– Я? Нет, – покачала она головой. – Я была занята приготовлением ужина.
Я окинула стол взглядом. Слишком много еды. Много – за тот час, который я отсутствовала. Много – для нас двоих.
– Вы сами это приготовили?
– Нет, я всего лишь составила меню.
– Значит, здесь есть слуги?
– И их много.
– Но мне показалось, что здесь нет людей?
– Живых – нет. На кухне работают призраки.
– Призраки бестелесны. Они не могут готовить.
– Это всё особая магия дома. Не думай об этом. Нам нужно поговорить о другом.
Не дожидаясь приглашения, я села напротив Оливии, машинально расправляя салфетку и раскладывая у себя на коленях.
– Ты должна рассказать мне о том, что произошло с тобой в тюрьме, – медленно говорила Оливия. – Что стало с моим внуком?
В этот момент стихло даже завывание ветра за окном, не прекращающееся ни на секунду с того момента, как я вошла в дом. Всё вокруг словно прислушивалось к моему ответу.
– По дороге в камеру я столкнулась с жутким человеком. У него были белые волосы. Мне сказали, что это был…
– Ирл Кин, – мрачно кивнула Оливия.
– Когда я вошла в камеру, оказалось, что кузен тяжело ранен.
Оливия поднесла к губам руку с дрожащими пальцами, словно стремясь заглушить готовый сорваться возглас.
– Он едва дышал. Мне едва удалось вовремя оказать ему помощь.
Я перевела на бабулю Морел вопрошающий взгляд:
– Скажите, вы догадываетесь, что произошло в камере между этими двумя?
Оливия молчала, глядя перед собой пустым взглядом. И, когда я уже, было, решила, что ответа не дождусь, заговорила.
– Ты знаешь, кто такой Ирл Кин?
– Мне дали понять, что персона в достаточной степени влиятельная.
Оливия невесело усмехнулась. Впрочем, усмешкой это можно было назвать с большой натяжкой – горько изогнулись лишь уголки губ.
– В достаточной степени? – фыркнула она. – Официально он занимает высокий пост в Магическом Департаменте, хотя и предпочитает оставаться в тени, не часто выступая на публике. Но, помимо официальной должности у него есть сотни, даже тысячи нитей, дёргая за которые, этот человек умеет добиваться своего. А аппетиты у него непомерные.
– К нам это имеет какое-то отношение?
– Увы, самое непосредственное. Ирл связан с нашей семьёй давно и крепко, хотя я многое бы дала, чтобы этой связи не было. Он сыграл роковую роль.
Я почувствовала, как холод обнимает плечи, а затылок обдувает ледяным сквозняком. Ощущение было явственным, будто за спиной гулял ветер. Дом вздрогнул от очередного удара стихии.
– После того горя, что этот человек принёс мне, смотреть на него иначе, чем как на врага, я не могу, – голос Оливия звучал спокойно и тихо, но в силе её эмоций сомневаться не приходилось. – Но было время, когда я любила этого мальчика – нет, не как родного сына, сказать так было бы преувеличением, – но как кровного родственника, точно. И я надеялась, что когда-нибудь смогу его таковым считать. Ирл с детства был помолвлен с твоей матерью.
Такого я не ожидала.
– Они вместе росли, почти как брат и сестра, вместе играли, вместе впервые колдовали. Ирл был лучшим другом Хэна, – увидев вопрос в моём взгляде, бабуля пояснила, – моего сына, отца Адейра.
– И? Этот Ирл – он любил мою маму?
– Я бы назвала это не столько любовью, сколько болезненной зависимостью, страстью, даже одержимостью. Когда Охотники-инквизиторы похитили мою дочь, Ирл был безутешен. Он был в ярости! И я была этому рада. Я считала, что могу спать спокойно, потому что одержимый, словно адская гончая, Ирл отыщет Бель даже под землёй и спасёт её. Обязательно. Ведь он не представлял своей жизни без моей девочки.
Оливия слабо шевельнулась, меняя позу. Свечи затанцевали на фитильках, заставляя тени вокруг нас разбегаться и танцевать.
– Не знаю, что случилось, чем твой отец завлёк мою дочь? Какими волшебными песнями? Как могло случиться, что Бель променяла всех нас и мир Магического Сообщества на него одного. Она предала всех, кого любила: свою семью, свою магию, своего друга и жениха. Тогда я была склонна сочувствовать Ирлу, – Оливия стихла, наблюдая за колебанием пламени.
– А что изменилось потом?
– Позже я много раз думала над тем, что Бель, лучше нас знавшая жениха, потому и сбежала, чтобы не соединять свою жизнь с ним. Чем больше я над этим размышляла, тем более вероятным это находила. Никто бы из нас не понял её тогда. Реши она в открытую разорвать помолвку с Ирлом, таким красивым, таким богатым и таким влюблённым, мы бы всё равно не дали ей этого сделать. Однако то, как он повёл себя позже…
– Заставило вас с большим пониманием отнестись к выбору мамы?
Оливия медленно кивнула.
Как жаль, что мама этого не знала! Никогда не смела даже надеяться на прощения и понимания. Она всю жизнь считала, что дома её и слушать не станут. А вот следовало бы поговорить!
Или – мама была права? Может быть, именно потери, одна за другой, заставили железную леди вроде Оливии переосмыслить свои взгляды?
– Ирл возненавидел всех Морелов так, будто каждый из нас изменил ему лично. Вернувшись ни с чем, он в ярости вызвал моего мужа на поединок чести. Дейв, чувствуя за собой вину, к тому же, зная мальчика с детский лет, не думал, что тот всерьёз станет сражаться насмерть. И в этом была его главная ошибка. С поединка Дейв уже не вернулся. Ирл оставил меня вдовой.
Повисла пауза. Я не нашла ничего лучшего, чем проронить:
– Сочувствую.
Мне следовало это сказать. Хотя бы из вежливости.
Оливия в ответ вновь пожала плечами:
– Мы с Дэйвом не были лучшей парой в Великобритании, нас никогда не назначили бы супругами года. Между мной и твоим дедом всегда было много противоречий. К тому же, пока он был жив, я очень многого не понимала, а он, желая оградить меня от лишних страхов и переживаний, никогда не пояснял некоторые аспекты своей жизни. Так что, к стыду, к моему, я не так сильно оплакивала кончину мужа, как полагается верной жене. Я тогда всё ещё пыталась найти оправдания Ирлу. Но следующий его поступок был даже хуже предыдущего.
– Хуже убийства? Что же такого он сделал?
– Соблазнил жену Хэна.
– Мать Адейра?
– Именно так, – подтвердила Оливия. – Полагаю, сумей мой сын вернуться из противостояния с Инквизиторами, встреча со старым другом закончилась бы для него тем же, чем обернулась и для его отца. Видимо, именно это и было целью Ирла. Но Хэн не вернулся, Малия, как и я, овдовела, а их сын Адейр остался сиротой. Полагаю, – Оливия улыбнулась, и улыбка её походила на хищный оскал как никогда ранее. – крошка думала, что судьба нежно позаботилась о ней, освободив дорогу для счастья с новым любовником, но у Ирла были другие планы на жизнь. Женитьба на вдове друга в список его срочных дел не входила. Бедняжка Малия, избалованная, инфантильная, слабая, не придумала ничего лучшего, как покончить с собой. Действительно ли она не справилась с ситуацией, или хотела таким образом отомстить ветреному любовнику, судить не берусь, но кончилось всё тем, что я оказалась вынуждена вернуться в родовое имение с ребёнком на руках, которому не было и трёх лет. Имя Мореллов благодаря стараниям нашего старого друга Ирла, оказалось запятнано скандалами и пятнами крови.
– Но зачем он всё это сделал?
– Хотел отомстить Бель, смешав нас с грязью. Хотел заставить нас ненавидеть собственную дочь, видя в ней источник своего бесчестия. Ирл – ядовитая змея. Но всё, что я рассказала тебе, лишь предыстория. Хотя, нет – назовём это первой серией. Пришла пора рассказать вторую.
Ещё до того, как Оливия взяла короткую паузу, потянувшись за бокалом вина, чтобы промочить горло, я поняла, что сейчас на меня выльется тона грязи.
Перед глазами снова встал образ, красивый, но совершенно непривлекательный. Я интуитивно почувствовала в Ирле Кине зло, вызывающее желание бежать без оглядки, не оборачиваясь.
Подумаешь, мама не ответила на его любовь? Разве это повод, чтобы изводить всю семью? И может ли этот человек быть причастен к смерти моих родителей?
