— Кто, кто в теремочке живет? Кто, кто в невысоком живет? — прокричал я в надежде услышать хоть кого-то.
— Я, волчок — серый бочок! — раздался в ответ голос Сапога.
Немного погодя выполз и сам ветеран. Он вышел из центрального входа уверенной походкой. Как и всегда, был исключительно опрятен и гладко выбрит. А судя по злобной улыбке и чертикам в глазах, уже хорошенько набрался. Однако держался стойко. В руках Сапог держал «Циклон», ствол которого глядел прямо на нас.
— А я вас уже и не ждал, — сказал он и небрежно, будто случайно, выстрелил в Коменданта.
Паучару разорвало на куски.
— Ой, — гнусно хихикнул Сапог и прикрыл ладонью рот.
Бьюсь об заклад, он репетировал этот номер перед зеркалом, уж больно все наигранно выглядело.
Волна страха прокатилась по моему телу. Вспомнились слова, что когда-то говорил Циклоп: «Проныра, а вдруг у Сапога в башке что-то перемкнет и он всех нас постреляет, как щенят?». Пророческие слова. Ах, как бы мне хотелось, чтобы вторая часть этого предсказания не сбылась.
Я бросил быстрый взгляд на дымящуюся воронку. Место, где раньше находился Комендант. И страх сменился скорбью. Какая бесславная смерть для такого лихого героя.
Снова накатил страх, и я постарался собраться. Ведь известно, что собаки чувствуют, когда их боятся. А Сапог и есть самый настоящий пес. Озлобленная побитая дворняжка, которая мстит всему миру за то, что родилась на свет.
— Оружие на землю! — приказал Сапог.
Фидель бросил свой гвоздемет, Профи рассталась с арбалетом, отец Никон — с катаной.
— А тебя мой приказ не касается, Проныра? — прикрикнул ветеран.
«Думаешь, я просто так отдам тебе свой „Люгер“? Не в этот раз, придурок!» — подумал я и на голубом глазу ответил:
— Я безоружен.
Сапог был так увлечен своей новой ролью, что даже не стал меня обыскивать.
— Слушай, давай поговорим, — обратился я к нему и сделал шаг вперед.
— Стой где стоишь! А не то вмиг дух вышибу! — рыкнул ветеран.
— Сапог, ну давай поговорим! Мы же не один год знакомы. Из одного котла ели. А если между нами возникли какие-то терки, так давай перетрем. Зачем сразу за пушку хвататься?
— Какой я тебе, на хрен, Сапог? — возмутился он. — Я ветеран, у меня медалей не счесть! Мне генерал Каюмов благодарность объявил! Лично!
— А как мне теперь тебя называть?
— Вас.
— Ну вас.
— Не нукай — не запряг еще. Можешь называть меня сержант Чжан.
— Разрешите обратиться, сержант Чжан? — выпалил я и отдал ему честь.
— Разрешаю, обращайся, — вальяжно бросил Сапог.
— Мне бы хотелось поговорить со старшим техником Гуччиным.
— Говори со мной. Я тут начальник.
— А как же Гуччи? Комендант его оставил за главного!
— К сожалению, старший техник Гуччин не справился со своими обязанностями, поэтому по закону военного времени... — не скрывая фальши в голосе, сказал Сапог и ткнул пальцем на восток.
Я глянул туда, куда он указал, и буквально впал в столбняк.
Там на фонаре болталось тело Гуччи.
XX. Эпидемия безумия
Судя по многочисленным ранам на лице и теле Гуччи, его долго пытали. Не удивлюсь, что Сапог даже провел импровизированный суд над несчастным. По очереди изображал то адвоката, то прокурора, то судью. Интересно, а сколько длилось судилище? Час? Два? А может, и целый день. Неужели это все из-за того, что Гуччи назначили главным?
Ну и сука ты, сержант Чжан!
Ненавижу.
Когда мне стало известно, что Сапог раскрыл неприятелю уязвимость нашего силового купола, я подумывал хорошенько вздрючить его при встрече, но сейчас натурально был готов убить.
Однако, стоп! Гневом тут не поможешь. Да и нервишки нужно беречь, мне они еще пригодятся. А вот силенок совсем не осталось.
Еще меня волновала судьба Арчила и Ксюхи. Что с ними стало? Живы ли они? Или же перешли на строну этого безумца? Была, конечно, маленькая надежда, что наши сослуживцы придут нам на выручку. Но с каждой секундой она слабела. А ждать, что Сапога постигнет участь покойного Рохли — без толку. Разве что только на Сиротке пойдет настоящий дождь из роялей, в смысле из опорных мачт...
А вот Сапог выглядел абсолютно спокойным. Его прямо-таки распирало от чувства превосходства.
— А это что с вами за шантрапа? — спросил он.
— Начальник, разве вы не узнаете, я — Фидель...
Сапог сощурился:
— А кто остальные?
Фидель замялся, но я продолжил представлять:
— Профи — подельница Фиделя и...
— Профи?
Он был явно заинтересован девушкой с дредами. А вот Помилку будто бы в упор не видел. Что ж, оно и к лучшему.
— Профи, — причмокнул он.
Сапог вожделенно облизал губы. Просто слюной изошелся, пес.
«Только тронь ее — прибью!», — подумал я, ощущая в кармане приятную тяжесть пушки.
Надо сказать, что зарядка «Люгера» была почти на нуле. В лучшем случае у меня будет всего одна попытка. Один выстрел. Вряд ли он окажется смертельным, но вот отправить противника в нокаут сможет. Так что действовать надо без спешки и обдуманно.
Нам бы сейчас не помешала помощь Помилки. Но юная метательница молний была безучастна. Она с любопытством поглядывала на дядю с плазмаметом и... все.
«Может, ей нужно намекнуть, что пора бы уже разобраться с этим злым дядькой?», — подумал я, и легонько похлопал малую по плечу и прошептал:
— Помилочка, родная. Помоги...
В ответ она посмотрела на меня грустным взглядом и пожала одним плечиком.
«Все понимает. Но помочь не может», — расшифровал я ее жест.
— Эй, разговорчики в строю! — гавкнул на нас Сапог.
Мы затихли.
— Сын мой, а ну-ка прекратите этот балаган! — неожиданно резко сказал отец Никон, обращаясь к ветерану.
Сапог опешил. По его лицу было видно, что он не ожидал такого поворота.
— Это ты мне?! — теряя самообладание, заревел ветеран.
— Вам, сын мой, — ответил капеллан, чей голос прямо-таки излучал спокойствие.
У Сапога перекосило лицо.
— Слышь ты, монах, а ну-ка завали!
— Я, капеллан, а не монах.
— Какая разница?!
— Существенная. Монах — это член религиозной общины, который живет в рамках монашеской общины либо в отшельничестве. А капеллан — это священнослужитель, который совмещает сан с какой-нибудь светской должностью.
— Ох, не зли меня монах!
— Повторюсь, я, не монах, я — капеллан.
— Ну все, ты меня достал!
Перепалку прервал визит Ксюхи. Она внезапно вынырнула из-за угла и подошла к ветерану. Тот тут же заткнулся.
За то недолгое время, что мы отсутствовали, Ксюха сильно сдала. Она похудела до стояния ходячей мумии. Взгляд стал безжизненным, обкусанные губы воспалились. Руки и щеки покрывали многочисленные царапины, а на лбу зиял свежий рубец. Ксюха то и дело почесывалась, щипала кончик носа и правую мочку уха.
Я вспомнил наш последний разговор в столовой, когда она рассказывала мне про каких-то «чужаков» из параллельного мира, которые заразили ее чесоткой, или, как она говорила, «почесухой», и меня передернуло от омерзения.
Новоиспеченная союзница Сапога тоже была вооружена плазмаметом. Она держала пушку наизготовку и была настроена решительно. Сапог глянул на Ксюху, потом на нас, зловеще поиграл бровями и ухмыльнулся. Ох, не нравилась мне его ухмылка. А эта сладкая парочка — тем более.
На своем веку я повидал множество странных парочек. Толстый и худышка. Молчунья и болтун. Профессор и жлобиха. Но особенно мне запомнились голубки, которых я наблюдал в одном рестике. Она — миниатюрная скелетина. Он — мускулистый силач исполинского роста. Она пила кофе с крошечным пирожным. Он ел овсянку и запивал молоком. Маленькая женщина постоянно делала ему замечания. Он-де слишком быстро ест или плохо прожевывает пищу. Силач только улыбался ей в ответ. Было видно, что он без ума от этой крохи. Но когда она отлучилась в дамскую комнату, силач резко метнулся к моему столику и сунул мне в карман пиджака ворох мятых купюр.
