"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Калинин Алексей

— Попрошу минуточку внимания! — объявила она.

В ее руках появилась небольшая плоская коробка с тумблерами и клавишами.

— Избушка, избушка, встань ко мне передом, а к лесу задом, — воскликнула девушка, щелкнула пальцем по одной из клавиш, и в тот же миг перед нами, как по волшебству, материализовалась крепко вросшая в землю избушка.

Мы оторопели от неожиданности:

— Как? Откуда? Здесь же ничего не было!

— Все дело в генераторе невидимости. Он создает вокруг объекта маскировочное поле, которое делает его невидимым невооруженным глазом.

— Просто фантастика, — не скрывал своего изумления я.

— Да ну, брось, военные уже давно пользуются этой технологией. И, наверное, ты хочешь спросить, где я достала генератор невидимости? Сама собрала. Вот этими вот ручками! — и она помахала перед моим носом ладошками. — Только в последнее время он стал слишком часто ломаться.

— Вечно с этими генераторами проблемы, — понимающе кивнул я.

Устроились мы, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Набились в маленькую избушку что селедки в бочку, зато стало теплее.

Внутри наблюдался полный бардак: всюду были разбросаны инструменты и обрывки проводов, у стен громоздились мешки и целые батареи каких-то железяк. А вот пахло на удивление приятно. Лимончиком. Мебели имелось по минимуму: тумбочка, три стула, лавка и хромоногий стол, за которым мы и разместились. А котомку с мощами Коменданта положили под ноги. Трюк с говорящей головой сработал всего пару раз, а все остальное время голем не подавал признаков жизни. Но наша соображающая в технике хозяйка жилища обещала его в ближайшее время починить.

Кстати, эта девушка оказалась тем самым Профессором — местным Кулибиным, мастером на все руки. Какую там характеристику дал ей Чучельник? «Человек острого ума и просто разносторонняя личность». Вроде так...

— Мы — подельники, — гордо охарактеризовал свои отношения с ней Фидель.

— Почему Профессор? — поинтересовался я, внимательно вглядываясь в ее симпатичное личико.

— «Профессорша» звучит как-то коряво, ты не считаешь? — ответила она. — А вообще, друзья зовут меня Профи. Если хотите, можете меня так называть. Мы ведь друзья?

— Наверное, — нерешительно сказал я.

Мы поочередно представились, и Профи недолго думая предложила обмыть знакомство. Она достала откуда-то пузатую армейскую фляжку, свинтила крышку и основательно приложилась к горлышку.

«Выходит, прав был Чучельник, когда говорил, что этот Профессор водит дружбу с зеленым змием», — подумал я.

— Ну, кто следующий? — обратилась Профи к нам всем.

Фидель и отец Никон поддержали начинание. Мира, я и Циклоп отказались, Помилка находилась в непитейном возрасте, а потому довольствовались простой водой, разлитой по высоким пластиковым стаканам.

Старьевщик выпил и не поморщился, а вот капеллану содержимое фляжки, что называется, не зашло. Сделав глоток, он выпучил глаза и закашлялся.

— Ну как самогоночка? — спросила Профи и похлопала отца Никона по спине.

— Крепкая. До нутра пробирает, — охарактеризовал тот, вытирая рукавом слезящиеся глаза.

— Сама гнала. В этом году картошка не удалась. Сплошь гниль и мелочь. И чтобы добро не пропадало, решила выгнать самогонки. И вот результат. На односолодовый дистиллят не тянет, но пить можно.

— Ох, и злая, — крякнул капеллан и спросил. — Сколько оборотов?

— Шестьдесят. Еще по глоточку, отче?

Но священнослужитель, с благодарностью приложив ладонь к своей груди, и отрицательно мотнул головой.

— А пожевать у вас ничего не найдется? — спросил Циклоп.

До этого момента Профи лишь изредка бросала косые взгляды в сторону мутанта и старалась держаться от него в стороне. Но стоило необычному гостю заговорить, как она стала просто пожирать его глазами. На лице Профи читались страх и любопытство.

— Что, ни разу не видела живого мутанта? — спросил Циклоп.

— Не... не видела... — заикаясь, призналась она и, чтобы прийти в себя, сделала добрый глоток из фляжки.

— Ну теперь увидела. Так что там с едой?

— С едой? — переспросила Профи.

В ответ Циклоп щелкнул своими жуткими зубами и ткнул пальцем в живот.

— Еда, понимаешь? Кушать, жрать.

— Ах, еда! Сейчас! Все будет, — засуетилась хозяйка.

Скоро на столе появились большой кусок вареного мяса, какие-то коренья белого цвета, миска тушеной капусты, несколько вареных картофелин и, что самое поразительное, банка маринованных корнишонов, а также две овальные жестянки с сардинами, большая пачка галет и маленькая баночка клубничного джема.

— Откуда все это? — удивился я.

— Мясо — урсусова пашина, — ответил Фидель и подмигнул мне. — Помнишь того здоровяка?

— Как же, забудешь такое...

— Эх, жалко, всю тушу унести не удалось!

— Да я не про мясо, а про консервы. Откуда дровишки?

— Контрабанда, — ответил старьевщик и со щелчком открыл баночку с джемом.

Он окунул в баночку пластиковую ложку и протянул ее Помилке. Увидев джем, малая сразу оживилась. Она взяла банку в руки, понюхала, попробовала на вкус и принялась с аппетитом есть.

— Консервы, кофе, чай, джем — остатки былой роскоши, — посетовала Профи. — Когда-то давно мне удалось наладить устойчивый контрабандный канал. Даже не канал, а так, канальчик. Пять-шесть посылок в год. Расплачивалась через посредника, используя тайный банковский счет. Что-то на продажу, что-то себе. Педали мои нравятся?

Она выставила вперед ногу, демонстрируя ботинок.

— Тоже контрабанда. Жалко, канал накрылся... — и, вздохнув, бросила вскользь: — Да вы ешьте, ешьте, не стесняйтесь.

Я хотел было поподробнее расспросить Профи об этом ее канале, особенно меня интересовало, как она связывалась с контрабандистами, но голод взял верх. А как только я откусил кусок мяса, тут же забыл все, о чем хотел спросить.

Мы набросились на еду, как дикие звери. Нарезали вареное мясо, вскрывали банки, жадно запихивали в рот овощи, громко чавкали. Это была наша первая нормальная трапеза за долгое время, так что угощение оказалось сметено в считаные минуты.

Не отставала от нас и малая, слопав всю банку джема, пачку галет и банку сардин. А после отблагодарила принимающую сторону благородной отрыжкой.

— А кто это у нас такой чумазый? — Профи наслюнявила рукав и принялась вытирать грязь с лица Помилки. — Папаша, вы нас не познакомили. Как зовут принцессу? Чумазик?

— Помилка, — ответил я.

— Подожди, я не ослышалась? Ты назвал свою дочь Помилка?

— Она мне не дочь.

— А кто?

— Долго рассказывать. А что касается имени... Да, я так ее назвал. И что с того?

— Ты хоть знаешь, что означает это слово?

— Конечно. Моя двоюродная сестра говорила, что это древне-славян-ское имя, — с трудом выговорил я незнакомое слово. — И означает «очень милая».

— Возможно, и так, но у него есть и другое значение.

— И какое же?

— Ошибка. Правда, не помню, на каком это языке.

М-да, назвать девочку «Ошибкой» — это не круто. Но, с другой стороны, кому какая разница? А когда малая выучится говорить на космолингве, пусть сама выберет себе имя по нраву. А пока пусть побудет Помилкой. Да, кстати:

— Помнится, кто-то обещал печку растопить и кофейком напоить.

— А вот этого делать не стоит. Дым из трубы привлечет ненужное внимание, а нам оно ни к чему, — сказала Профи.

Фидель легонько толкнул меня в бок:

— Прости, начальник, я не знал. Вот, держи.

И он насыпал мне в ладонь горсточку кофейных зерен.

— И что мне с этим делать?

— Пожуй.

Я закинул в рот пару зерен.

Кофе был горьким и пережаренным.

После ужина повелительница избушки рассказала свою историю:

— Это моя вторая ходка. Первая была, как часто случается, по глупости. В старших классах у меня был парень, он баловался порошком. Через него и я подсела на эту дрянь. Потихоньку вместе с ним начала банчить. И как-то раз фараоны замели меня с товаром. Родители у меня были не бедные, но отмазывать не стали. Мамаша почему-то решила, что тюрьма будет мне хорошим уроком. А папаня ее поддержал. «Ты, — говорит, — уже взрослая, а это значит, что тебе пора научиться ответственности». Они ведь на полном серьезе думали, что тюрьма — это нечто среднее между школой для девочек и клиникой неврозов! Как первоход я получила минимальный срок — двушечку. Отсидела от звонка до звонка и вышла на свободу с чистой совестью. Единственный плюс во всем этом — за решеткой я прошла курс программы «Двенадцать шагов» и избавилась от зависимости. А еще в тюрьме я стала сильной. А главное свойство сильного человека — умение прощать. И поэтому я простила своих родителей. Вторая моя ходка, она же и последняя, тоже не от большого ума. Меня с детства тянуло к технике, так что после отсидки я решила пойти учиться на автомеханика. Благополучно закончила шарагу и устроилась на СТО по специальности. Там я познакомилась с одним человеком, который убедил меня, что в наше время куда выгоднее делать бомбы, а не перебирать двигатели небоходов и электромобилей. Через три дня я сделала свою первую фугасную мину, а еще через год меня повязали. А было это так. Сижу я себе спокойно в мастерской, никого не трогаю, мастерю трубчатую бомбу, и тут врывается спецназ... А дальше все как в тумане: суд, приговор, чьи-то слова о колонии-поселении на Сиротке, мое согласие... И вот меня уже грузят в тюремную баржу. Лететь до Сиротки черт знает сколько. Осужденного запирают в комнатушку размером с ящик, кормят раз в день какой-то бурдой, а дальше сам решай, как тебе поступить: сразу вскрыть вены или еще помучиться на этом свете. Никаких тебе гипотермических капсул или хотя бы криозаморозки. На всем экономят, твари. Как только взлетели, отказали стабилизаторы невесомости, и меня накрыло космической болезнью. Тошнит, слюни изо рта текут, как у бульдога, в голове вертолеты... Я помню, что на воле в пассажирских звездолетах, если отказывали стабилизаторы невесомости, стюардессы раздавали пассажирам имбирные леденцы. Но нам на этапе в основном раздавали звездюли. Пожалуешься на космическую болезнь — вертухаи изобьют. Попросишь дать воды — снова изобьют. Вот из-за такого сервиса несколько арестантов так до Сиротки и не доехали...