Звездная Кровь. Изгой VI (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович

Большой Ух, сжавшись в крошечный комок в своей норке, транслировал ментальные всполохи страха. И пожалуй, что с ним стоило согласиться. Я и сам не был в восторге.

Медведь топтался внизу, выискивая запахи. Его тяжёлое глухое ворчание я чувствовал не грудью, а всем телом: вибрации прокатывались по камнегрибу, и казалось, что он сам трепещет от страха перед хищником. Косолапый, потоптавшись, двинулся в обход камнегриба, подозрительно нюхая воздух, и наступил на одну из Печатей, чем активировал её.

В тот же миг коротко сверкнуло. Вспышка уничтожила воздух в объёме Печати, атмосфера с хлопком вернула себе отвоёванный участок. Зверь взревел так, что внутренности мои скрутило в тугой узел.

— Тебе не хватило, косолапый? — прошипел я под нос, удивлённо.

Гигантский медведь отскочил от места, где ему сделали больно, но ему было невдомёк, что он встал всеми лапами на ещё одну Печать Аннигиляции, которая стояла почти вплотную к активированной. На этот раз ожог прошёлся по боку: клочья шерсти полетели, и я увидел, как темнеет обугленная кожа. Но зверюга продолжала стоять, хоть и раскачивалась, как боец в нокдауне, оглушённый серией ударов.

— Чёрт! — выругался я и прижал к плечу «Копьё».

Выдохнув, я нажал на кнопку инициатора стрельбы. Пучок плазмы рассёк воздух и вонзился в зверя. Я успел заметить, как густая шерсть и плоть вокруг ожога приобрели тёмно-бордовый оттенок, шипя, паром в ране показалась белая кость… но монстр был жив.

Редбьёрн.

Содержит Звёздную Кровь.

Я выругался в сердцах, бросив «Копьё», снова целясь на этот раз из гаусс-карабина. Я видел, что косолапому больно, но урона оказалось маловато, чтобы его угробить наверняка, а вот разозлить… В самый раз. Звёздный Монстр посмотрел вверх, увидел меня, и в его голубых глазах вспыхнула ярость.

Медведь зарычал, припав на все четыре лапы, и, скользнул по одному из грибных выступов, начав карабкаться вверх. Когти без особого сопротивления вгрызались в камнегриб. Всё происходило слишком быстро.

Я максимально быстро перевёл прицел на морду зверя, перекинул флажок на автоматический режим огня и вжал кнопку инициатора стрельбы, выпуская длинную очередь разогнанных игл.

Иголки вонзались в морду, рвали плоть и… рикошетили. Да, морда не покрыта такой толстой шерстью и шкурой, но зато кости были впечатляющей толщины. Я видел, как он помотал башкой, словно отгоняя надоедливых мух. Проклятая тварь продолжала карабкаться вверх!

275

Когти медведя с хрустом вонзались в камнегриб. Гигантский медведь с пугающей скоростью взобрался почти на самый верх, где я оборудовал позицию. Зверь рычал от боли и ярости. Естественно, что наша встреча не обещала ничего хорошего. Откровенно говоря, мой план закончился ровно на том месте, когда этого монстра не взяли Руны Аннигиляции и плазменная винтовка. Что делать?

Бежать — не вариант. Я просто не успею слезть с вершины, а если и успею, то тварь движется быстрей меня и нагонит в считаные мгновения.

Вариантов больше нет, придётся сражаться. Ужас предательской слабостью кольнул в коленях, сделав ноги словно ватными. Собрав всю решимость, я сосредоточился на старой и безотказной Руне. В серебристом водовороте Звёздной Крови материализовалось белое, словно костяное Зирдиновое Копьё.

Ощутив в руках привычный вес чудесного древкового оружия, я почувствовал себя уверенней. Я перехватил копьё двумя руками и упёр его пяткой в камень, развернув остриём в мощную грудь хищника. Медведь был уже настолько близко, что это всё, что я успел сделать.

— На! — прохрипел я, сделав встречный выпад из неудобной позы.

Острейший наконечник зирдинового копья пробил густую шерсть и погрузился глубоко в грудь зверя. Раздался громовой рык, настолько мощный, что у меня заложило уши. Он дёрнулся, сорвавшись вниз, и я подумал, что одолел этого монстра…

Но в ту же секунду, пока замер, стараясь удержать равновесие, чудовище всё-таки успело ударить меня лапой. Острая боль пронзила ногу, заставив погрузиться меня в темноту. Очнулся уже внизу, со стоном… Одного взгляда хватило, чтобы понять — перелом открытый. Чёрная кость торчала из раны острым концом.

— Чёрт… — прохрипел я слабым голосом.

Редбьёрн не двигался. Ситуация была ясна как белый день. Мы свалились вниз вдвоём: зверюга и я, сцепленные смертельными объятиями. Звёздный монстр зацепил голень краем когтя, но этого хватило. Сверху как вихрь раздалось отчаянное попискивание: это Ух метался, пытаясь ухватить медведя за морду. Совсем рядом утробно рычал верный Колчак. Маблан вцепился зверю в глотку и трепал измочаленную шкуру медведя.

Превозмогая адскую боль, воспользовался Рунами Исцеления и Живой Плоти, одной за другой и пока в крови бушевал адреналин, наложил себе жгут, чтобы остановить кровотечение, и рывком вправил кость. Естественно, что меня вырубило повторно, даже закричать не успел. Похоже, я всё же недооценил проклятую тварь.

Я очнулся через некоторое время и первым делом вкатил себе сразу два обезболивающих укола, следом за ними регенеративное. Пока накладывал себе на распухшую ногу шину, чувствовал, как мозг постепенно отказывает, пропуская сквозь себя лишь ослепительные вспышки боли и горькие капли простейших мыслей, будто расплавленную ртуть. Единственное, на что меня хватило в тот миг, — осознать, что я не могу и дальше валяться под открытым небом. Пока ещё запах редбьёрна надёжно защищал от хищников и падальщиков, но в небе прекрасно видны несколько точек, паривших кругами дрейков — вездесущих падальщиков Единства.

Сломанная нога больше не слушались приказов, а измученное сознание протестовало при одной лишь мысли снова ступить на неё. Оставалось как-то добраться до хижины и залечь здесь, и дать себе хотя бы немного времени на восстановление. Продолжить валяться здесь и дальше — хороший шанс умереть на этом месте.

И я пополз. От боли глаза различали смутные очертания, сквозь разноцветные круги, вспыхивавшие перед глазами. Снова было жарко. Ещё один повод найти укрытие внутри. Всё вокруг утопало в мутной пелене.

Несколько раз я терял сознание по пути. К счастью, удача не подвела, всякий раз я приходил в себя. Наконец, я добрался до хижины. Преодоление высокого порога, которого я в нормальном состоянии почти не заметил, попросту перешагнув, стало для меня настоящим испытанием.

Внутрь, практически ввалился и почувствовал, как спина касается шершавой поверхности камня. От соприкосновения с холодным основанием всё тело пронзило новой волной боли: аж слёзы хлынули из глаз. Оказалось, что я всё ещё способен плакать. Но плакать было нечем. Поиск в крипторе также стал настоящим испытанием. Вещи в нём, казалось, жили своей отдельной жизнью, а руки шарили словно сами по себе. В итоге я отказался от идеи достать несколько рационов сухого пайка и попросту призвал их из Руны.

Ни разум, ни воля не участвовали в этом процессе. Будто во мне пробудилась древняя животная сущность, готовая пожирать всё подряд без разбора.

Плитка безвкусной, но невероятно полезной флотской пищи, предусмотрительно упакованная в Руну, отправилась в рот. Разодрав упаковку, я всё же, кажется, проглотил плитку вместе с кусками плёнки. Рот не протестовал, наоборот — широко распахнулся, готовый сомкнуть челюсти на любом предмете, что попадётся под руку. Я испугался собственной дикости и в отчаянной попытке вернуть контроль стиснул зубы и решил сменить повязку на ноге. В тот же миг от боли у меня вырвался жуткий вопль, воспалённая конечность взорвалась в сознании бешеным вихрем страдания. Но зато проклятая боль слегка встряхнула уставший мозг. Я ощутил, как ко мне возвращается сознательное управление руками.

Затем разум мой погас, видимо, то отключался совсем, то оживал лишь для поддержания простейших функций. Память зияла провалами, сквозь которые проступал лишь бессвязный калейдоскоп из боли, страдания, голода и жажды. Весь неприкосновенный запас воды я, видимо, извёл, так как в один из приходов в себя, обнаружил, что рядом стоят бочки с водой, которые мы с Зеесом запаковали в Руну, чтобы заправлять паромобили, ещё когда совершали марш-бросок к Мифрифору.