушил какие-то правила, и картинка складывается. Вероятно, именно Рольф помог Ганку заполучить «лифт»…
— Как мы и рассчитывали, он сам пришел. Учитывая, чем укреплена моя когорта, шансов у него не было. Конечно же, я бил не в полную силу.
— С Культиватором он опасен.
— Мы приняли меры. Взгляни на его тело.
— Вижу… и что с ним?
— Всего лишь работа психоскульптора. Он теперь не опаснее младенца.
— Неплохое решение. Надо полагать, вы пытались перенести в это тело сознание кого-то из твоих людей?
— Пытались, — холодно отвечает Ганк.
— Попробую отгадать: сознание не прижилось, твой человек погиб. Я прав? Вижу, что прав. Культиватор не позволит вам этого сделать, он — часть носителя. Без помощи соответствующих специалистов высокого ранга у тебя не получится заполучить артефакт.
Доносится мычание, неразборчивое бормотание, причем звуки издают моим голосом! Шлепок удара — и мое тело смолкает. Шорох, возня, разочарованный вздох.
— Что? — в голосе Ганка недоумение борется со злостью.
— Это очень ценная вещь, — объясняет Рольф. — Настолько ценная, что ее создатели, кто бы они ни были, обезопасили владельца. Хозяин может завещать Культиватор, может подарить, но снять его насильно нельзя — запустится программа уничтожения, и он разрушится. Если носителя убить, будет тот же результат.
— Так на… так зачем он нам нужен? В смысле, тело моего врага.
— Есть кое-что, способное отделить Культиватор от носителя, но оно находится за завесой. Тебе придется отвести тело ближе к Спирали, там я тебе помогу.
