— Специалисты? Нет. Не слышал. Но идея интересная. Если открыть клинику эстетической…
— Рогодонтии? — подсказал Данила. — А что? Если подумать, то тоже… смотри, выправление формы и качества. Натирать там чем, чтоб блестели. Принимать опять же витамины. Говорят, кальций очень нужен… но тут надо проконсультироваться с тем, кто скот держит. Крупный рогатый. Ну, я так думаю. Там должны быть витаминные комплексы… и те же ёжики! В смысле, почки. У тебя ж раствор был!
— Василий, не слушай его, — Элька подошла к демону. — Он как всегда ерунду несёт…
— На самом деле нет, — Василий убрал руку. — Проблема рогов действительно существует. Как ни странно, но демоны имеют чувство прекрасного, пусть и крайне специфическое, но… да… это актуальное предложение. Очень. Спасибо.
— Не за что, — Мелецкий пожал плечами. — И если ты тут всё, то, может, иди домой, а? А то ещё кто вернётся…
— Я не боюсь.
— Вась, я знаю, что ты бесстрашный демон, но… понимаешь, я боюсь, — это Данила произнёс очень спокойно и как-то так, без тени шутки. — А если в следующий раз ты не сдержишься? Если причинишь кому-то вред? Сюда уже не рейдеры полезут, а правительство. Военные там. Группы захвата… а оно нам надо? Я к тебе привык. Привязался даже. И если с тобой что-то не так, то надо разобраться, что именно не так и что на тебя действует. Понимаешь?
— Да.
— Как ни печально это признавать, но он прав. Вась, пойдём домой, а? — и Элька решительно взяла демона под руку.
— А если они вернутся? — Василий указал на остатки техники.
— Вряд ли. Но если вдруг, то мы справимся, — сказал Данила.
И Ульяна кивнула, а потом и вслух подтвердила:
— Справимся. Уже справились. Они разбежались, все кто был, — она прислушалась к миру, и дар послушно откликнулся, выплеснулся волной, а потом вернулся. Поблизости и вправду не было людей. Чужих. — И далеко. Тут сейчас тихо.
Сказала и тут же трель телефонного звонка разорвала тишину, словно наперекор её слову.
— Да, — Ульяна испытала острое желание не просто трубку не брать, но выкинуть аппарат. На кой он её вообще нужен. Но всё-таки ответила.
Хватит бегать.
И прятаться тоже хватит.
— Доброго утра, дорогая, — матушкин голос был мягок и обманчиво-ласков.
— И тебе тоже.
— Как настроение?
— Отличное.
— Тут показывают, что вас захватить пытаются… какой кошмар! — это было сказано лениво.
— Действительно, ужас, — подтвердила Ульяна и, вытянув руку, потрогала ковш экскаватора. Тот был тёплым и покрытым царапинами. — Но мы справились, мама. Так что не переживай.
— Рада слышать… взрослеешь. Растёшь. Того и гляди замуж выйдешь…
— Посмотрим.
— Я действительно рада за тебя, дорогая… кстати, как твоё самочувствие?
— Лучше некуда. Сплю хорошо. Кушаю тоже. Много гуляю и дышу свежим воздухом, — Ульяна обходила машину. Какая огромная. И в то же время беззащитная, беспомощная без человека в кабине.
— С твоей фигурой кушать надо поменьше. Оно ведь как, тут булочка, там рогалик… и вот уже не то, что штаны не сходятся, уже и в дверь придётся протискиваться боком.
— Не знаю, мам. Может, у тебя и был такой жизненный опыт, но я пока вполне протискиваюсь и в дверь, и в штаны.
Пахло бензином.
Железом.
— Действительно взрослеешь, — это матушка произнесла со странной удовлетворённостью. — Раньше ты бы разревелась и трубку бросила.
— Да мне и сейчас хочется, — Ульяна потрогала колесо. На пальцах остался чёрный след. — Честно говоря, я вообще подумываю телефон или выкинуть, или номер сменить.
— Как насчёт встречи?
— Не знаю. Настроения нет.
— Поищи.
— Чего ради?
— Ради матери.
— Брось. Ты никогда-то мне матерью и не была.
— Я…
— Родить родила. Наверное, иначе твой договор было не исполнить. Но потом… ладно, ещё можно понять, что ты со мной не нянчилась. Ребенок нелюбимый и нежеланный, и в целом он демонам обещан, зачем привязываться…
— Ульяна…
— Поэтому никаких сказок там, косичек и чем ещё матери с дочерьми занимаются? У тебя всегда свои дела, свои заботы. Но ты ведь не просто меня отодвинула. Ты раз за разом задвигала меня, лишая людей, которым я была не безразлична. Начиная с прислуги и заканчивая отцом. И подруги… твоими стараниями у меня никогда не было друзей. Или вот семьи. И вот это уже не понятно. Почему?
— Друзья предают. Семья тоже.
— Да ну?
— Давай встретимся, — голос матушки был спокоен. — И я отвечу на твои вопросы.
— А потом попытаешься сдать бандитам? Как в прошлый раз.
— Не понимаю…
— Не надо, мам. Я, может, и не гений, но и не совсем дура. Те люди, на площадке, они ведь ждали меня. Откуда узнали, где я буду? И когда? Так что…
— И думать начала… что ж, в конечном итоге та встреча пошла тебе на пользу.
Сомнительная польза.
Очень.
— Но на сей раз я хочу лишь поговорить, Уль. Силой клянусь, что мне нужен лишь разговор. Хочешь — бери своих женишков… и кого хочешь, того и бери. Правда, речь пойдёт о делах семейных, но тут сама смотри…
Пауза.
И матушка ждёт чего-то. А Ульяна опять не понимает, чего именно. Она никогда не умела вот понимать. Раньше пыталась. Гадать. Толковать.
Узнать, что она должна сделать, чтобы мама похвалила.
Ничего.
Совершенно ничего. Потому что, что бы Ульяна ни сделала, всё будет не то и не так. И сейчас она просто спросила:
— Зачем мне это надо?
— Затем, чтобы когда придёт время выбирать, ты могла сделать этот выбор.
— Пафосно и размыто.
— Как уж есть. А если конкретней… что ж, уважаю деловой подход. Бумаги. Те кредитные договора, которые висят на тебе. Я дам тебе оба экземпляра. И ещё дополнительное соглашение о том, что финансовый вопрос полностью урегулирован. Одна встреча, Уля. Вне зависимости от того, чем она закончится, я отдам тебе бумаги. Силой клянусь. И ты понимаешь сейчас, что это — не пустые слова. Так что полчаса разговора и никаких больше долгов. Устроит?
Чтоб…
Ульяна провела пальцем по запылённому металлу.
— Где и когда?
— Николай Леопольдович, — мягкий вкрадчивый голос проник в сон. Сон был без сновидений, но всё одно хороший. — Ваш завтрак…
— Завтрак? — Наум Егорович приоткрыл глаз. — Завтрак — это хорошо. Это вы вовремя.
А тип снова незнакомый.
Такой невысокий, чуть взъерошенный и улыбается во все зубы. Те же ровные и белые, явно сделанные.
— А вы кто такой? — Наум Егорович нахмурился.
— Я? Я ваш новый лечащий врач. Руслан, — и ручку протянул. Ручка тоненькая, полупрозрачная, такую и пожимать страшно, переломаешь ещё.
— Новый? А старый где?
— В отпуск ушёл, — не моргнув глазом соврал Руслан. — Скоропостижно.
Это после сегодняшней ночи? Наум Егорович подавил смешок. Этак они всю смену отдыхать отправят, что вряд ли, конечно. Такую кадровую дыру заткнуть — ресурсов не хватит.
— Отпуск — это хорошо, — сказал он, садясь. Женька тоже проснулся. Сидел вот, зевая широко и заразительно. — И завтрак — это тоже хорошо…
Опять разные столики.
— Как вы себя чувствуете? — заботливо осведомился Руслан.
— Нормально. Спать охота. А ночь красивою была…
— Помните что-нибудь?
— Конечно. Я ж не маразматик какой. Ночь. Была. Луна была. Звёзды опять же, — Наум Егорович принялся загибать пальцы. — И мыши тоже были.
— И давно вы их стали видеть?
— Мышей? Так как сюда вот приехал, так и стал видеть. Это у вас, наверное, с экологией что-то не то.
Руслан скосил взгляд. Куда это он посматривает? Ах, часы… точнее артефакт, под часы замаскированный. Любопытное решение. Пытается определить, правду Наум Егорович говорит или нет?
— А до того не видели?
— Не видел, — Наум Егорович приподнял крышку, под которой обнаружилась фарфоровая тарелка с сырниками. Ишь ты, аккуратные кругляши башенкой выстроились. Слева в плошечке варенье. Справа — сметана. Под вторым колпаком — глазунья с полупрозрачными ломтиками бекона.
