Вскоре они уезжают, и я велю Конраду снять купол, а затем подхожу к Холодову и пожимаю ему руку:
— Отличная работа, Пётр Васильевич. Благодарю за службу.
— Мы обязались защищать ваш дом, ваши интересы и всегда выполняем условия контракта. Хотя должен признать, седых волос у меня сегодня прибавилось, — с кривой улыбкой отвечает командир наёмников.
— Вы всех строителей сумели догнать?
— Так точно, ваше благородие. Судя по списку, все здесь, включая прораба. Они там от нечего делать штукатурят на третьем этаже.
— Ведите их сюда, — приказываю я.
Пока наёмники ведут строителей «на ковёр», я подзываю Конрада и спрашиваю:
— Ты видел, кто складывал мусор в самосвал? Может, заметил, что кто-то подозрительно себя вёл?
— Да, господин. Я не придал этому значения, но один рабочий постоянно вызывался отнести мусор в машину. Возможно, это он подкинул те камни.
— Хорошо. Укажешь мне на этого мусорщика, — киваю я.
Когда все строители оказываются снаружи, я подхожу к Матвею и говорю:
— К тебе лично нет никаких претензий. Но ты должен понимать, что среди твоих людей завелась крыса, из-за которой у меня возникли проблемы.
— Да, я всё понимаю, ваше благородие! Вы только найдите мне его, я сам ему руки переломаю! — в сердцах выкраивает прораб.
— Ну что ты, зачем руки ломать. Мы просто отправим его на каторгу, чтобы он потрудился на благо империи. Давайте так! Тот, кто подкинул камни в самосвал. Если хочешь облегчить свою участь, выйди и сознайся, — объявляю я.
Наступает гробовая тишина. Я обвожу строителей взглядом, но что-то никто из них не стремится признать свою вину. Очень зря.
— Давай, не стесняйся. Я всё равно уже знаю, кто ты. Призрак тебя видел, а ещё со мной здесь прекрасная Мария, которая умеет распознавать ложь с помощью магии. Всё равно тебе уже не отвертеться, не заставляй тратить время, — продолжаю я.
По-прежнему тишина. Вздохнув, я прошу Конрада:
— Покажи, пожалуйста, который из них всё время вызывался относить мусор.
— Это он, — указывает призрак на молодого парня с дурацкой козлиной бородкой.
— Что? Я? Да я же просто ребятам помочь хотел, — мигом побледнев, мямлит парень.
— Вот сейчас мы это и проверим. Матвей, ты хорошо его знаешь?
— Нет, ваше благородие. Он из людей барона Писемского, — отвечает прораб.
«Валерий Васильевич вряд ли решил помочь моим врагам, мы ведь с ним воевали на одной стороне. Но подкупить одного из его работников было бы проще, чем людей командора, это правда», — думаю я и говорю парню:
— Иди сюда. Как зовут?
— Па-авел, — блеет он. Ну, точно, козлик, не зря бородку отрастил.
— Сознавайся, Павел. Ты подкинул камни?
— Нет, ваше благородие! Клянусь! Как хотите проверяйте, не я это!
— Вот сейчас и выясним. Мария, будьте добры.
Девушка, плавно покачивая бёдрами, не спеша приближается к Павлу. Вышагивает, как модель по подиуму, заставляя всех строителей таращиться на неё и едва ли не облизываться. Притягательная девушка, нельзя отрицать.
Павел несмело поднимает на неё взгляд.
— Мои глаза выше, мальчик. Смотри прямо в них, — ласково улыбаясь, говорит Мария и, настроив ментальную связь, спрашивает:
— Ты подкинул ящик в самосвал барона Зверева?
— Не я.
— Врёт, — довольно скалится менталистка.
Павел, трясясь от ужаса, кричит:
— Подождите, подождите! Ящик-то и правда, я положил. Но он пустой был, без камней.
Наступает недолгое молчание.
— Он говорит правду, ваше благородие, — поворачивается ко мне Мария.
Я недовольно цокаю языком и говорю:
— Надо же, расследование зашло в тупик. А я думал, мы закончим быстро. Конрад, может быть, ты ещё что-нибудь вспомнишь?
— Да, господин. Я вспомнил, что этот мужчина сказал, будто обронил где-то кольцо. Он искал его везде, в том числе и в самосвале, — призрак кивает на стоящего за спинами других толстого строителя.
Тот разводит руками и бормочет:
— Дык я, это… Смотрите, монстры!
Ткнув пальцем за мою спину, он срывается с места и бросается наутёк. А-ха-хах, наивный! Правда думал, что это сработает?
Ловлю его струной за лодыжку, он и трёх шагов не успевает пробежать. Строитель падает и напрасно хватается за траву, пока я притягиваю его к себе. Когда толстяк оказывается у моих ног, я наклоняюсь над ним и улыбаюсь.
— Ну что, сам всё расскажешь или придётся тебя убеждать?
— Расскажу! — мигом соглашается бедняга.
— Вот и молодец. Остальные свободны! — приказываю я.
Строители разбредаются, рассаживаются по своим машинам и уезжают, бросая на толстяка неприязненные взгляды.
— Вам ещё нужна моя помощь, ваше благородие? — интересуется Мария, подходя ко мне и как бы невзначай касаясь плеча.
— Останьтесь ненадолго. Хочу убедиться, что он не будет врать.
— Я могу задержаться и на подольше, — мурлыкает девушка.
— Не хочу вас задерживать. Закончим с делом, и вы тоже можете быть свободны.
— Жаль, — пожимает плечами красотка.
Когда автомобиль Матвея последним отъезжает от поместья, я сажусь рядом с толстяком на корточки и говорю:
— Правила простые. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Если будешь врать — накажу. Если всё расскажешь честно и без лишних соплей, мой адвокат скажет полицейским, что ты чистосердечно во всём признался, и тогда тебе скостят срок на каторге. Устраивает?
— Может, не надо на каторгу, ваше благородие?
— Минус балл. Продолжишь в том же духе — и я сделаю так, что всю свою короткую оставшуюся жизнь будешь киркой махать.
— Не надо, пожалуйста! Я всё скажу, — соглашается строитель.
— Кто тебя нанял?
— Шершавый.
— Кто это?
— Я знаю, ваше благородие. Известный посредник в преступном мире, он находит для дворян исполнителей грязных дел, — вдруг вмешивается Тимофей.
— Это так? — уточняю я.
— Ага, — быстро-быстро кивает толстяк.
Смотрю на Марию, которая лениво разглядывает свои ногти, и та кивает. Мол, наш преступник говорит правду. Хотя и так понятно, что он не врёт. Смелости не хватит.
— Где найти этого Шершавого? — спрашиваю я.
— У него дом на окраине города. То есть, он там не живёт, только с людьми встречается. Я скажу вам адрес!
— Говори, — киваю я.
Толстяк называет адрес, и с помощью Марии я убеждаюсь, что подвоха нет. Встав, я говорю:
— Тимофей, Пётр Васильевич — закончите тут без меня, ладно? Надо вызвать полицию и сдать им этот кусок сала. А я отправлюсь пообщаться с этим Шершавым.
— Дать вам с собой людей, ваше благородие? — уточняет Холодов.
— Не, сам справлюсь. До завтра, — говорю я, уже направляясь к машине.
Решаю взять пикап. Мало ли, вдруг посредник отстреливаться начнёт или ещё чего. Не хочу, чтобы мою представительскую машину повредили. Отремонтированный пикап тоже жалко будет, но не так.
Направляюсь к адресу. Ночная трасса почти пуста, так что гоню на полную, подгоняемый каким-то неприятным предчувствием.
Как выясняется на месте, предчувствие меня не обмануло. Домик, где Шершавый встречается с клиентами, находится на отшибе, других строений рядом нет. Но почему-то рядом с ним стоят два чёрных внедорожника. Варианта два: либо у посредника очередные клиенты, либо его решили устранить, чтобы я не успел с ним пообщаться.
Вломившись в дом, я убеждаюсь, что правильный вариант — второй. Шершавый сидит в одной из комнат, отстреливаясь от нескольких ребят с автоматами. Услышав треск выбитой двери, эти ребята тут же направляют стволы на меня.
— На кого работаете? — спрашиваю я, призывая струны, уже облачившись в астральный доспех.
— Огонь!
— Неправильный ответ, — вздыхаю я.
Пули отскакивают от астрального доспеха, и мне ничего не остается, кроме как нашинковать противников в капусту. Серьёзно, ну зачем они так? Могли бы хоть для приличия спросить, кто я такой и что здесь делаю. Нет же, сразу «огонь»! Ну и получите тогда.
— Эй, Шершавый! Не вздумай стрелять, свои, — говорю я, переступая через трупы.
