Я коротко пересказал баронессе все имеющиеся разрозненные факты.
«А что сахараные колобки тебе рассказали?»
«Что влезли в эту тройную свадьбу только лишь для того, чтобы приданным тройняшек закрыть долги перед Русско-Азиатским банком».
«Как-то всё вокруг да около ходит, да не складывается, — задумчиво пробормотала вампирша. — И ведь как всегда, окажется, что ответ лежал на поверхности, как в той истории с датчанами».
«Собственно, предсказательница из рода Борромео про каких-то львов говорила, синих и золотых, которые во всём этом замешаны. Тройняшки как раз имеют на гербе синего льва. Осталось отыскать золотых».
«Ты в курсе сколько родов ушло под покровительство Львов? Там не десятки и даже не сотни. Все хотели быть самыми-самыми, — с сожалением признала Агафья. — Это вам не Комар и не Клещ, где пара семей на страну».
«Догадываюсь, поэтому у итальянцев пошла брать языка харизмой Ольга, а я Зуброва планирую озадачить».
«Эх, нам бы ещё австро-венгров прощупать. А то может им возрождение династии Занзара грозит отсоединением Пьемонта из нынешнего союза? У них там Шварцейн сидит и видит, как этот регион к себе прихватизировать окончательно».
«Настолько, чтобы грохнуть свой собственный дирижабль?» — не согласился я.
«А чьи там вообще были суда?»
«Австро-Венгрия, Османская империя и Французская республика и не поверишь, но Индия».
«Ох, Клещ Всемогущий, а эти-то откуда взялись? Я что-то не видела слонов или махараджей в городе», — неподдельно удивилась вампирша.
«О, эти в очередной экспедиции в Британию. Хотят выкупить или в крайнем случае выкрасть у англичан свой легендарный макр, некогда вывезенный обманом из разграбленной страны».
«О! — с пониманием протяжно выдохнула вампирша. — Шиш им, а не макр. Он уже давно в британской королевской короне красуется».
«И что, никто так и не сподобился умыкнуть национальное достояние индийское?» — теперь пришёл мой черед удивляться.
«У них принцесс крови хуже охраняют, чем корону», — со смешком отреагировала Агафья. — Даже от теней защиту поставили, жадюги!'
«Э-э-э… а что принцессы страшные такие, что не охраняют?»
«Нет, — их там просто три или четыре десятка нарожали, — просветила меня вампирша в проблематике британской королевской династии, — сами не знают, куда девать и где женихов им подходящих искать. А это же ещё и приданное нужно каждой королевское… вот и надеются, что умыкнёт кто-то и попортит, чтоб подешевле откупиться. Ладушки, что-то мы разболтались, — перешла на серьёзный лад баронесса. — Задачу приняла. Отчитаюсь по факту выполнения».
«Вы нашли кандидата в проводники?» — уже вдогонку спросил я.
«Нашли парочку, дали взятки, чтоб пожили ещё лишнюю недельку, пока мы с делами не разберёмся, — успокоила меня вампирша. — В крайнем случае Джованни готов духом прогуляться».
«Это же твой сын…» — слегка опешил я.
«Тем больше у Висконти будет мотивации его удержать от ухода в Реку Времени», — отрезала вампирша и оборвала связь.
Что ж, раз вопрос с поисками тройняшек я делегировал Агафье, то необходимо было претворить в жизнь и вторую светлую мысль, возникшую в процессе разговора с Борромео.
В отличие от баронессы, я не исключал варианта, что заказчик всего происходящего безобразия мог быть из стран-владелиц уничтоженных дирижаблей. Тем более, что ранее Гиббон уже отметился собственноручным ослаблением своих граждан. А потому я решил обратиться за консультацией к человеку, всю жизнь варившемуся во французском лягушатнике и с пелёнок имевшему представление о генеалогии местного высшего, а теперь уже гражданского общества.
Пара гулких гудков завершилась ответом томным женским голосом:
— И что графу Комарину понадобилось в такую рань от скромной гражданки Барбарис?
Глава 23
Ольга уже четверть часа наблюдала как Альфонсо Борромео пытался разбудить старенького дедулю в длинной ночной рубашке до пят небесно-голубого цвета и такого же цвета колпаке.
До этого они минут десять ещё пробивались с боем в хозяйские покои, требуя незамедлительного приёма от хранителя архива Геральдической службы.
Гвардии Борромео и Комариных не особо и сопротивлялись, кроме сухонького старичка-слуги, что заламывал руки и просил быть осторожнее с его господином.
— Его светлость работали на износ последнюю неделю и изволили отправиться в беспробудный сон на ближайшие двое суток, — беспрестанно отбивал поклоны слуга, в ужасе осознавая, что перечит магу смерти.
Альфонсо, не стесняясь, хлестал по щекам хранителя архива, отчего голова у того мотылялась в разные стороны, потеряв свой ночной колпак.
— Не зли меня, — рыкнул Альфонсо. — Лучше бы тебе разбудить своего господина, иначе уснёшь вечным сном рядом с ним.
Слуга затрясся всём телом и закрыл лицо ладонями. Он опустился ниц и растянулся на сером мраморе пола.
— Я готов, господин, принять наказание. Но я не смогу пробудить мага жизни от наведенного летаргического сна. Не смогу, — тряхнул он лысой головой и принялся читать молитву.
Альфонсо выругался и оставил попытки разбудить хранителя.
— Здесь нам делать нечего. Летаргический сон может попробовать снять другой маг жизни или лекарь, но пока пошлем, пока приедет… А у этого старого хрыча привычка сначала работать неделю без продыха, а потом отсыпаться несколько дней. И повезло же нам на период спячки попасть.
— А сколько ему лет, говорите? — решила уточнить Ольга.
— Три сотни лет исполнилось господину в прошлом году, — не поднимая головы отозвался слуга.
— А как он в таком возрасте с женщинами?
На Ольгу с удивлением воззрились все в комнате. Даже слуга приподнял голову.
— Так… Уже век как господин верен только науке, — пробормотал он, отчаянно краснея.
— Я не о верности спрашиваю, — хмыкнула эмпатка. — Не поверю, что маг жизни себе техосмотр мужественности не обеспечил.
На неё всё так же смотрели с удивлением.
— Ну маяк у него до сих пор стоит? Стрела на кране страсти до сих пор поднимается? Нефритовый жезл ещё работает или только для красоты?
Похоже, нефритовый жезл их окончательно добил, ибо онемели все.
— Ай, да что я вас спрашиваю, сама проверю!
При этих словах Альфонсо закашлялся, а слуга снова упал, опасаясь увидеть что-либо неподходящее для его глаз и за это их лишиться.
Ольга же вспомнила, как однажды во время ночного дежурства больнице обсуждала с такими же интернами смертельную усталость. Тогда друзья сказали, что в таком состоянии даже секса не хочется. А вот если все признаки возбуждения налицо, то перед самым оргазмом хотят они того или нет, но даже смертельно уставшие просыпаются.
«Посмотрим, реально ли тебя добудиться».
Эмпатка принялась проецировать на дедулю собственные чувства во время достижения пика удовольствия, наблюдая, как поднимается флагшток на башне у хранителя, и краем взгляда замечая, как искажались лица гвардейцев. Бойцы в спешке покидали комнату. Последним не выдержал Альфонсо. Быстро извинившись, он вылетел из спальни.
Хранитель же на ложе заворочался, принялся часто дышать и стонать.
«Не прибить бы ещё дедулю случайно», — подумала Ольга, уже собираясь прекращать воздействие, но тут от спящего в разные стороны разошлась сияющая белым волна силы.
— Спасительница! Волшебница! Богиня! — простонал дедуля, разглядывая пустую спальню и одиноко склонившуюся над ним Ольгу. — Я так приятно вот уж полтора века не пробуждался! Проси, что хочешь!
— Вот это деловой подход! — обрадовалась эмпатка. — Мне помощь нужна ваша, только повремените с впадением в спячку. А то знаю я ваши мужские рефлексы.
* * *
— И что графу Комарину понадобилось в такую рань от скромной гражданки Барбарис?
Голос шпионки хоть и был полон томной страсти, но всё же по ритмичному дыханию становилось понятно, что она куда-то спешит и практически бежит.
