"Фантастика 2025-182". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Ризман Мира

И тут к нам навстречу вышел старик: седой-седой, старый, согбенный, но даже в его седине ещё проглядывали алые волоски. Его лицо было испещрено шрамами и хранило отпечаток тяжёлой и не очень сытой жизни. Причём он сразу же, сходу, бухнулся передо мной на колени, а затем и упал в ноги.

— Господин, — проговорил он дребезжащим, словно надтреснутым голосом, — вы пришли слишком рано. Мы всё отдадим вам, я клянусь, но не нужно забирать опять на Стену молодёжь! Мы всё выплатим, я клянусь вам! Мы перезаймём и всё, что угодно, сделаем. В крайнем случае, я готов пойти на Стену сам. Огонь во мне ещё горит, я смогу выкупить разницу по налогам для деревни. А дети же вообще ни черта не понимают… они не выживут там!

— Поднимись, — сказал я на тохарском.

Старик, который до этого пытался говорить со мной на ломаном китайском, вдруг поднял на меня глаза, в которых было и недоумение, и страх, и, кажется, даже надежда.

— Не нужно падать передо мной на колени, — продолжил я говорить на родном языке, который, несмотря на это, был мне непривычен. — Мы, тохары, народ гордый. Что вообще происходит?

Старик лишь шевелил губами и качал головой, но ничего сказать не мог.

— Мы не китайцы, — я показал на себя и своих друзей. — Мы ничего от вас требовать не будем. Объясни мне, что тут происходит?

— А вы кто? — наконец смог выдавить из себя старик.

— Я Виктор Адениз, — прелставился я, — потомок последнего императора Тохарской империи. Я прибыл сюда прямиком из Тарима и совершенно не понимаю, что у вас здесь творится.

Я не ожидал реакции, которая за этим последовала. Старик, вроде бы, и в лице не изменился, но по его щеке покатилась одинокая слеза. Вместо того чтобы встать с колен, он просто закрыл лицо руками и принялся раскачиваться.

Мне пришлось наклониться, подхватить его под руки и поднять.

— Прекращай, — сказал я. — Сейчас не время для коленопреклонения. Сейчас мы с тобой поговорим, и ты мне расскажешь, что у вас тут творится. И чтобы здесь ни происходило, как бы хреново с вами ни обращались, я попытаюсь улучшить ваше состояние. Верь мне.

Старик сглотнул ком, кивнул и махнул нам рукой, приглашая зайти в дом.

Первое же, что бросилось мне в глаза в этом доме, всё было не просто очень скромно, а скорее очень бедно. Изба, несмотря на то что здесь стояли такие холода, была накрыта наполовину соломой, наполовину какой-то рогожей, обмазана глиной. Кроме старика тут ютилась ещё старушка и несколько женщин разного возраста, вплоть до совсем маленькой девочки. Женщины, увидев такое количество мужчин, просто забились куда-то за печку в дальнюю комнату, скорее всего, кладовку, и даже не выглядывали оттуда.

Вышла лишь старуха. Причём она смотрела на старика таким взглядом, от которого ничего хорошего ждать не приходилось.

В этот же момент Тагай по мысленному каналу сообщил мне:

«Я прочитал её мысли и думает она примерно следующее: „Зачем ты привёл их сюда? Они же изнасилуют наших дочерей. Просто надругаются над всеми, и мы ничего не сможем им противопоставить“».

«Да понятно, — ответил я другу. — Тут не надо быть даже менталистом, всё и так по глазам читается».

Затем я повернулся к этой пожилой женщине и поклонился ей, признавая её хозяйкой дома. Мой жест уважения явно привёл её в ступор.

— Я вас очень прошу, — сказал я, — не думайте о нас плохо. Мы — не разбойники, мы — воины. Для нас честь быть гостями в вашем доме.

При этом слове старушка поджала губы.

— Мы давали клятву защищать людей от демонов. К тому же я — один из Аденизов. Моя святая обязанность — защищать тохаров. Не нужно думать обо мне как об уроде, который собирается насиловать девочек и детей. Это не просто оскорбляет, а делает мне искренне больно. Больно от того, что я понимаю, с чем вам пришлось столкнуться, если вы настолько ожесточились и на каждого гостя думаете подобным образом.

Старуха опустила глаза. Нельзя было сказать, что ей стыдно. Просто она привыкла так жить: с опущенными в пол глазами. Поставила на стол какие-то деревянные чашки, разлила в них травяной отвар и проворчала:

— Чем богаты, тем и рады.

После чего тоже удалилась прочь.

Мы присели к столу и отпили. Отвар на вкус напоминал что-то не очень аппетитное.

— Вы уж извините нас, — проговорил старик. — Меня зовут Сухри. Я сын одного из генералов армии вашего предка. Когда произошёл прорыв демонов, мой отец сражался, но едва стало понятно, что мы проигрываем, старый император приказал выводить людей в сторону Китая. Да, армии стояли, легионы боролись, но нас просто перемалывали в кровавый фарш. И моему отцу было дано задание: вывести как можно больше подданных в сторону Китая. Они все телепортами перешли — в ближайшую точку с Китаем.

Тут Сухри умолк, тяжело вздохнул и покачал головой. Он явно раз за разом переживал те мгновения своей жизни.

— Вот только было одно непредвиденное обстоятельство. Нас никто не пускал в империю. Китайцы, как будто бы насмехались над нами, над нашей бедой, и сказали, что у них своих ртов хватает. Гораздо проще дождаться, пока всех нас просто перемелют, а потом они выбьют демонов и подомнут под себя территорию. Мы им были не нужны. Мы понимали, что оказались в ловушке. Но в какой-то момент появился племянник старого императора, и он нес в руках скипетр, родовую реликвию Аденизов. В обмен на скипетр он получил разрешение попасть на территорию Китая. Вместе с ним пропустили и нас. Но мы не смогли уйти дальше, чем на несколько десятков километров от границы, потому что чувствовали, как по капле теряем собственную силу. Нам пришлось расселиться здесь, в горах.

Я чувствовал в его голосе горечь и обиду, но между тем понимал, что передо мной всё ещё гордый тохар.

— А чуть позже здесь возвели Стену. Перекрыли долины между высокими пиками гор. Тохары остались здесь едва ли не на правах людей второго сорта. Мы служили на Стене, с нас брали непомерные налоги, которые тут можно отдавать либо магами, служащими и воюющими против демонов, либо деньгами. Только вот какие тут деньги? На налоги едва-едва хватает. Земледелие здесь скудное: горы и скалы, и вообще ни черта не растёт. Мы отдавали овчиной, мехами, иногда мясом. Но всё равно этого не хватало. Поэтому, разумеется, служили и шли воевать.

Он развёл руками, словно показывал на всю деревню, расположившуюся за стенами этой жалкой лачуги.

— Таким образом, мужчин в наших деревнях почти не видели. Но чем дальше, тем сильнее росли аппетиты местных чиновников. Многие наши возвращались со Стены калеками. Воспроизводиться на население не успевало. Сейчас мы имеем то, что имеем. Взрослых сильных магов-мужчин вообще практически нет. Налоги нам только поднимают и заставляют обеспечивать снаряжение армии и обустройство крепостей вдоль границы с Тохарской империей.

Сухри усмехнулся, но ничего радостного в этой усмешке не было.

— И вот сейчас, когда нам снова подняли налог, мы ничего не можем сделать, — продолжал старик. — Не отправлять же женщин служить на Стену. Пойду я, да, продамся чуть ли не в рабство, на контракт. Для того чтобы хотя бы деньгами компенсировать часть налогов. Иначе нам останется только женщин в рабство продавать. Как община будет жить дальше, я не знаю.

— Что, у всех такие высокие налоги? — спросил я.

— Нет-нет, конечно, — покачал головой старик. — Для китайцев и для тохаров размер налогов разный. И срок обязанности служить в армии тоже разный. И, конечно, нам достаются самые сложные участки Стены.

— То есть конкретно из вас выжимают все соки? — констатировал я.

— Да, так и есть, — согласился со мной старик. И тут уже он посмотрел на меня каким-то новым взглядом. — Скажите, вы говорите, что вы Адениз, но откуда вы вообще взялись?

— Я из той ветви Аденизов, которые удерживали Агни, — ответил я. — Это провинция на севере империи. Я уж точно не скажу, кем именно приходился Арен Адениз императору, но я из ветви Арена Адениза. Там, в Агни, он умудрился вместе с Кемизовым расколоть русло Тарима и запечатать проход демонов, прикрывая отход людей. Люди, достаточно большое количество их, ушли в итоге в Российскую империю и осели точно так же, как и вы, вдоль границы.