В любом случае я помчался к отцу в отличном настроении и с острым желанием похвастаться.
На улице было холодно и ясно, снег хищно хрустел под ногами, а нос пытался замерзнуть изнутри. Причем морозно было еще с утра, но к вечеру стало еще холоднее. Отец позвал меня в какой-то особняк в Барыковском переулке, который он то ли купил, то ли снял по случаю. Никогда раньше я про него не слышал.
Само по себе место было от нас недалеко, и от ближайшей станции пешком пять минут, но я ошибся и вышел на другой. Пять минут превратились в десять, за что мой нос мне спасибо не сказал. Эх, отвык я от такой погоды, надо обратно привыкать. Зато ни разу не пожалел, что купил и перчатки, и шапку. Не только бабушку радовать, но и самому пригодилось.
Дом был зелененький и нарядный, то ли три, то ли четыре этажа, не поймешь, а внутренняя лестница так просто как во дворце. На входе меня встретил папин новый секретарь.
— Вас ожидают, — сообщил он мне с порога. — Может быть, чаю?
— Не откажусь.
Мы поднялись на третий этаж, где отец устроил себе кабинет. Но сам он сидел уже не за рабочим столом, а в в кресле перед столиком с чашками, но еще без чая.
— Богато у тебя! — заявил ему я, отдавая куртку секретарю.
— И не говори, — улыбнулся отец.
— Не совсем твой стиль, — заметил я.
— Вообще не мой. Шторы как в театре, того и гляди запоют. Матери твоей понравился. Она говорит, что если уж живем у меня на работе, пусть будет хотя бы красиво. Пока квартиру в порядок не приведут, обитаем здесь.
Он подошел, обнял меня, потом выпустил и осмотрел.
— Замерз?
— Есть немного.
— Одевайся теплее.
— Ты как бабушка. У меня уже рекордно теплая куртка, можно зимой на снегу спать.
— Не похоже! Ладно. Рад тебя видеть. Кажется, ты еще вырос.
— Не, это чисто визуальный эффект.
— Тоже хорошо.
Секретарь принес большой чайник и вазочку с печеньем и спросил.
— Может быть бутерброды?
— Не надо, мы потом ужинать будем.
Ужинать⁈ А это хорошо. Отменю тогда Баклану с Димой доставку ужина из столовой.
— Ну рассказывай, — отец уселся обратно в кресло. — Как бабушка?
Сам он ничуть не изменился. Если и были причины, по которым он скрылся с радаров на несколько месяцев, то на нем они никаких следов не оставили.
— Бабушка прекрасно. Вела душеспасительные беседы со мной и с друзьями. Мы снег чистили, ели пироги. Починили пончиковую машину. На коньках катались.
— Да ты что?
— Да, и каток приятный. Он теперь большой, и прокат есть, все как у людей. Я катался на твоем трансфере по окрестностям. А мама где?
— Мама в театре. Передавала привет, вернется поздно. Если задержишься, то увидитесь. Но, скорее всего, нет, она сегодня что-то длинное смотрит.
— Неужели «Хованщина»? Ее вроде не ставят в Новый год.
— Нет, что-то другое. Что-то из двух слов, я забыл. Придет, расскажет. А что Вальтон твой?
Ага, и про это он знает. Ну и отлично, легче будет перейти к нужной мне теме.
— Вальтон совсем не мой, но я съездил к нему, посмотрел на его лабораторию. Познакомился с народом. Серьезные люди, но меня всю дорогу не покидало ощущение, что я внутри конструктора.
— То есть? — вскинул брови отец.
— Ну что я внутри игрушки. Вроде все реально, вот стены, вот пол, вот потолок, вот фигурки двигаются, а приглядишься — непонятно зачем всё.
— Они довольно толковую систему сделали для подводных работ, — заметил отец. — Мы купили.
Я подтянул к себе чашку.
— Я могу ошибаться. Выхлоп у них наверняка какой-то есть, иначе бы их там не держали. Но нет ощущения какой-то жизни что ли.
— А у вас есть? — прищурился отец.
Ах ты, черт, кажется, мы уползаем от темы. Ладно. Придется потом сделать крюк и вернуться.
Я рассказал ему что делаем, думаю, это не запрещено. Оба же говорит всё своим родственникам. Рассказал про контроллеры и сцепки. И в общих чертах описал наш выход в материальное. Про оргудав пока не стал рассказывать, не очень я в нем уверен.
— Очень интересно, — отец прямо носом повел, и не потому, что ему хотелось нюхать чай. Чай-то его любимый, чего он про него не знает. — Так же можно все на свете поменять.
— Гелий тоже так считает. Но просит не увлекаться, потому что хрю не хрю, а основные элементы мы должны к лету заменить.
— Сможете? Как думаешь? — осторожно спросил отец.
Ага, вот зачем он меня позвал.
Видимо, на моем лице что-то отразилось, потому что он усмехнулся и добавил.
— Я почему спрашиваю. У меня на горле висит сто миллионов контрагентов, которые требуют дополнительных гарантий по устойчивости кристаллов. Мы работаем над этим. В смысле над конструкциями, а не над гарантиями. Но при самых оптимистичных прогнозах мы не сможем поднять их устойчивость больше, чем на тридцать процентов. Это максимум. Уверенно обещать я могу только пятнадцать. Все, что мы отгружаем сейчас, гораздо слабее. Ну так как — что скажешь?
Я глубоко вдохнул и выдохнул.
— Сможем. Да. Я уверен. Только нам тоже нужна вся помощь, которую мы можем получить.
— Всё, чем могу, — очень серьезно сказал отец.
— Скажи мне, где найти Кулбриса. Ты ведь знаешь, кто это?
В глазах отца зажглось веселье.
— Где Кулбрис я знаю. И скажу. Но ты серьезно думаешь, что этот концепт-мейкер вам поможет? Когда он делал что-то реальное?
— Не, не, он нам на фиг не нужен. Нам надо его обменять.
— Ого! — глаза отца уже полыхали, — И на кого? И как вы собираетесь это провернуть?
— Импровизировать придется на ходу, но план в общих чертах у нас есть. А ты точно знаешь, где Кулбрис?
— Я тебе даже геолокацию могу прислать. Я не только знаю, где он, но и на что он сейчас смотрит.
— Давай, — потребовал я.
Отец внимательно посмотрел на меня и потянулся к планшету. Не могу поверить, что ему даже искать ничего не надо было.
В мессенджер упало сообщение с координатами. Теперь наступила моя очередь рассказывать.
Глава 10
Отец выслушал меня, не перебивая. Что было ему не просто, потому что в глазах у него я читал то веселье, то раздражение, то вообще черт знает что.
Я договорил.
— Что команду собираешь — это хорошо. Это правильно. Команда — это всё. Я без своих был бы никем.
— А в остальном? Осуждаешь? — спросил я его.
— План настолько безумен, что может и сработать, — признал отец. — Только в двадцать четыре года можно верить, что кто-то возьмет и поступит так, как тебе надо. Учитывая, что тебе у Вальтона самому не понравилось. Как ты будешь его туда заманивать?
Я вздохнул. Это слабое место, но других идей у нас не было. Мы исходили из того, что Кулбрис должен был уже зверски соскучиться в том месте, куда он забурился, и мы ему предлагали… а что мы ему предлагали? Людей со схожим бэкграундом. Чисто поговорить. Я тоже понимал, что надежды наши эфемерны, Кулбрис и раньше умудрялся на несколько месяцев исчезнуть во льдах, и вроде бы не скучал.
— Сам поедешь? — уточнил отец.
— Сначала Баклан. Он — коммуникатор лучше меня. И подстраивается лучше. Я-то себя просто приношу на тарелке как есть: нате, кушайте, не обляпайтесь. Боюсь, это не то. Но если понадобится, я сорвусь тоже.
Отец хмыкнул.
— Самокритично. Но, знаешь, звезды могут сложиться в вашу пользу. Что ты знаешь о Териберке?
Я оживился. Что я знаю об этом месте, где укрылся Кулбрис? Название я слышал, но не более того. По карте было ясно, что там холодно, и рядом море. Киты, наверное, плавают. Полярное сияние плещется. Едят морских ежей?
— Да, верно, — подтвердил отец. — Холодно, снежно, добираются через Мурманск, а дорогу туда всю зиму заваливает снегом. Иногда дня по три не проехать. Едут за северным сиянием. Как считают наши восточные друзья, это их любимый дракон в небе резвится. И икру морских ежей подают в каждом ресторане. Но это не главное, зачем туда едут. Не за снегом, и не за ежами.
