— Не обращай внимания на Катрю, у нее голова молниями начинена, — махнул рукой Игнат. — А ригу сделаю, милочка! Не беспокойся.
И быстро, чтобы подальше от неприятной темы, спросил:
- Где маленький?
— Тушится где-то, голова, — Ульяна перекрестила хлеб и поставила в печь. — Я так устала, Игнат... На него одни жалобы! Постоянно придумывает какой-то вред или сражается с другими детьми. Люди жалуются, даже священник сказал: если Остап хочет осенью пойти в школу, то он должен научиться приличному поведению. А где он ее научится? Парень почти без отца растет.
Так и я когда-то, подумал Игнат.
— Меня он не слушает, а папа приезжает на несколько дней раз в два месяца и все, — она села на табурет напротив. - Он в тебе видит героя, а я - опостылевшая мама, которая только все запрещает и заставляет делать неприятные вещи!
От одной пакости заскочили на другую. Как он ни старался, получается плохо.
– Извини, – сказал Игнат.
– Не извиняйся. Лучше пробуди отца, Игнат. Повлияй на него... — Ульяна улыбнулась. — Я знаю, с кем ложилась и за кого выходила, и не жалуюсь. По хозяйству сама справлюсь, но ты помоги хоть с воспитанием, а?
– Помогу.
...Когда Орыся сообщила, что женится на каком-то консуле, и с этим ничего уже не сделаешь, поэтому она никуда вместе с ним не убегает, Игнат не знал от ревности. После бурной ссоры, из которой сероманец вышел со следами от трех пощечин — по одному на каждую щеку и губы — в течение месяцев ложился с каждой, которая только намекала. Такова была его месть коварной Орисе, пока патрулирование не занесло Гната сюда.
Ульяна была первой девушкой на селе: красивая, умная, ловкая, остроумная. Когда родители решали, за кого она выйдет замуж — типичная история украинской женитьбы, Ульяна решительно всем отказала. Родители, настаивали, надменная дочь стояла на своем, и как бы кончились их споры, если бы не случайная встреча, которую и Игнат, и Ульяна, казалось, только и ждали, чтобы потерять рассудок. Вечер, когда дочь пришла под руку с зайдой-характерником и сообщила, что ждет ребенка, был полон слез, битой посуды, упреков, брани и проклятий. Но сделанного не вернешь: свадьбу гуляли три дня, и это было славное гулянье. Из характерной четверки брат Эней женился первым, и собратья еще долго не поверили этому вере.
Тесты от молодоженов сразу отмежевались — даже не предлагали ставить дом рядом, а гордая Ульяна не обращалась к ним за помощью даже во времена наибольшего затруднения. Она самостоятельно возилась по хозяйству и воспитывала сына. Неудачники-поклонники, женившиеся на девицах, которых раньше завидки брали от Ульяны, теперь злорадствовали, глядя на жизнь бывшей первой невесты. Ульяна не обращала внимания.
Молодожены нашли в этом браке желанный побег. Впоследствии чувства поблекли, но Игнат с течением лет понял, что уважает Ульяну все больше. Не каждому везет с женой, а особенно такому повесе как он. Игнат стыдился, что свалил все хлопоты на нее. Ульяна была достойна лучшей жизни. Он знал, что подарит ей мечту, но это будет впоследствии, а сейчас... Сейчас как? Он мог разве что приезжать, покупать гостинцы, будто они могли что-то исправить, обнимать ее, обнимать сына, а через день уезжать. Его учили выживать, убивать, превращаться в волка, но не учили быть мужем и отцом.
Дверь распахнулась. Разлетелось радостное звонкое:
- Папа-у-у-у-у!
Парень бросился ему в объятия — высокий, хохлатый, с яркими синими глазами и задорным лицом: вырытый Игнат в детстве.
- Остап! — характерник растрепал сыновья волосы. - С днем рождения, казаче! Держи подарок.
Парень нетерпеливо сорвал обертку и радостно выхватил две деревянные сабельки.
– Оружие! Как у тебя!
— Хватит дрючками сорняки сбивать — имеешь теперь сабель!
Остап легко махнул обоим и чуть не разбил миску из-под борща. Игнат поймал красноречивый взгляд Ульяны и быстро вывел сына во двор.
- Нравится? — он довольно созерцал, как малыш умело крутит «восьмерки», которых его никто никогда не учил.
- Всех завидов схватят, ух! Ни у кого таких нет, – Остап сиял от восторга.
Теперь нужно сказать что-то воспитательное.
- Это оружие защитника, Остап, - Игнат осторожно взял малыша за плечи и присел, чтобы смотреть сыну прямо в глаза. — Ею предстоит защищать людей. Не бей других просто так.
– Я никогда не бьюсь просто так, – нахмурился Остап. — Только когда дразнятся.
- Тебя дразнят?
— Сыном оборотня зовут! - гневно ответил парень и смахнул саблей. — Раньше дружили, а потом стали дразниться. Я их кулаками... А они на меня всю вину рушат.
– Почему не рассказал маме? — Игнат даже зубами скрипнул от ярости. — Она думает, будто ты озорник и задира!
— Маме не говорил, потому что она приуныл, — Остап шмыгнул носом. – Я сам со всем разберусь.
Мой сын, подумал Игнат и крепко обнял малыша.
– Ты молодчина. Но не гамсель тех оболтусов, - сказал характерник. — Знаешь, сколько раз меня оскорбляли? Не обращай внимания на болтун.
Остап вздохнул и почесал макитру — точь-в-точь как Игнат.
– Хорошо.
Пять лет характерник не мог привыкнуть к тому, что этот парень действительно его сын. Разве он заслуживал такого замечательного малыша?
— Не забыл характерный лозунг?
– Не занимай! — Остап воинственно скинул сабли вверх.
— Вот именно! Приниматься за оружие нужно только тогда, когда не остается другого выхода.
– А ты меня в джуры заберешь? — он задавал этот вопрос всякий раз, когда Игнат приезжал, — будто боялся, что ответ изменится.
- Как десять лет стукнет, - усмехнулся сероманец.
— А можно мне тоже селедку?
— Лично выбри, — Игнат снова растрепал сыну кудри. – Ты пока учись хорошо и маму не расстраивай. Видишь, как она по хозяйству управляется? Трудно делать все самой. А я постоянно в путешествиях.
— Потому что защищаешь страну!
Карты на зеленом платье, дорогой коньяк, стук фишек, табачный дым, женский смех, блеск золота, хрустальный звон...
– Да, защищаю. Поэтому, как хочешь стать защитником, начни с малого. Оберегай маму, хорошо?
– Хорошо.
Проклятым соплякам, которые дразнятся, надо что-то пересказать, решил Игнат.
— А тем, кто сыном оборотня зовет, скажи, что если тебя будут дразнить, то я ночью приду к ним в волчьем подобии, покусаю за бока и они сами обернутся в оборотней!
– Ого! – Остап выкатил очища. - Ты действительно так поступишь?
– Нет… Но это будет наш секрет.
Он покатал малыша на Упыре, дал подержать близнецу, показал пару простейших финтов, а Остап жадно следил за каждым движением, повторял все со своими новенькими сабельками, Ульяна смотрела на них из косяка и улыбалась. Игнат радовался ее улыбкой, словно это был лучик солнца.
После ужина характерник вспомнил, что забыл проверить сообщение от десятника, — с сыновьим днем рождения ему из головы вылетело.
– Скоро вернусь, – поцеловал жену в лоб.
– Ты к дубу? - Спросила Ульяна.
— Должен проверить, может быть срочное...
— Надень обручальное кольцо. В деревне на такое смотрят, сам знаешь.
— Да, милочка. Ты же понимаешь, я ее не ношу, потому что...
— Оборотня опасна. Ты говорил, я помню. Но крестьяне этого не знают, Игнат. им дай только повод пялиться и болтать.
На самом деле сероманцы не сторонились украшений, любили и перстни, которые всегда снимали перед обращением. Но Игнат не привык к кольцу и держал его в тайном кошельке, под рубашкой.
— Скоро вернусь.
Вечернее село тихо разговаривало. Интересно, как оно месяцами жить в одном доме, засыпать и просыпаться на одном месте, рядом с теми же людьми? Когда-то это казалось невероятно скучным, а теперь Игнат видел в такой жизни что-то правильное... Что-то, чего ему никогда не иметь.
«Эней от Кромки. Куда девался, пыльный сын? Я тебя к этому паланку перевел, чтобы ты к семье был поближе, а не под юбкой жены отсиживался! Как снова узнаю, что ты, подлец, не на патруле, увидишь, что такое бедствие, Христом клянусь. Понял? Пусть Мамай помогает».
