Отшельник (СИ) - Гернар Ник

— Наш химик входил в кабинет с ноги и с воплем «р-рота, подъем!».

— Биологичка???

На мой многозначительный взгляд Егор только руками развел.

— Вот это я называю — «просратое детство». Соболезную, мужик.

Я с улыбкой покачал головой.

— Заведение у нас было такое, — пояснил я. — Специфическое. Школа строгого режима для выращивания неблагонадежных подростков из благонадежных семей. Днем нас муштровали. А ночью приходилось учиться, потому что образовательная программа школы была ориентирована на дебилов, а я имел о себе несколько иное мнение. Так что, боюсь, даже если бы Никиту Алексеевича с его трубой заменили вдруг на фемину, я бы даже не сразу заметил.

Егор вздохнул.

— А у меня первая баба была из городских патрульных. Она меня за веселый порошок поймала. Высоченная, обе ноги из железа. Но при этом — красивая.

— Потом хоть отпустила? — усмехнулся я.

— А как же. После трех суток изолятора, — широко улыбнулся Егор. — Это была лучшая тюрьма в моей жизни…

Я промолчал.

Потому что и сам вспомнил свою первую женщину.

Я не мог толком вспомнить ее лица. Только светлые волосы, струящиеся по плечам, насмешливую улыбку и маленькую родинку в уголке рта.

Но зато я до сих пор до мелочей помнил ее ноги. Невероятно длинные, дерзкие, они тянулись от красных туфелек на высоком каблуке до волнующей вселенной под подолом короткого черного платья с такой грацией, что у меня, полупьяного мальчишки, защемило в груди от восхищения. И щиколотки. Нежные, тонкие, с внутренней стороны на правой ноге — маленькая тату четырехлистного клевера.

Изумляясь собственной наглости, я протолкнулся к барной стойке. И сморозил какую-то чушь, прожигая взглядом ее колени.

Девушка рассмеялась в ответ. Смерила меня игривым взглядом. И назвала красивым.

А потом мы оказались в машине.

Ее горячее гибкое тело обжигало меня. И даже приторно-сладкие духи, совершенно отвратительные, ничуть не испортили впечатление от процесса.

Она так и не спросила, кто я или как меня зовут.

Я тоже ни о чем не спрашивал.

Мы сошлись всего на пару часов и легко расстались, чтобы больше никогда не встретиться.

Потом у меня были разные женщины, красивые и не очень. Я помнил их лица, почти у всех знал имена. Но таких фантастических ног больше не видел…

— Слышь, мне кажется, или ветер больше не воет? — отвлек меня от воспоминаний Егор.

— Да, вроде стихло, — кивнул я.

— Может, и буря уже закончилась? Пойду-ка гляну.

Он высунулся из подполья в верхнюю комнату и расплылся в улыбке.

— А и правда вроде все! Ну-ка…

Он поднялся в комнату, и я последовал за ним.

В дыру на двери кроме застрявшего в ней трупа было видно очистившееся рыжеватое небо, солнце, склоняющееся к закату и серый песок.

У меня сразу будто камень с души упал.

Все и правда закончилось. Наконец-то!

— До твоих сколько примерно идти? — спросил я Егора.

Тот не сразу услышал мой вопрос. Широко расставив ноги, он всей грудью вдыхал свежий воздух пустоши — после нашего смрада внизу он и правда пьянил, как аромат леса после дождя.

— Егор! — окликнул я бородатого. — До твоих далеко, спрашиваю?

— Часа два с половиной, — ответил тот, наконец.

— Тогда что, выдвигаемся? — предложил я. — Вряд ли Медведь на ночь глядя куда-нибудь из своей дыры потащится. Так что у нас есть реальный шанс реализовать наш план.

— Давай, — отозвался Егор, все еще щурясь на просвет в окне и с наслаждением вдыхая свежий воздух.

Мы разбудили Крестоносца, чтобы предупредить о своих планах и отправились в путь.

Идти по пустоши после бури было по-своему приятно. Серый песок стал легким и гладким, как свежий снег. Наши следы живописной цепочкой ложились на нетронутую равнину.

Егор по пути рассказывал про систему подземелий. О том, как сначала здесь раскопали первые шахты в поисках местных ценностей. Прежде всего — руды под названием «аполлоний». Аполлоний оказался чудодейственным металлом, придающим невероятную прочность различным сплавам, а еще он идеально подходил для дорогущих имплантов и не вызывал отторжения. Так что его сейчас использовали в самых разных нуждах, от космических до косметических. Еще возле Триптиха искали «Глаз Минервы» — красно-оранжевый прозрачный камень, который использовали в умной электронике, правда, как и каким образом, Егор толком так и не смог объяснить. Пара таких камешков год назад изрядно обогатила группу Медведя. Тогда-то они и закупились брониками, оружием и даже взяли в кредит новую бур-машину для дальнейшей разработки шахты.

— Вот они и сторожат свою ветку, как церберы, — рассказывал Егор, энергично шагая по мягкому песку. — Подземелья-то все связаны.

— А как-то отрезать свой участок от остальных разве нельзя? — спросил я.

— Можно, — кивнул Егор. — Но никто так не делает. Понимаешь, все ветки в конечном счете ведут к главной магистрали. Которая по своей сути — прямая железная дорога под землей с парой древних составов. Надежный маршрут из пекла. В пустоши каждый день не похож на предыдущий, то одно происходит, то другое. Поэтому никто не держит шахты замурованными от всего остального мира. Путь к отступлению должен быть всегда…

Егор вдруг умолк, сбавляя шаг.

Я поднял голову и посмотрел в ту же сторону, куда уставился мой бородатый компаньон.

На сером песке лицом к небу лежало тело. Причем не полуобнаженное, как у юрки, а вполне себе одетое в костюм, типа как у самого Егора. Руки и ноги человека были безвольно раскинуты в стороны. Никаких следов крови или чего-то подобного видно не было. Но это и немудрено — ветер наверняка все припорошил чистым песком.

Я осмотрелся по сторонам, достал пистолет на всякий случай и ускорил шаг.

Егор поспешил за мной.

И чем ближе мы подходили, тем более знакомым мне казалось обожженное бурей лицо мертвеца.

А потом меня осенило.

Это был тот самый парень, вместе с которым Егор взял меня на прицел. Тот самый, которого я огрел ПП и заставил потом отползать к своим! Как там его звали? Савва? Макар?

Я взглянул в мрачное, мгновенно ставшее серым лицо Егора. Нетрудно было догадаться, о чем тот сейчас думает, глядя в одну точку перед собой и размашисто шагая к телу…

И в этот миг у «мертвеца» открылись глаза. С угрожающим ворчанием он вскочил на полусогнутых ногах, вздымая вокруг себя облако пыли. По-крысиному оскалил зубы…

— Егор, осторожно! — крикнул я.

И в ту же секунду «покойник» ринулся на нас.

Глава 9

Твари

Егор сообразил сразу.

Увернулся от броска бывшего сотоварища, а я хорошим ударом под дых уложил ожившего покойника обратно на песок.

Тот жалобно взвыл и беззащитно скорчился в пыли, мгновенно потеряв всю свою хищную боевитость.

Похоже некоторые вещи в этом мире не под силу изменить даже буре. Например, сделать из рохли свирепого хищника.

— Матвей, где остальные? Где Эмма? — проревел Егор, хватая бедолагу за шиворот.

Но тот только заскулил в ответ.

С тяжелым вздохом Егор отшвырнул юрку от себя. Вытер со лба ладонью выступивший пот.

— Кончай его, — мрачно сказал он мне.

Вот, значит, как. «Кончай».

Потому что у самого рука не поднимается?

Я с горечью посмотрел на свихнувшегося парня.

Тот продолжал скулить, как побитый щенок, сжавшись в позу эмбриона.

— Уверен? — спросил я Егора. — Это ведь, наверное… В принципе, тоже какая-то жизнь. Пока его, конечно, не найдет Крестоносец. Или еще кто-нибудь.

Егор сердито сплюнул в песок.

— Да какая это нахрен жизнь? Ты сам себе хотел бы такую?

Я промолчал.

Потому что в этом мире многие другие люди вполне охотно довольствуются тем, чего я не хочу для себя ни при каких обстоятельствах.

В обратную сторону это тоже работало. В мое время было немало поборников эвтаназии для таких, как я, мутантов и нелюдей.

— Развел тут философию, — буркнул Егор, скинул с плеча ПП и полоснул бывшего компаньона очередью.