Началось это давно. Ещё в тот момент, когда Спар вернул её домой вместе с сыном. По мозгам ей прошлись знатно, безжалостно подавляя всё лишнее, делая типичную мамашу-наседку, глупую и ничего не понимающую. Роза тоже не сказать, что обладала должным опытом по восстановлению психики. Да и обладай, не факт, что помогло бы.
Так Мария осознавала, что наконец-то получила желаемое, то, на что положила всю жизнь, наконец-то родив. Также Мария осознавала, что получила она это совсем не тем способом и далеко не так, как представляла, что порождало мучительную боль, которую женщина научилась мастерски прятать на задворки сознания и игнорировать. Для себя она чётко решила, что её сын — её, и от этого никуда не деться, что она станет ему хорошей матерью, будет заботиться и никогда не попытается избавиться. А раз так, то не было смысла предаваться негативным мыслям о том, что жизнь сложилась далёким от ожидаемого образом. В то же время Мария осознавала, что сын у неё не простой. После того как Спар вскрыл правду, она откровенно поговорила с Дарием, и тот подтвердил, что является её сыном, что она действительно его родила, и что Люций послужил донором генетического материала. При этом Идельтир добавил свои гены, делая обычного ребёнка потенциальным богом и наследником. Можно было сказать, что Дарий сын троих: Марии, Люция и Колодца. Не совсем тот факт, к которому можно относиться спокойно, но женщина и это задвинула подальше, стараясь о таком не думать. Как и о том, что Люций погиб. Вряд ли найдутся слова, которых хватит, чтобы описать чувства по этому поводу. Мария могла бы отгоревать его смерть. Могла бы выплакаться. И это бы помогло, время лечит. Но кое-что оно вылечить не могло. Потеря Люция была хуже потери руки. Настолько неотъемлемой частью её жизни он стал.
Парадокс жизни Грозы заключался в том, что она все эти вещи осознавала, но психику ей раздробили основательно, что помогло, как ни странно, научиться задвигать мешающие, ненужные или болящие части куда подальше.
Система не самая надёжная, в чём Мария и убедилась, когда сына похитили. Правда, в этом был виноват и Спар. Не в самом похищении, а в истерике, которую устроила Гроза.
Племянник не занял роль Люция. Уж точно не роль мужа или мужчины. Но он занял место той скалы, точки опоры, что дарила чувство безопасности и спокойствия. Иначе говоря, рядом со Спаром можно было и, как обычная крестьянка, закатить истерику.
А вот после того, как он ушёл, все лишние эмоции заглохли, и Мария, что называется, включилась, холодным разумом разложив всю ситуацию на составляющие.
Мария стала первой, кто принёс клятву Дарию. Также она получила особые возможности. Чувствовать, жив ли сын. Возможность прийти ему на помощь. И становиться сильнее, когда он рядом.
О последних двух пунктах Спару не было рассказано. Она ему доверяла, но доверие — это то, что можно тщательно отмерить, и, после того как Эдгар, во-первых, выпорол Дария, а во-вторых, что было куда хуже, выставил на семейном собрание вопрос о его казни и изгнании… Мягко говоря, Мария предпочла заполучить парочку козырей на самый крайний случай. Кто же знал, что этот случай настанет так рано. Всё необходимое у неё было с собой. Мария чувствовала, что Дарий жив. Поэтому было несколько вариантов развития событий. Либо Дарий справится сам, либо Спар его найдёт, либо сыну потребуется помощь, и он призовёт мать. Что бы ни произошло, было очевидно и другое. Похитили его не случайные люди, а понимающие, с кем имеют дело. Раз так, они должны были подготовиться, принять все должные меры, чтобы задержать молодого бога.
Личное снаряжение Мария всегда носила с собой, но кое-что прихватить дополнительно точно не помешало бы. Приняв решение, Гроза превратилась в молнию, пронеслась по небу и приземлилась в квартале мастеров напротив входа в главное здание.
Место это было специфическое по многим причинам. Здесь часто работал Иван. Здесь властвовала Радамира. Куда только подевалась не особо умная рыжая девчонка, какой Мария её помнила. Сейчас это была уже не молодая, властная и влиятельная женщина, которая контролировала все процессы в квартале. Её работа обеспечивала процентов пятнадцать доходов всего клана, что было очень много. Но не суть. Фая, наставница Лилии, вместе с Тимом построили в недрах земли локальный вулкан, да и… В общем, место и правда было специфическим, по многим причинам.
— Не частая ты здесь гостья, — переместилась Радамира ко входу, встречая. — Заказ или случилось что?
— Дария похитили. Спар ушёл за ним. Мне нужно оружие, которое будет действовать в условиях полной блокировки сил Колодца, — отчеканила Мария.
— О-о, — выдала рыжая. — Заходи, что ли. Сейчас подберём тебе что-нибудь вкусное.
Радамира снова исчезла, а Мария поморщилась. Она понимала, что такое фанатизм, но конкретно в этом квартале концентрация фанатиков своего дела зашкаливала.
Внутри здания Мария нашла первым Ивана, который, судя по запаху и внешнему виду, только что занимался ковкой.
— Пацана похитили? — спросил он, когда Мария зашла внутрь помещения.
Это помещение было чем-то средним между артефактной мастерской, со всеми этими столами, стеллажами и прочим, и приёмной, куда разрешалось зайти своим. Для чужих были специальные дорогие офисы на границе квартала.
— Повежливее, здоровяк. Лучше скажи, есть ли у тебя оружие, что будет работать в условиях подавления, в идеале и вовсе пробивать блокировку.
— Интересная задача, — задумался Иван. — Блокировку какого типа? Ну да ты не скажешь, потому что ещё не знаешь. Если есть час времени, придумаю что-нибудь.
— Я не знаю, сколько есть.
— Тогда, если нет других пожеланий, ушёл заниматься заказом.
Иван свалил, явно заинтересовавшись новым вызовом, а Радамира, наоборот, вернулась, прихватив огромную пушку.
— Моя красавица, — с любовью погладила она оружие.
— О твоих пристрастиях я в курсе, — прохладно ответила Мария. — Ближе к делу.
— Энергию подавать не надо. Свой заряд на сто патронов и ещё пятьсот выстрелов энергетическими сгустками. Здесь переключатель между точечным огнём и… кхм… — запнулась рыжая, подбирая слова. — Если тебе захочет снести какую-нибудь крепость или город, то нажми на этот рычажок. Это красавица максимально изолирована от всего, что мне известно, и работать должна… Да, в принципе, где угодно, но сама понимаешь, уверенности в этом деле быть не может.
— Как мне тогда довериться этому оружию? — недовольно спросила Гроза.
К подобным штукам она испытывала закономерное недоверие.
— Никак, — резко ответила Радамира. — Хочешь гарантий, дай описание, в каких условиях работать будешь. Артефакторика сложная штука.
— Ты это мне говоришь? Насколько заряды разрушительные? Можно ли стрелять в закрытых помещениях?
— В них заложена сила глаз Тима, — почти шёпотом ответила рыжая.
— Оу, — выдала Мария.
— Вот-вот. Поэтому, если что-то или кто-то встретится на пути заряда, то это их проблемы. Ты, главное, несущие опоры не разрушь, если будешь сражаться в закрытом помещении. И вообще, я не спросила, но у нас рейд намечается? Или почему пришла именно ты?
— На тот случай, если меня перебросят к сыну. Какие ещё интересные штуки у тебя есть? Так, чтобы разнести всё.
— Прям всё?
— Прям так, чтоб пожалели.
— Блин, я хочу на это посмотреть… — сказала рыжая, исчезая.
Было очевидно, что она хочет посмотреть, как будут проводить испытание её игрушек в боевых условиях.
***
Было забавно послушать диалог этой женщины и Дария. Наш паренёк, если и волновался, то виду не подавал.
Как-то странно у них разговор прошёл. Я так и не понял, чего именно хочет эта Мать. То ли войти в команду Дария, то ли подчинить его, то ли принести в жертву. Я не спешил действовать. Если бы напал раньше, столкнулся бы со вторым юным божком, который был, видимо, не особо умным.
Или особо?
По пути сюда я не забывал заглядывать в разные помещения и вертеть головой, поэтому знал, что в этом замке-храме находится пара тысяч не самых слабых бойцов и что в соседней комнате усердно готовятся к чему-то. Прогулялся я и в сторону распахнутых ворот, глянул, что там за бой случился, охрану агрессивного божка положили.
