— Что это сейчас было? — насторожился я.
— Будь другом, помоги. Понимаешь, жена заставила меня сесть на диету. Требует, чтобы я сбросил десять кило. Устроила мне настоящий ад. Режим питания, подсчет калорий и вот это все. Я с ума скоро сойду от этой проклятой диеты. Так что, будь другом, задержи ее минут на пять, а я втихаря сэндвич заточу. Я официанту тройные чаевые обещал, он мигом заказ принесет, — попросил он.
— И как же я ее задержу? Силой?
— Скажи, что видел в Энергонете ее блог, посвященный микробиологии. Она у меня ученый, в университете преподает.
— Еще бы знать, что за микробиология такая...
— А тебе ничего и не надо знать, она сама тебе все расскажет.
— Точно?
— Я тебе отвечаю!
Денежка была хорошая и мы ударили по рукам. Силач оказался прав. Как только я заикнулся про ее блог, эта кроха тут же вылила на меня целый поток информации. Проговорили мы минут десять. Она оказалась премиленькой девушкой и к тому же неплохо зарабатывала. Так что я стрельнул у нее телефончик и, следуя заветам Кудрявого Жана, охмурил и обобрал.
А вот сейчас могут стрельнуть в меня. Причем не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле.
Круговорот моих мрачных мыслей ускорился после того, как Ксюха начала говорить. Похоже, она окончательно слетела с катушек и была готова творить всякую дичь.
— Я знаю, кто вы такие! Вы — чужаки! Пришельцы из параллельного мира! — громко объявила она и пробежалась по нам глазами, остановив взгляд на Помилке. — А это кто?
— Девочка со мной, — сказал я, пряча малую за спиной.
Ксюха быстро-быстро заморгала глазами, потом медленно провела ладонью по лицу, словно стирала пот.
— А ты кто такой вообще? — спросила она, уставившись на меня в упор.
«Ого, похоже наша Ксюша утратила не только разум, но и память», — подумал я и ответил:
— Я — Проныра. Вук. Мы друзья.
— Вук. Или, как это будет по-вашему, по параллельному, Кув, — задумчиво произнесла Ксюха. — Что-то не припомню я тебя.
— Мы друзья! — снова напомнил я.
— Чужак мне не друг!
— Я не чужак, я — Проныра.
— Не заговаривай мне зубы чужак!
Я понял, что продолжать разговор с чокнутой бабенкой было бесполезно, и заткнулся. А Ксюха не унималась...
Она вывалила на нас тонну какого-то несусветного бреда, абсолютно бессвязного. Воспроизвести его будет очень трудно, поэтому я не стану заморачиваться. Закончив нести пургу, Ксюха до крови закусила губу и разревелась.
Стыдно признаться, но это зрелище принесло мне огромную радость.
Я все еще никак не мог понять, что же объединяло Ксюху и Сапога? Ни о какой взаимной симпатии тут и речи быть не могло. Ветеран — паталогический аккуратист, Ксюха — грязнуля. Этого было достаточно, чтобы он относился к ней как к человеку второго сорта. Да, он водил с ней шашни, но одно дело перепихнуться по-быстрому и совсем другое — взять человека в союзники. На чем же они снюхались? Ответ очевиден. Скорее всего, в наше отсутствие случилось нечто такое, что сблизило их. Что именно? Без понятия. Но я бы многое отдал, чтобы узнать это...
Меж тем Ксюха продолжала сходить с ума.
— Вы думали, что можете обманывать нас вечно? А вот фиг вам! — верещала она, тыча в нас корявой дулей. — Я вас, чужаков, за версту чую. А то, что вы на нас похожи, — это все оптический обман! Иллюзия!
— Дочь моя, никакие мы не чужаки, — попытался оправдаться отец Никон.
— А кто же вы тогда? — искренне удивилась Ксюха и немедленно вынесла приговор. — Тогда вы — роботы. Роботы, которые работают на чужаков! Роботы, замаскированные под людей!
Я покосился на Миру. Ну зерно истины тут, конечно, есть...
— Вот ты! — Ксюха указала на меня. — Давно с фабрики?
От удивления я аж прихрюкнул.
— С какой еще фабрики? Я — Вук... Проныра... Мы же не первый год знакомы...Мы друзья... — затянул я старую песню.
Ксюха скорчила такую жуткую рожу, что меня снова передернуло.
— Поганый лжец! Я тебя в первый раз вижу!
— Я — Проныра... Ну же, вспомни...
— Проныра-шмоныра. Не знаю я никаких Проныр. Ты, за кого меня держишь, робот?! За идиотку?!
«За очень опасную идиотку», — мысленно ответил я.
— Давно с конвейера сошел, спрашиваю? — не унималась сбрендившая.
— С какого еще конвейера? Я тебя не понимаю, — честно признался я.
Она почесала щеку, затем локоть и отвесила мне небывалый комплимент:
— А у тебя хорошая звуковая карта и богатый словарный запас, робот.
«Спасибо за любезность», — горько подумал я и попытался оправдаться:
— Я вообще-то человек, а не робот.
— Человек, — ее глаза полыхнули огнем и она навела на меня пушку. — Не смей называть себя человеком, bastardo! Ты машина! Робот! Думаешь, у меня не хватит духа распотрошить тебя и посмотреть, что внутри?
Уж в чем в чем, а в этом я не сомневался. Поэтому включил фаталиста и стал ждать.
К слову сказать, в прошлой жизни я видал одного человека, который считал себя роботом. Это был пациент нашей психушки. До того, как поехать крышей, он служил космодесантником. Видимо, там ему мозги и отбили. На гражданке он женился, завел двух детишек и отлично зарабатывал, будучи космическим дальнобойщиком. Но однажды летним вечером на даче что-то перемкнуло в его черепной коробке, и отставник решил, что он на самом деле боевой робот, получивший приказ уничтожить свою семью. Недолго думая сходил в сарай, взял топор и стал гоняться за супругой и двумя малолетними сыновьями. Благо, жена и дети успели запереться в подвале и вызвать чумовоз. Вскоре за отставником приехала психиатрическая бригада. Рослые санитары с трудом одели его в смирительную рубашку и определили в психушку. Он содержался в отделении для буйных, и я видел его всего несколько раз. Мужик очень реалистично изображал боевого робота. В то время меня сильно повеселило это зрелище.
Но сейчас, вспоминая того пациента, я даже не улыбнулся. А вот Сапог веселился от души. Он, кажется, был единственным, кому понравилось Ксюхино выступление. Ветеран громко хохотал над ней, но когда психичка попыталась открыть по нам огонь, он тут же влепил ей воспитательную затрещину.
— Опусти ствол, дура! Они нужны мне живыми, — сказал Сапог.
У них завязалась перепалка. И этим воспользовался отец Никон.
Капеллан накинулся на Сапога с резвостью дикого тигра, обезоружил и повалил на спину. Сцепившись клубком, как собаки, они катались по земле, пытаясь умертвить друг друга любым способом.
— А вы стойте, где стояли! — рявкнула на нас Ксюха. — Если почую, что вы что-то задумали, всех расстреляю!
В подтверждении серьезностей своих намерений она выстрелила из «Циклона». Вспышка взрыва зажглась совсем рядом и нас щедро осыпало комьями земли и кусочками породы.
— Всех расстреляю! Всех! Всех! Всех! — истерично заклокотала она.
Почти весь поединок капеллан и ветеран шли ноздря в ноздрю, но под конец Сапог стал брать вверх. Тогда капеллан собрал всю свою силу, какая у него оставалась, и врезал противнику кулаком по печени. Сапог тут же ослабил захват, и отец Никон вырвался из его смертельных объятий. Но эта свобода пролилась недолго: стоило капеллану подняться, как ветеран схватил его за ногу и снова повалил на спину. Он сдавил грудь отца Никона коленом, сжал горло своей лапищей. В руке ветерана блеснул нож. Лезвие пронзило сердце капеллана. Он закатил глаза, булькнул горлом и умер.
Сапог вытер нож чистым платком, приподнялся и вразвалочку побрел к своему плазмамету.
От этого зрелища Ксюха пришла в полный восторг.
— Подохла, porko*! — завопила она и принялась палить из «Циклона» в воздух, приговаривая. — Porko! Porko! Porko! Поганая porko! И вы все сдохните! Сдохните! Сдохните!
На этот раз сноровку проявила Профи. Пока Ксюха торжествовала, дредастая малышка молнией метнулась к своему арбалету и выстрелила в Сапога, а я выхватил из кармана «Люгер» и пальнул в Ксюху. Как и предполагалось, она не погибла и даже не поранилась, а тупо вырубилась.
