— Что «его руки»? — вопросил он, стараясь подтолкнуть собеседницу к продолжению разговора. Та, в свою очередь, тяжело вздохнула и, укусив себя за губу, продолжила с какой-то отчаянной решимостью, причудливо сплетшейся с полубезумной надеждой:
— Его руки становятся теплее, — девушка сильнее стиснула пальцы блондина и взволнованно взглянула на явственно удивленного ее словами мужчину, — Это… это безумие, да?.. Его руки всегда были холодны, он же… Но теперь они потеплели! Винс… Может, попросить Чарли снова осмотреть его?
Винсент, кажущийся совершенно растерянным и, по-видимому, толком даже не знающий, как реагировать на слова девушки, неловко пожал плечами.
— Чарли же по людям специализируется, и вообще…
— В чем дело? — знакомый голос, насмешливых или веселых интонаций в котором за последнее время практически не было слышно, раздавшись из-за двери, решительно вклинился в разговор. Секунду спустя вслед за голосом вошел и Роман, окидывая находящихся в комнате серьезным и внимательным взглядом.
— Что-то случилось? Зачем вам Чарли?
— Я не уверена… — начала, было, девушка, но хранитель памяти решительно перебил ее.
— Татьяне кажется, что его руки стали теплее.
Роман слегка приподнял бровь, демонстрируя изумление пополам с недоверием.
— Теплее?.. Может, ему просто от твоих ладоней тепло передалось?
Татьяна, к которой и был обращен вопрос, отрицательно мотнула головой.
— Я держу его за одну руку. А вторая рука тоже…
— Тогда, быть может, и стоит снова напрячь Чарльза, — голос еще одного нового участника беседы заставил всех обернуться к дверям комнаты. Ричард, прислонившийся к косяку, слегка вздохнул и немного отвел одну руку в сторону.
— А что терять? Хуже-то все равно не будет.
— Ладно, — Роман, обладающий привычкой моментально оценивать логичность приводимых доводов, серьезно кивнул, — Сейчас я приведу его, — последние слова он договаривал уже на ходу, протискиваясь мимо оборотня в открытую дверь.
Тот же, пропустив юношу, нахмурился и, сунув одну руку в карман, приблизился к тумбочке, рассматривая, как давеча Винсент, лежащую на нем ампулу с иглой. Затем чуть сжал губы и покачал головой.
— Кто бы мог подумать, что вот эта мелочь может справиться с таким сильным существом…
Винсент, не отвечая, грустно кивнул. Татьяна же, о чем-то вспомнив, быстро глянула на мужчину через плечо.
— Ты говорил как-то… — задумчиво начала она, совершенно машинально поглаживая руку молодого графа, — Что «он» не знает о силе Эрика… Ты имел в виду Альберта?
Ричард, вмиг помрачнев, неприязненно сморщился и, отойдя от тумбочки, сунул и другую руку в карман.
— Да, — с явной неохотой ответил он, — Но я ошибался. Альберт, видимо, прекрасно знал о его силе… Только вот мне сообщить об этом забыл как-то.
— Еще бы ему не знать, — Винсент, не сдержав ухмылки, задумчиво почесал мочку уха, — Если он сам был первопричиной появления этой силы. Кстати, вот и объяснение слову «лично».
— То есть, творение рук его? — голос Романа, снова послышавшийся от двери через рекордно небольшой промежуток времени, учитывая масштабы замка и длину его коридоров, мигом вызвал подозрение, что доктора, стоящего рядом с ним, он приволок сюда с крайне высокой скоростью. Взъерошенная шевелюра последнего эти мысли лишь подтверждала.
Впрочем, за исключением взлохмаченных волос, выглядел Чарли достаточно адекватно, ухитряясь даже сохранять спокойствие в окружении всех присутствующих здесь странных личностей. Пять дней, проведенных в стенах Нормонда, здорово повлияли на мнение молодого доктора о его обитателях, изменив прежде питаемый страх на отношение почти дружеское.
— Роман сказал, вы хотите, чтобы я вновь осмотрел господина графа? — произнес он, окидывая взглядом Татьяну и Винсента, и уделяя как-то мало внимания оборотню, притулившемуся возле подоконника, — Но ведь я уже делал это. И результат тогда…
— А вдруг сейчас что-то изменилось? — Татьяна, не вынесшая доле попыток доктора откосить от осмотра, выпустила руку графа, прижимая собственную к груди, — Чарли, пожалуйста… Ну, разве это так уж для вас трудно?..
Молодой человек вздохнул и, не обращая внимания на замершего рядом с ним Романа, не совсем довольного тем, что на вопрос ему никто не ответил, решительно направился к девушке.
— Мне не трудно, — произнес он наконец, когда Татьяна уже поднималась со стула, предоставляя ему место у постели больного, — Но, должен сказать, немного неприятно осматривать фактически труп, если судить по медицинским показателям. Да и методы приходится использовать довольно кустарные… — он взял Эрика за руку, обхватывая его запястье пальцами и умолк, прикрывая глаза и, вероятно, считая удары его пульса.
В комнате повисло молчание. Никто из присутствующих не решался помешать доктору, опасаясь отвлечь или сбить его.
Некоторое время Чарли, удерживая руку пациента в своей, внимательно прислушивался не то к биению его сердца, не то к собственным ощущениям. Затем, нахмурившись то ли непонимающе, то ли недоверчиво, а может быть, даже подозрительно, он неожиданно извлек из большого, глубокого кармана белого халата, который категорически не желал снимать, устаревшей модели тонометр и, натянув манжетку на руку графа де Нормонд, предварительно задрав рукав его рубашки, принялся мерить давление. Вскоре процесс был завершен и Чарли, нахмурившись еще больше, добыл из другого кармана градусник.
— А он неплохо подготовился, — шепнул Ричард стоящему неподалеку от него Винсенту, — Кислородную маску, интересно, не захватил?
Чарльз, услышавший этот, прозвучавший в тишине комнаты достаточно громко, шепот, мрачновато глянул на оборотня.
— Это было со мной, когда я встретил Романа, — негромко, но все же весьма недовольно поведал он, — Кислородную маску после этой встречи я взять уже не успел… — бормоча последние слова практически себе под нос, молодой человек аккуратно взял в руку градусник, коим на протяжении разговора измерял температуру блондина и, взглянув на результаты измерения, вздохнул, — Что ж… не могу сказать, что это очень утешительно. Пульс господина графа находится в пределах нормы, температура его тела тоже не превышает необходимой отметки, а с таким отличным давлением ему можно смело отправляться на орбиту… Все, что я вижу — так это то, что предо мною лежит совершенно здоровый человек. Почему он не приходит в себя уже столько времени, я не…
— Человек?. — Татьяна, из всех слов доктора уловившая практически лишь одно, предпочла не дослушивать остальные излияния. Еще на несколько секунд в комнате воцарилось молчание, все взгляды были прикованы к ней. Девушка, на протяжении этих секунд созерцавшая с каким-то упрямым выражением пол, медленно подняла голову.
— Чарли… — то, что она нервничает, было заметно невооруженным взглядом, однако голос ее звучал сладко, — А вы не могли бы осмотреть… вот этого юношу? — девушка обернулась, указывая на Романа. Тот явственно опешил.
— Стоп-стоп-стоп, а я-то здесь при чем? В меня всякой гадостью не кидались, я вообще… — заметив почти умоляющее выражение на лице Татьяны, виконт тяжело вздохнул и решительно направился вперед, — Ладно, если ты так хочешь, конечно, хотя я не понимаю…
Договаривать юноша нужным не посчитал и, приземлившись на кровать рядом с братом, деловито закатал рукав, предоставляя Чарльзу возможность измерить давление и ему.
Проводимые процедуры заняли около двух минут, затем молодой доктор, отстранившись, недоверчиво перевел взгляд с Романа на Эрика и обратно. На лице его начала медленно отражаться какая-то мысль, отразиться которой сполна, однако, не дали.
— Ну? — нетерпеливо вопросила Татьяна, шагая ближе к доктору и его пациенту. Первый со вздохом пожал плечами.
— Ну… если бы я не видел его совершенно жизнеспособным… — осторожно начал он и, на всякий случай отодвинувшись от Романа подальше, решительно закончил, — Я подумал бы, что он находится в глубокой коме, фактически на грани смерти.
