— Ты пойми, она не со зла, скорее на эмоциях и по глупости. У вас с княгиней Инари и свадьба, и сын, а она…
— Борис Сергеевич, да я всё понимаю. Но у меня обе супруги… так сказать, решение о продолжении моего рода приняли самостоятельно. Неприятная тенденция наметилась. При том что я лично ничего не имею против детей, да и процесс их создания весьма уважаю. Но я намеревался всё же выдержать некие рамки приличия в этом вопросе.
— Миш, — Борис Сергеевич хмыкнул, разглядывая содержимое бокала и спиртовые дорожки напитка, стекающие по стеклу, — с высоты собственного жизненного опыта могу сказать одно: так уж сложилось, что в вопросе продолжения рода решение принимают именно женщины, как бы мы ни обманывались и ни думали, что это совместное решение. Только они решают, от кого и когда зародится новая жизнь. Что же касается рамок приличия, то я с тобой согласен и уважаю тебя за эти взгляды… но женщины… такие женщины. Что у них в голове и чем они руководствуются в своих действиях, неведомо ни богам, ни ментаторам. Ты не подумай, я дочь не выгораживаю, натворила она дел знатных, но прошу, не отталкивай её. Она не со зла, а по глупости.
Мы вновь опустошили бокалы. Борис Сергеевич нервничал, переживая за дочь. Уж очень хотелось ему, чтобы она была счастлива в браке и не натворила дел по глупости и юности. Потому он даже решился вмешаться, хоть и понимал, что это не самая лучшая стратегия. Любовь к дочери пересилила.
— М-да, я, когда шёл к вам, готовился принимать какую-нибудь дрянь за лишение чести дочери, а оно вон как вышло, — улыбнулся я тестю, всячески показывая, что не злюсь.
— Маленькие детки — маленькие бедки, большие детки… ты в общем понял, — со вздохом отреагировал тесть. — Да ты уж в курсе. Кстати…
Подорожников вскочил и пружинистой походкой подошёл к своему рабочему столу, принявшись копаться в кипах бумаг. Наконец, он вытянул пару листков и протянул мне.
— Вот. От циньцев по старой дружбе выпросил для тебя, сказал, что для внука.
Я рассматривал схематические изображения конструктов и понимал едва ли половину из увиденного.
— Это два имеющихся у них прототипа, — принялся объяснять мне будущий тесть, — но они категорически их не советуют младенцам. Говорят, опробовали и получили магического инвалида. Но я выпросил схемы. Может, удастся переработать или усовершенствовать для личного пользования.
Боюсь даже представить, сколько стоило заполучить не сам артефакт, а схемы заключённых в него конструктов. Это же все равно, что на доверии отдать в соседнюю страну курицу, несущую золотые яйца, и надеяться, что соседи её вернут.
— Сколько, Борис Сергеевич? Я возмещу.
— Не обижай меня, — нахмурился лекарь. — Ты мне внука нашёл, сына остепенил и дочь осчастливил. Это самое малое, что я мог для тебя сделать.
— Тогда просто примите от меня самую искреннюю благодарность, — обнял я тестя. — У меня есть толковые артефакторы на примете, может, и подсобят в вопросе усовершенствования уже существующего конструкта.
Мы с тестем просидели ещё час за разговорами, обсуждая и свадебное торжество, которое предстояло организовать как можно скорее, и сложности с ним связанные.
— У нас своей земли щепоть, а у вас родовая земля с особенностями… — заикнулся будущий тесть.
— Что не помешало Комару благословить наш брак с княгиней Инари, — тут же возразил я.
— Да уж, ваш обряд гости вспоминать будут ещё долго, — не удержался Борис Сергеевич. — Боги упаси от повторения подобной истории.
— Молния два раза в одно место не бьёт, — улыбнулся я.
— Молния — нет, а маг воздуха — легко, — покачал головой Подорожников, закидывая в рот горсть орехов.
— Будем надеяться, что гости в этот раз будут только местные, — пошутил я и получил в ответ понимающую улыбку.
— Ну и без императора в этот раз никак. Он мне не только сюзерен, но и друг, — честно предупредил Борис Сергеевич.
— Принципиальных возражений не имею в таком случае.
Отведенный час подходил к концу, когда лекарь коснулся моего запястья, удаляя всё лишнее из организма.
* * *
После общения с тестем я заглянул к Светлане. Та была печальной, хоть и всячески пыталась не показывать своё настроение. Критически взглянув на меня, невеста вынесла свой вердикт:
— Уже был у отца, — вздохнула она с сожалением, — запоздала я с извинениями.
Лекарка стояла у окна и неосознанно теребила в руках карандаш, боясь взглянуть на меня.
— Да и помогут ли извинения… После всего… Тогда мне показалось это единственным из возможных вариантов, — карандаш хрустнул в её руках, но она даже не заметила этого, — ты мог не вернуться, и я решила, что любыми способами хочу сохранить частичку тебя.
Я обнял невесту со спины, прижимая к своей груди и делясь своим теплом. Света была будто заледеневшей статуей, холодной и твёрдой. Закаменевшей.
— Я ещё по твоему взгляду поняла, что перегнула палку… а после разговора с отцом и вовсе… Я понимаю, почему ты отстранился. Этот ребёнок… тебе не нужен.
Я позволил себе тяжёлый вздох и напомнил себе, что женщины и так существа неизведанные, а уж в положении — и подавно. Сжав Свету в объятиях, чтобы никуда не вырвалась и, наконец, оттаяла, принялся объяснять:
— Дорогая моя Снежная Королева, во-первых, я не против детей, и уж тем более своих. Я рад, что у нас будет ребёнок. Хоть и предчувствую наступление весёлых деньков после пополнения уже существующей банды оболтусов. Во-вторых, как-то в идеальной картине мира я хотел поступить правильно в соответствии с твоим статусом и воспитанием. Ну, знаешь, этакая милая банальная последовательность: ухаживания, помолвка, брак, дети… Почему-то я считал, что для тебя это было бы важным. Ошибся, впредь буду уточнять. В-третьих, я не отстранился. Дела, к сожалению, никуда не делись. Пусть они и не имеют божественного масштаба, но решать их всё же приходится. Я же стараюсь подходить к вовлечению вас к родовым делам рационально, а не таскать вас за собой паровозиком. Поэтому бросай хандрить и заниматься самоуничижением. Сегодня вечером у нас будет тихий семейный ужин. Соберёмся вместе, обсудим предстоящий обряд, Кирана с Ксандром вернутся от османов, Тиль с Эоном будут, Райо обещался захватить Агафью. Выше нос, графиня и будущая императрица! — я повернул невесту к себе и заметил, как у неё катятся слёзы по щекам.
— Прекращай сырость разводить! Всё же хорошо!
Пришлось потратить ещё минут десять на успокаивание будущей жены, которые внезапно растянулись на все полчаса и перетекли в неимоверно приятное времяпрепровождение.
Чуть позже, восстановив дыхание и завернувшись в мою рубашку, Света задумчиво разглядывала меня.
— Что? — не выдержал я её препарирующего взгляда. Ей богу, будто лягушку на лабораторном столе рассматривала.
— Да думаю, оказывается, для превращения карьеристки в настоящую женщины нужны не запреты и какие-то обстоятельства, а настоящий мужчина, дающий свободу выбора. Мне повезло с тобой неимоверно. Знала бы я об этом, когда кто-то ввалился ко мне в душ…
— И чтобы ты сделала? — улыбнулся я, вспоминая открывшееся в душе зрелище лекарки в мыльной пене.
— Не стала бы так быстро прогонять, — показала она мне язык. — Так-с, а мальчишник и девичник у нас будут?
— Твой брат ещё после первого не отошёл, — рассмеялся я. — Да и повторного десантирования мальчиков-зайчиков кровники не переживут!
— Мы придумаем что-нибудь еще! — с энтузиазмом отозвалась Света. От её хандры не осталось и следа.
— В этом я не сомневаюсь.
* * *
Личные покои Президента Французской Республики,
Версаль
Лиллиан Гиббон обдумывал информацию, полученную от Луизы-Антуанетты, максимально отделяя личные эмоции от здравых размышлений. Для простоты анализа он выписал на листе бумаги аргументы, оценивающие вероятность исполнения угроз графом Комариным.
На столе у него лежал доклад по графу, где были обозначены и весьма любопытные факты, как-то перекупка заказов на свою голову за десятки миллионов золотом. То-то наверное он посмеялся, когда узнал цену в пять миллионов, объявленную Талейраном.
