КОМ 7 (СИ) - Войлошникова Ольга

— Обернись. Прям за спиной твоей.

— Спасибо.

Я подошёл к двери, постучался. За тонкой дверью раздались нетвёрдые шаги. Сиплый голос спросил:

— Кто там?

— Обслуживание номеров, — ответил я, всё ещё надеясь не произвести особых разрушений.

За дверью посопели и замерли. Я постучал снова.

— Мне ничего не надо, уходите! — крикнули изнутри.

Я постучал ещё раз.

В номере затихли, потом послышалась возня и звук чего-то тяжёлого, что подтаскивали к двери.

— Он там баррикадируется, что ли? — выгнул бровь Багратион.

Лад-но. Я чуть отшагнул назад и обратился к внутреннему зверю:

Давай-ка частичную трансформацию и сразу откат назад.

Легко!

Я поймал момент и пробил в район замка с ноги.

Тонкая филёнчатая дверь разлетелась на несколько кусков, остатки повисли на петлях, оказавшийся прямо за дверью Смирнов, тащивший к выходу тумбочку, улетел вглубь номера вместе с многострадальной тумбочкой и зазвенел бутылками.

Мать моя, ох и духан! Кое-кто заливает ошибку вызова на дуэль… Мда. Судя по бутылкам, ещё и «Смирновкой»? Что, в сообразности с фамилией выбрал?

— Илья, а ты не переусердствовал? — Серго недовольно поводил головой и морщился. Прекрасно его понимаю — такой тяжелый перегар очень бил по Зверю.

— Да не должон. Я ж его аккуратно, так, больше толкнул.

— Ага-ага. То-то он улетел… Пойду окна открою, ну невозможно же!

— Давай.

Сам я подхватил за шкирку горе-дуэлянта и бросил его на заложенный объедками диван. Судя по всему, он после вызова так тут и сидел. На что надеялся — непонятно. Он что думал, я забуду и мистическим образом прощу такое отношение к моей Серафиме? Ага, щас!

Опухшее и помятое тело заелозило руками-ногами и попыталось сесть прямее:

— Вы кто⁈

Мда. Встретил бы я этакую разбухшую харю на улице — и не признал бы оскорбителя. Это ж сколько он выпил-то?

Я стряхнул какую-то одежду со стула и уселся перед Смирновым. Судя по всему, это тело вообще слабо соображало, что с ним происходит.

— Серго, друг, у тебя отрезвин есть? Я, право, не рассчитывал на подобное…

— Есть! — Багратион, всё ещё морщась от запахов, фактически силой влил в хозяина комнаты бутылёк.

— А ещё есть? Похоже, ему одного мало.

— Есть, как не есть. Сейчас всё будет.

После второго отрезвина Смирнов уже более осмысленно огляделся. Потом увидел меня и его перекосило.

— Приветствую, любезный. Уж извини, здоровья тебе желать не буду. Как дела? Как сам? Секунданты где?

На каждом моём вопросе Смирнов мелко вздрагивал и глупо моргал.

— Ты что же думал, я про тебя забыл? Не-ет. Я же не злопамятный…

— Ага, — перебил меня Серго. — Зло сделаю и забуду?

— Ну ты что? Нет, конечно. Просто я злой и память у меня хорошая… Но шутки шутками, а дело делом. Где секунданты, сука?!! — заорал я.

— Нету. Нету. Отказались все. Совсем… — На слове «совсем» Смирнов громко икнул.

Нет, нету у современной интеллигенции умения пить…

— Да не страшно! Я ж тебя и без секундантов убью! — широко улыбнулся я, и на этой моей фразе он обмочился и, кажись, в обморок сполз…

— Умеешь ты, Коршун, экспресс-допросы вести! — Багратион вообще отошёл к дальней стене. — Сам теперь об него руки марай. С меня хватило.

— Уй какие мы нежные! Если б эта тварь твою жену по заднице попыталась хлопнуть…

— То я, чтоб вызвать его на дуэль, задолбался бы его из куска льда выколупывать! — перебил меня Серго. — Хотя да. Я тебя понимаю. Но всё же давай аккуратнее.

— Постараюсь, — вздохнул я. — Алё! Саратов, приём! — я отвесил Смирнову пару лёгоньких лещей. — Есть кто живой?

— Не бейте меня! Не бейте! — зачастил он, сразу очнувшись.

— Да кто ж тебя бьёт-то? Мы даже не начинали! — удивился Серго.

— Не пугай его, Волчок, клиент дозрел до нормального разговора. Да? — Я внимательно посмотрел на Смирнова и позволил синему сиянию высветить мои зубы. — У тебя единственная возможность остаться в живых. Максимально подробно и, главное, правдиво ответить мне на вопросы. А если что решишь дополнить — только в твою пользу сработает. Ясно?

— Я-я-яссно!

— Вот и молодец. Трястись не нужно. Всё, что могло плохого случиться — уже случилось. Итак, рассказывай всю историю с вызовом Ильи Коршунова на дуэль. С самого начала и подробнее.

Смирнов, поняв, что прямо сейчас его убивать не будут, даже как-то немного воспрял духом.

— Господа, надеюсь, вам знакомо такое понятие, как карточный долг? Я проигрался. Очень крупно. Фактически в последний кон, в полном отчаянии, я поставил свою жизнь. И проиграл.

— Это где же так играют? Есть же государев эдикт, прямо запрещающий… — Серго с интересом подвинулся к нам. Запахи повытянуло в открытое окно, не все, конечно, но дышать Волчку явно стало легче.

Смирнов порылся в сброшенной мною одежде и вытащил смятый картонный прямоугольник.

— Вот, визитка, без неё вас не пустят. Там адрес…

— Хотел бы я посмотреть на тех, кто меня куда не пустит. Я же не один приду. — усмехнулся Багратион. — Но ты продолжай, продолжай, ущербный…

— В качестве выкупа своей жизни мне предложили вызвать на дуэль Коршунова Илью. И в помощь выдали артефакт. Вот этот. — Смирнов достал из кармашка жилетки брелок с тускло-бирюзовым камушком, цепочкой прикреплённый к очень простому на вид кольцу.

— Глянь, Серго. На первый взгляд — вещица совершенно непримечательная. Ну брелок и брелок. Да и кольцо тоже, смотри, размыкается. Чисто медяха, три копейки в базарный день. Можно к ключу подвесить или, скажем, к часам. А можно, — я слегка пошевелил дужки кольца, меняя его диаметр, — по пальцу подобрать, чтоб на руке хорошо сидело, а ты бы артефактик мог бы в кулаке прятать. Ловко, а? Ну, картёжник, — я поднял жёсткий взгляд на Смирнова, — так было?

Он крупно сглотнул:

— Почти так.

— Нужно было кулаком с надетым кольцом и, как вы правильно догадались, зажатым в кулаке камнем, задеть искомого человека, и как мне обещали, если это маг-оборотень, то он потеряет возможность обращаться, а также вообще силы потеряет…

Багратион рефлекторно отшатнулся, выплюнув пару ругательства на грузинском.

Горе-дуэлянт замолчал.

— Дальше, дальше рассказывай, — подбодрил я его синими зубами.

— Да-да. Он одноразовый! — крикнул Смирнов Багратиону, который интенсивно начал покрываться шерстью, не выпуская из вида кольцо.

Собственно, закричишь тут. Лицо у Серго в этот момент было такое… неприятное…

— Прошу вас, господа! Я всё рассказал! Это вся моя история!

— Э, нет. Имя фамилию того, кто тебе такое забавное освобождение от долга придумал? И вот это колечко передал? Колись, болезный!

11. ПО СЛЕДАМ

К ВОПРОСАМ О ЗАНИМАТЕЛЬНОМ АРТЕФАКТЕ

Смирнов смотрел на нас загнанной в угол собачонкой:

— А я не знаю фамилию. Там все по прозвищам общались. Того, кто выкупил мой долг, зовут Уэльс. Такой, высокий, на лошадь лицом похож.

— Негусто, — мрачно оценил Серго, и Смирнов ещё хуже засуетился:

— Господа, я могу вам его нарисовать!

— О как? Ты художник, что ли? — удивились мы.

— Как сказать… Академию не закончил, но брал много частных уроков.

— Тогда давай, рисуй.

Смирнов слез с дивана и достал прислонённый к стене плоский ящик с ножками. Оказалось — это сложенный мольберт. Вроде так эта штука называется? Достал большой лист бумаги и странную чёрную палочку. Я думал, он карандаш возьмёт, ан нет. Несколькими уверенными линиями Смирнов обозначил общий контур и пальцем растёр жирные чёрные линии. Ого! С листа на меня смотрел молодой вариант лошадиной рожи Эдварда Смита. Только у этого Смита был шрам на подбородке.

— Любезный, да ты ж талант! Не может быль, чтоб не нашлось заказчиков на такое. Да хоть около зоопарка на набережной садишься — и желающих рисуй. А ты по картам жизнь тратишь…

Вот как такое можно? Ну, реально же — талант, как на мой непритязательный вкус. Чтоб вот так — в пару движений портрет по память изобразить? Я — не могу. А это горе-дуэлянт могёт и, судя по всему, даже не считает это чем-то выдающимся.