— Нет. Экономит, наверное. Или для пущей конфиденциальности.
— То есть, он принимает один?
— Как перст, — подтвердил чур.
Взяв диктофон, я включил звук. Это была подборка из нескольких разрозненных фраз, которые Василиса записала в разное время.
— Подойдёт? — спросила она.
— Надеюсь. Качество, конечно, не самое лучшее. Но придётся работать с тем, что есть.
— Ну, ты сам выдал мне эту штуковину.
— Знаю. Я тебя не виню. Ты молодец.
— Не забудь об этом, когда у тебя появится лишний труп, — пророкотала Василиса. — Мне нужно развиваться. Это в твоих интересах, между прочим.
— Знаю-знаю.
Остаток вечера прошёл спокойно. Я потренировался с Еремеем в фехтовании и рукопашке, пробежался по расчищенным дорожкам парка (лакей постарался), принял душ, поужинал, а потом явился мажордом и сообщил, что мне звонит Василий Журавлёв, партнёр и совладелец фирмы, выпускающей канцелярские принадлежности.
— Прикажете перевести в ваши покои? — спросил Еремей.
— Он не сказал, чего хочет?
— Нет, Ваша Светлость. Вероятно, это как-то связано с делами фирмы. Простите, если говорю очевидные вещи.
— Ладно, переводи звонок.
Спустя минуту раздался сигнал стоящего у кровати аппарата. Подняв трубку, я сказал:
— Князь Мартынов.
— Добрый вечер, Ваша Светлость. Меня зовут Василий Анатольевич Журавлёв. Я являюсь совладельцем фирмы, которую вы унаследовали.
— По производству канцелярских принадлежностей. Чем могу помочь?
— У меня для вас интересное деловое предложение. Хотел бы встретиться, когда вам будет удобно.
Видимо, решил выкупить мою долю. А это, между прочим, пятьдесят семь процентов акций. Я как раз собирался избавиться от этого бизнеса. Лучше пустить бабки в более прибыльное дело. Например, в разработку игр. Если Журавлёв предложит честную цену, то почему бы и нет?
— Хорошо. Завтра в пять вас устроит?
— О, это было бы замечательно! — обрадовался невидимый собеседник.
— Тогда приезжайте.
Журавлёв рассыпался в благодарностях. Попрощавшись с ним, я сразу набрал номер Епифанова. Семейный поверенный ответил спустя шесть гудков.
— Чем могу служить, Ваша Светлость? — спросил он, едва я представился.
— Завтра в пять ко мне приедет младший партнёр «Стилоса». Думаю, хочет предложить выкупить мою долю. Было бы здорово, если бы вы смогли присутствовать.
— Конечно, Ваша Светлость. Я непременно буду. Заранее оценю активы, чтобы понимать, сколько можно запросить.
— Благодарю, Пётр Дмитриевич. Тогда до завтра.
Повесив трубку, я проверил сообщения. Авасар скинул мне расписание на завтрашний день и домашку. У меня как раз оставалась пара часов, чтобы подготовиться. Спасибо арматориуму.
Вытащив учебники, я разложил их на столе и засел за уроки.
На следующий день, плотно позавтракав сырниками и тонкими ломтиками поджаренного бекона, я выпил чашку крепкого кофе и отправился в Менториум.
По дороге читал с телефона о кланах и фракциях более внимательно и подробно. Благо, недостатка в общей информации в открытом доступе не было. Нужно было понять, в каких взаимоотношениях находятся все эти союзы и объединения, как гласные, так и нет. Ведь скоро мне придётся с ними взаимодействовать, и ориентироваться в подобных вещах просто необходимо.
Глобально, население империи делилось на дворян и простолюдинов. Последние объединялись в гильдии, которые были чем-то вроде профсоюзов, но с более широкими возможностями. Существовали гильдия ремесленников, гильдия изящных искусств, гильдия финансистов, гильдия услужения и прочие. Некоторые возникали как мелкие союзы, которые затем поглощались более крупными.
Отдельно стояли профессиональные военные. Часть из них была принята в кланы, другие оставались наёмниками. Кроме того, имелась государственная армия. В случае войны, как та, что велась сейчас с И-чаном, кланы были обязаны предоставить отряды полностью снаряжённых войск, включая боевую технику, для сражений с внешним врагом. Содержание этих частей также возлагалось на кланы.
Дворяне состояли в двух фракциях — Белого тигра, возглавлял которую князь Колокольцев, министр просвещения, и Золотого карпа, которой ныне предводительствовал лорд-протектор, Александр Романов, великий князь и брат императора Петра Четвёртого, прикованного к постели из-за болезни.
В первую фракцию входили клан Карамзиных — медиков, генетиков и фармакологов, клан Ушаковых, занимавшихся судостроением, в том числе, военным, а также предоставлявших морские офицерские кадры, клан Колокольцевых, ведавший прессой, телерадиовещанием, печатной промышленностью и Интернетом, клан Мещерских, чьим профилем были сельское хозяйство и пищевая промышленность, а также клан Гинцбургов — каббалистов-артефакторов, клан Яковлевых, делавших деньги на лёгкой промышленности и рыбном промысле, и могучий клан князей Щербатовых, занимающийся добычей ископаемых.
Вторую фракцию составляли клан Зубатовых — кибертехников, клан Радищевых, промышленников и заводчан-фабрикантов, клан Чеботарёвых, ведавших энергосистемами, автомобилестроением и бронетехникой, клан авиаторов Чагиных, клан давних выходцев из Пруссии Кляйнмихелей, строивших железные дороги и выпускавших поезда и городской общественный транспорт, а также правящий клан Романовых, владевших оружейными заводами в Туле, Златоусте и других городах. Они же производили артиллерию и боеприпасы.
Если посмотреть внимательно, то становилось ясно, что большинство кланов были вынуждены сотрудничать. Например, производителям боевой техники, кораблей и поездов никак было не обойтись без добываемых металлов, а рыбный промысел стал бы невозможен без кораблей. Так в империи достигалась некая гармония. Весьма относительная, разумеется, ведь все эти кланы норовили обставить друг друга, как только могли. И эта конкуренция часто выливалась в настоящие войны. Иногда в результате целые семейства переставали существовать. Но кланы оставались на плаву. Они объединяли множество дворянских родов по всей империи и представляли собой огромную мощь. Кроме того, каждый клан имел собственный банк, что делало его относительно независимым.
Даниил Зубатов, имевший наглость выразить недовольство моим возвращением в Менториум, являлся старшим сыном главы клана. Именно он должен был стать преемником своего отца и однажды занять его место на вершине этого мощного союза, разрабатывающего кибертехнологии. И я умудрился с ним разосраться. Конечно, инициатором был он. Но сам факт удручал.
Впрочем, на род Зубатовых, как и на Карамзиных, в империи смотрели косо.
Всё из-за того, что первые вставляли себе имплантаты, а вторые частично меняли при Посвящении отпрысков ДНК-код, чтобы получить новые способности. Вносить наследуемые мутации закон запрещал, но ходили слухи, что Карамзины всё равно корректируют свой генофонд.
В империи считалось, что подобные эксперименты противоречат идее внутренней алхимии. Дескать, человек не должен полагаться на подобные «костыли». Рассчитывать нужно только на себя и силу своего духа. Ну, и тела тоже. Только алхимагия, и никакого читинга. Что касается генетических экспериментов, то считалось, что наследуемые мутации могут так изменить генофонд, что открытый рано или поздно Магистерий окажется бессилен дать таким людям бессмертие. Но, вероятно, Карамзины в это не слишком верили. Если, конечно, слухи о них — правда.
Добравшись до Менториума, я вошёл в фойе и сразу увидел Зубатова. Парень стоял у гардероба — сдавал шубу. Лёгок на помине, так сказать.
Он меня заметил, когда получил номерок и двинулся вдоль очереди. Усмехнувшись, изменил направление и направился ко мне.
Твою ж мать! Что этому придурку надо?
Глава 8
Зубатов остановился справа от меня, глядя сверху вниз с откровенной насмешкой.
— Привет, — сказал он громко, явно пытаясь привлечь внимание окружающих. — Значит, взяли тебя обратно? Поздравляю.
— Спасибо, — ответил я подчёркнуто холодно. — Мило, что ты решил подойти.
