Солнечный ветер - Рощин Валерий Георгиевич

Стучавшая по клавишам печатной машинки секретарша прервала занятия и едва заметно улыбнулась Сергееву. Улыбнулся в ответ и он.

– Ирина Викторовна, задержите ребят, – прогудел селектор.

Кандидаты остановились. Из кабинета выскочил Анисимов.

– Парни, еще один важный момент, – сказал он и кашлянул в кулак.

Космонавты оказались как раз возле столика секретарши, а заместитель Берегового неторопливо расхаживал перед ними, не зная с чего начать…

Пока он раздумывал, Сергеев незаметно сунул руку в карман кителя. Спустя несколько секунд его ладонь вытолкнула на столик перед Ириной большую шоколадку.

Та снова улыбнулась и накрыла ее только что отпечатанным приказом.

– Ребята из основного экипажа еще не извещены о переводе в дублеры, – начал Анисимов. – Вы должны понимать, каково будет их состояние, когда мы сообщим о решении руководства. Поэтому просьба вести себя с ними максимально корректно.

– Само собой, Николай Павлович, – ответил за экипаж Сергеев.

– Вот и славно. А теперь оба на занятия. Через полчаса чтоб в полной сбруе сидели в тренажере…

Глава четвертая

СССР; Казахстан; Байконур – борт космического корабля «Союз-25–1» – станция «Салют-6»

Январь – февраль 1978 года

– …Переходим к международным новостям, – объявил в хрипящей колонке женский голос. – Вчера в Аравийском море недалеко от береговой границы индийского штата Махараштра потерпел катастрофу самолет авиакомпании «Эйр Индия» Боинг-747. По предварительным данным работающих на месте крушения экспертов, катастрофа произошла из-за отказа индикатора пространственного положения самолета. Все двести тринадцать человек, находившихся на борту Боинга, погибли…

– Иваныч, выключи немедленно! – гаркнул со своего сиденья генерал Береговой. – Не хватало нам перед стартом новостей про авиационные катастрофы…

Водитель послушно крутанул ручку радиоприемника, динамик замолчал.

Специальный автобус не спеша катил к стартовому комплексу. Погода в этот январский день радовала: к востоку от космодрома белели облака, а над стартовым столом небо поражало чистой синевой; ветер был слабым, температура колебалась от минус десяти до минус двенадцати; атмосферное давление оставалось стабильным.

Над стартом возвышалась готовая к полету ракета. На ее фоне подъезжавший автобус казался крохотным, ненастоящим. Белые облачка пара, образующегося после заправки ракеты топливом, струились вдоль разгонных ступеней и постепенно рассеивались.

Не доезжая до исполинских конструкций метров пятьсот, автобус остановился. Дверца со скрипом открылась, из салона вышли Сергеев с Ритвицким в опущенных по пояс скафандрах. Подойдя к заднему колесу, оба остановились.

– А если я не хочу?! – возмущенно прошептал Рита. – Сходили же перед тем, как надеть скафандры!

– Ссы, давай! – прошипел командир. – Нельзя нарушать традиции!..

Справив нужду, космонавты вернулись в автобус, и тот плавно поехал дальше – к небольшой группе людей, ожидавших экипаж у лифта.

Спустя полторы минуты Александр докладывал:

– Товарищ председатель Государственной комиссии! Экипаж космического корабля «Союз-25–1» к полету готов! Командир экипажа – полковник Сергеев.

Народа у лифта собралось немного. Первые старты советских космонавтов в шестидесятые годы неизменно сопровождались многолюдными митингами и горячими напутственными речами. А к середине семидесятых предстартовое мероприятие стало выглядеть куда проще и скромнее: короткая речь председателя комиссии, рукопожатия с пожеланиями удачи и проводы до лифтовой кабинки.

Подъем в лифте занял тридцать секунд. На площадке у открытого люка в спускаемый аппарат космонавтов встретили специалисты. С их помощью Сергеев с Ритвицким заняли места в ложементах и пристегнулись ремнями.

– Удачи, ребята! – пожелал один из них.

– Спасибо! До встречи, – ответил командир.

Крышка захлопнулась, один за другим щелкнули запорные механизмы.

Оставшись наедине, друзья переглянулись.

– Готов? – поинтересовался Сергеев.

– Так точно!

– Кстати, об удаче. Что там по твоим прогнозам?

– Ты приблизительно пятнадцатый, кто об этом спросил за последние пару дней, – уклонился от прямого ответа Владислав.

– Да хоть тридцатый. Ты не увиливай, а отвечай прямо старому товарищу!

– Не могу точно ответить, Саня, – нет четкой картинки.

– Скажи спасибо, что у нас нет времени на допрос с пристрастием, – поправил командир гарнитуру и доложил по радиосвязи: – «Заря», «Орланы» к старту готовы.

Не так давно Сергеев испытал эмоции первых минут старта космического корабля, когда каждая клетка организма в полной мере ощущала невероятную мощь ревущих внизу ракетных двигателей. Для Владислава Ритвицкого все было в новинку. Несмотря на большие перегрузки, он неистово крутил головой, пытаясь заглянуть то в левый иллюминатор, то в правый. Командир с трудом приподнял руку и похлопал по лежавшей рядом ладони товарища.

– Все будет в норме, не переживай…

Отработав положенные полторы минуты, отделились двигатели первой ступени – оба космонавта ощутили это по толчкам и легкой вибрации; затем сработала сигнализация на пульте управления.

– Мать моя Рита – настоящая невесомость! – вдруг прокричал Ритвицкий и кивнул на взлетевший бортжурнал. Тот был привязан коротким шнурком и остановился аккурат напротив космонавтов.

– А что, бывает искусственная? – засмеялся Сергеев.

– Конечно бывает! Когда мы падали в тренировочной зоне на специальном самолете – там была искусственная. А тут – другое дело!..

– Как самочувствие, «Орланы»? – послышался в наушниках голос руководителя.

– «Заря», самочувствие экипажа в норме, – доложил командир. – Системы и приборы работают в штатном режиме.

– Понял вас. Отделение второй ступени через тридцать пять секунд…

Отработав, ступень отделилась. Корабль вышел на расчетную орбиту с перигеем около двухсот и с апогеем – двести пятьдесят восемь километров.

– Ну что сидишь, как придавленный? – засмеялся Сергеев, глядя на глазевшего по сторонам товарища. – Можешь встать, размяться и вспомнить пару веселых историй. Стыковка по плану только завтра утром…

Поскольку связь со станцией была полностью потеряна, наведение на нее обеспечивалось с Земли средствами Центра контроля космического пространства.

Осторожно приближавшийся к «Салюту» «Союз-25–1» внешне практически не отличался от летавших ранее на орбиту собратьев. В передней части – такой же округлый бытовой отсек со стыковочным агрегатом и посадочным люком. К нему «пристегнут» переходным узлом конусообразный спускаемый аппарат. Замыкал конструкцию приборно-агрегатный отсек с двумя распростертыми «крыльями» элементов солнечных батарей.

Заметная разница имелась лишь в начинке корабля. На космодроме за несколько дней перед стартом из приборного отсека спускаемого аппарата инженерно-технический состав демонтировал систему автоматической стыковки, которая являлась бесполезным грузом из-за хаотичного вращения космической станции «Салют-6». В освободившемся пространстве инженеры установили новейший лазерный дальномер и прибор ночного видения для облегчения стыковки в ручном режиме. Также убрали ложемент третьего члена экипажа, а вместо него разместили дополнительный запас продуктов, бак с водой, ЗИП, инструменты и некоторые элементы самого необходимого оборудования на тот случай, если таковое пострадало в пожаре на станции.

Совершив семь витков вокруг Земли, «Союз» медленно подходил к аварийной орбитальной станции. Начальный участок сближения завершался, до стыковки оставалось не более часа. Никаких отказов на борту за то время, пока корабль накручивал витки вокруг Земли, не возникало. Руководитель полетов проинформировал экипаж о том, что неизвестный объект на экранах радаров дальнего радиолокационного контроля за прошедшие сутки вблизи «Салюта» не появлялся.