Люди… Снова люди. Удивительные создания во многих мирах, внутри почти каждого из которых глубоко зарыты семя разрушения и семя творения. Они с одинаковой страстью могли создавать творения искусства и с такой же страстью могли резать друг другу глотки.
Они создали воистину разрушительные оружие и с виртуозной жестокостью испытывали его друг на друге.
Вот и сейчас земля дрожала от взрыва снарядов, воздух спирал лёгкие от гари и дыма, вкус крови оседал на языке, а смерть получала всё новых и новых жертв, когда Велика Мать Кровь появилась над полем боя.
Неожиданно наступила тишина, будто разом оглохли все воюющие. Сизый дым расступился, являя иномирное существо с хитиновыми крыльями, длинным языком, слепой человекоподобной головой и пастью острейших зубов, словно у пираньи.
Сколь страшен был её облик, столь грациозными были её движения. Обнажённая, она изгибалась, танцуя лишь одной ей ведомый танец.
Её одеяния — не ткань, а живые струи запекшейся крови — взметнулись, как крылья летучей мыши. Каждая складка дышала, пульсировала, обнажая то алое подобие шёлка, то клинки из кристаллизованной крови, растущие прямо из подобия ладоней.
Первый шаг. Нога коснулась лужи — и кровь погибших, до того чавкающая под ногами, взметнулась вверх, закручиваясь в спираль.
«Всем, кто чтит мой кодекс…»
Голос не звучал, он врезался в сознание, как нож в горло. Слышали его и люди, но предназначался он лишь для её последователей.
Второй шаг. Поворот, и кинжалы-когти рассекли воздух, оставляя пространственные раны на ткани реальности.
«Всем, кто слышал, как я пела над вашими колыбелями…»
Третий шаг. Прыжок. Она парила над землёй, а ленты крови под ней сплетались в сложнейшую мандалу.
«Я готовила вас. Но вы ушли».
Тела павших вздрогнул. Их жилы вытянулись струнами и начали звучать перебором кровавой симфонии, заставляя оставшихся в живых оцепенеть в ужасе.
На миг она взмыла в воздух, скрестив мечи и закручиваясь в кровавом вихре. Её фигура поднималась всё выше и выше, пока луч солнца, пробившийся сквозь дым и тучи, не осветил богиню в алом бутоне.
Четвёртый шаг — падение вниз головой.
«Теперь я призываю вас сама!»
Удар. Лезвия кристальных мечей вонзились в землю, заставляя всю кровь на поле боя вскипеть и подняться в небо семью алыми вихрями. В каждом вихре мелькали лики Возвысившихся, её последователей, её предателей, её детей.
Мать Великая Кровь удерживала все семь вихрей, у самой груди, словно баюкала младенцев. В последний момент перед тем, как отпустить их на свободу, богиня произнесла:
«Это мой призыв. Кто примет его — получит прощение. Кто откажется…»
Её танец оборвался… Вихри взмыли в небо, устремляясь куда-то за пределы этого мира. Раны на ткани реальности принялись затягиваться, а печальная богиня, одарив оцепеневших людей последним взглядом, взмыла в небеса.
М. Борзых
Кодекс Крови. Книга ХVIII
Глава 1
Пока покровительница, доверившись мне, отправилась созывать своих последователей, мне предстояло поставить в известность об опасности очень многие силы.
Начал я с принятия решения о срочной эвакуации в Сашари. Райо был предупреждён первым и, кажется, даже обрадовался.
— Меня смущает твоё хорошее настроение после услышанных новостей, — честно признался я.
— Не воспринимай превратно, — тут же замахал руками дед, — просто радуюсь, что родовое гнездо Эсфесов вновь оживёт. Мы же с Лавинией отстроили всё так же, как было когда-то, но сейчас этот небольшой город пустует. Занята лишь пара башен: в одной расположился выводок аспидов, а во-второй живут божественные отпрыски из мира Тары. А теперь здесь тысяч двадцать жителей спокойно можно разместить.
— Боюсь, столько у меня нет, — прикинул я количество своих людей, — к тому же мы не можем просто взять и уйти все. Присягу никто не отменял. Останется кто-то из гарнизона, так же как и охрана совместных исследовательских центров на бывших землях Земельно-Удавовых. Да и эрги теперь вряд ли свой алтарь бросят.
— Не тяготись чужим выбором. Твоё дело предупредить и дать объективный расклад. Их дело принять решение, — приободрил меня Райо. — Вот как ты объясняться с местным пантеоном будешь…
— Как есть скажу.
— Думаешь, помогут?
— Думаю, что им этого не дадут сделать, — высказал я собственные предположения. — Но предупредить надо. Если в их песочницу придут большие дяди и устроят разборки, они должны быть в курсе.
— Тебе виднее, но смотри, чтобы тебя коллективно не прикопали во избежание, так сказать.
— Всей правды я им говорить не буду, — успокоил я деда. — Я не самоубийца.
Выразительный взгляд Райо был мне ответом.
— Но есть у меня одна идея… Подсмотрел в архивах Альба Ирликийского. Какой бы первостатейной тварью он ни был, но учёным он оказался выдающимся, — пришлось признать мне.
Я на досуге планомерно изучал записи из его библиотеки. Загадка Атараши пока не была разгадана, а потому приходилось искать подсказки везде. И как бы мне не хотелось лелеять собственную ненависть к святоше, но в начале пути он и его друзья были благом для моего родного мира.
— Любая первостатейная тварь сделала в своей жизни хотя бы что-то хорошее, — философски изрёк дракон. — В случае с Альбом, он породил тебя.
* * *
Саптама услышал зов Матери Крови в тот момент, когда его эксперимент почти достиг завершения.
Он сидел за обшарпанным растрескавшимся деревянным столом, наблюдая за четырьмя формами жизни, сошедшимися в битве с его кровью. Это была последняя проверка. Две уже погибли — их полупрозрачные оболочки сморщились, будто высушенные невидимым огнём, уступив силе крови Высшего существа. Но оставшиеся две демонстрировали поразительные свойства: одна пульсировала кроваво-красными узорами, словно имела собственное сердцебиение, постепенно обращая кровь Высшего в себе подобную субстанцию, другая испускала серебристую пыль, складывающуюся в сложные трёхмерные мандалы.
Когда зов Матери пронзил реальность, его пальцы непроизвольно сжались, превратив камень под ними в пыль.
«Как быстро…» — мелькнула мысль. Он не ожидал, что она узнает об охоте так скоро. Губы искривились в странной гримасе — нечто среднее между улыбкой и оскалом.
«И ради кого? Какого-то выскочки, даже не успевшего толком возвыситься. Мы столетиями боролись за её благосклонность, а этот… этот сорванец удостоился её личного вмешательства».
Холодная зависть шевельнулась где-то в глубине того, что когда-то было душой. Камень под его пальцами раскололся, не выдержав давления.
Его взгляд скользнул к чаше, где две выжившие формы жизни уже начинали меняться, реагируя на зов. Красная вытягивалась в тонкую, как бритва, нить, серебристая сжималась в идеальную сферу, испуская волны статики.
«Подарок специально для вас, матушка, и для вашего любимчика» , — прошептал он, ощущая вкус грядущей мести на языке.
Кровемор и Распылитель — его шедевры, созданные за годы изгнания. Первый мог проникать в любую биомассу, переписывая её код и делая подобием себя, второй — поглощал магию крови, преобразовывая её в иную, опасную для всех живых существ. Кроме магии Саптамы, естественно. Вкус его магии Распылитель знал и сознательно игнорировал, позволяя пользоваться даром крови без ограничений. Кровемор был идеальным оружием против Высших существ, а Распылитель должен был помочь решить вопрос с бывшей покровительницей и её любимчиком.
— Что же, посмотрим, кто кого… — осталась парочка проверок, и два мира будут у него в кармане. — Не думал же Творец, что я просто буду плясать под его дудуку? Заполучить колыбель — не предел моих мечтаний, а лишь первый шаг к цели. А Великая Мать Кровь сама виновата, нужно было соглашаться на предложение, тогда осталась бы жива.
Где-то в глубине пространства Велика Мать Кровь вдруг почувствовала лёгкий укол тревоги — словно кто-то провёл ледяным пальцем по её позвоночнику. Но когда она попыталась определить источник угрозы, ощущение исчезло, оставив после себя лишь горький привкус недоумения.
