Отшельник (СИ) - Гернар Ник

— Королева бурь, — проговорил Крестоносец. — Королева бурь подняла королей пустоши! А у нас слишком много крови!..

Много?

Да это он еще не видел, что за месиво у нас в подвале теперь!

И тут снизу опять раздался металлический лязг.

— Монгол, они вынесли вторую вентиляцию!!! — проорал Егор.

Крестоносец уставился на меня вопросительным взглядом, и тут дверь над его головой с хрустом и треском проломилась. В старых досках образовалась брешь размером с небольшое окошко.

В него я на мгновение увидел пустошь.

Серый песок теперь казался черным. Ночное небо сияло темной зеленью. И от него в землю, ослепительно полыхая, одна за другой ударялись беззвучные зеленоватые молнии.

А в стороне, где находился триптих, высоко вверх из земли толстенным столпом вздымался мрачный, красно-оранжевый свет. В том месте, где красное смешивалось с зеленью, небо будто клубилось и кипело, вспыхивая россыпью зеленовато-оранжевых искр. Будто густая и ярко фосфоресцирующая субстанция медленно перемешивалась над пробиркой Великого Демиурга, вздумавшего сотворить что-то новое на этой земле.

В ушах нарастал раздражающий, едва различимый звон.

А в следующую секунду в дыре с жутким воем появилась огромная багрово-красная голова уродца с широко разинутым ртом, а потом и волосатая рука, усыпанная гнойными язвами.

Дверь заходила ходуном, нетерпеливо забилась о спил бревна и спину Крестоносца. Сразу несколько голосов нестройным хором заурчали и застонали с той стороны.

— Монгол, беги вниз! — хрипло крикнул Крестоносец. — Тебе нельзя здесь!..

— Не шевелись! — крикнул я ему в ответ и выстрелил прямо в голову юрки.

Уродец неожиданно высоко и неестественно взвизгнул и обмяк, куском безвольного мяса свесившись внутрь дома.

А над его плечом уже проталкивалась другая рука, тощая и живая. Сквозь урчание послышался низкий грудной голос:

— И-да-а… И-и-дааа…

Шум в ушах все нарастал, в груди стало тесно, сердце начинало биться все сильней и больней.

— Уходи, я здесь сам разберусь! И да поможет нам бог! — прохрипел Крестоносец, отскакивая от двери с мечом в руке. Повалив спил березы вдоль порога, он уперся в него ногой и принялся орудовать клинком, вонзая его в пляшущие за дверью тени.

— Монгол, сука, ты где⁈ — взревел снизу Егор. — Их тут уже двое!!!

— Иду! — крикнул я в ответ и поспешил на помощь, оставив Крестоносца в одиночестве оборонять двери.

Глава 8

От заката до рассвета

Спустившись в жилую комнату, я увидел, как Егор, стоя у лестницы в подвал, пытается ударами ботинка сбросить упорно цепляющегося за перекладины юрку, покрытого толстой коростой, как панцирем.

Я поднял было пистолет, но Егор крикнул:

— Не пали, от него рикошетит!

Ну, рикошетит так рикошетит.

Я сунул пистолет за пояс, выхватил шило, изловчился и воткнул его прямо в круглый белый глаз юрки.

Тот жалобно завыл и ослабил хватку, свалившись на дно подземелья. Скуля и постанывая, он стоял на четвереньках в луже крови, а на освободившееся место в проходе поднялся его соплеменник.

— А-ааа! — дохнул он на нас гнилым смрадом из широко разинутого рта.

— Этот тоже бронебойный? — спросил я.

Егор сунул дуло ПП юрке в рот и нажал на спусковой крючок.

Бах-бах-бах.

Голова уродца неожиданно лопнула, как гнилой помидор, расплескиваясь в стороны серо-красной жижей, будто под кожей не имелось костяной коробки. Но руки все еще хватались за перекладины и поднимали безголовое тело все выше и выше!

Я сбил его вниз ногой.

Парень без головы ударился об пол спиной, но все еще продолжал шевелить в воздухе руками и ногами.

— Ты когда-нибудь курам бошки рубил?.. — вытирая кровь с лица и тяжело дыша, спросил Егор.

— Чего? — не понял я.

— Ну, им голову оттяпаешь… А они через кусты еще минут пять бегать могут. Прямо без башки. Звери Апокалипсиса, ёпта.

А из вентиляционных ходов уже доносилось новое урчание.

— Пора прекращать этот день открытых дверей, — пробормотал я.

Соскочив вниз, я едва не упал, поскользнувшись на кровавой жиже.

Осмотрелся.

— Можно, конечно, тупо люк закрыть, — пожал плечами Егор. — Но хрен их знает, вдруг кто-нибудь из них запал в гранату вставит или наполнит, сука, огнем свою жизнь и перданет на стеллаж синим пламенем?

— Да, люк надо закрыть… — проговорил я, глядя на вентиляцию, в которой что-то сейчас бормотало и постанывало. — А ну-ка помоги мне!

И я поднял с пола самого тощего юрку и подтащил к вентиляционному ходу.

Егор со смехом выругался.

— Ты что, его туда запихнуть хочешь?..

— Надо забить чем-нибудь проходы, а никаких других подходящих материалов я вокруг не вижу! — огрызнулся я.

— Набить трупами вентиляцию — вот это, сука, креативность! Правда, психиатры назвали бы это иначе. Щас, погоди!

Он на секунду исчез из виду, и вскоре вернулся с парадным мечом Крестоносца в руках.

Я аж перестал запихивать непослушное тело в узкий проход.

— Помнишь, я говорил, что самый двинутый тут — Крестоносец? — сказал Егор, сбрасывая с меча ножны. — Так вот, я ошибался. Самый больной здесь — ты!

Он подтащил один из трупов, положил его поудобнее и, не обращая внимания на мой изумленный взгляд, принялся рубить мертвецу руку.

— Ты… уверен в этом? — проговорил я.

— Ну само собой, — без малейшего сомнения в голосе заявил Егор. — иначе как ты их растелешенных туда пихать будешь? По частям оно удобней и поплотнее будет.

Я угукнул, решив не уточнять, что спрашивал немножко не о том.

— Давай, вытаскивай своего мертвяка, — продолжал Егор. — все равно дохлый номер. И пальни в вентиляцию. Только в сторону сам отодвинься, а то вдруг опять отрекошетит… Неудобная, блин, дура! — пожаловался он на меч, поморщившись. — Топором бы сподручней…

В кровище с головы до ног, мы принялись забивать проходы туловищами, руками и ногами мертвецов, прислушиваясь к яростным крикам Крестоносца наверху.

Вскоре с обратной стороны вместо урчания донеслось довольное чавканье.

— Твою ж мать, — выругался я, вытирая локтем кровь с лица. — Егор, мы же в некотором смысле для них кормушку сделали!

— Да насрать, — пробубнил бородач, ловко разделывая очередное тело, как заправский мясник. — Пусть пока одни жрут трупы, другие жрут жрущих. Безотходное производство называется. Нам бы только до конца бури дотянуть, а дальше как-нибудь разберемся…

— Я посмотрю, как там Крестоносец, что-то стихло там у него.

— Давай, на ветру только не стой! А то у меня места под твою тушу тут не осталось, — хмыкнул Егор.

Я вернулся в жилую комнату, поднялся по лестнице и осторожно выглянул из лаза.

Крестоносец стоял у раскуроченной входной двери, прижавшись спиной к стене.

У порога валялись две отрубленные головы и чья-то рука. Тело первого монстра с ярко-красным телом, будто лишенным кожи, все еще висело в двери, только дыра стала больше.

— Ты как? — крикнул я.

— Сильному подаются испытания сильные, слабому — слабые. Но никогда не посылает господь испытаний сверх возможного! — прохрипел в ответ Крестоносец.

— Может, сюда спустишься? Тут мы могли бы вдвоем держать оборону!

— Пока я скрыт от дыхания бури, она не вредит мне. И здесь я в сильной позиции, а снизу вверх буду в слабой, и отступать будет некуда, — возразил Крестоносец.

— Да они же тупые по большей части! Просто подопрем чем-нибудь люк, и вряд ли кто-нибудь из них вообще сообразит, что его можно открыть!

— Впустить нечистых в свой дом? Ну нет! Уходи, я сам здесь справлюсь! Скоро рассвет. Станет легче…

Я хотел было возразить, как вообще отличить рассвет от ночи, когда все так полыхает, но не стал.

А рассвет и правда вскоре наступил. Мы узнали об этом только со слов Крестоносца, потому что буря по-прежнему не думала униматься.

И чтобы сообщить нам эту новость, он все-таки спустился в жилую комнату. Или, верней, почти провалился, потому что едва держался на ногах.