Выпад рыжей закончился, даже толком не успев начаться. Она резко отдёрнула руку назад, а потом кольнула снова, но чуть ниже. Я не успел опустить огромный меч.
Удар в живот был сильным. Но без последствий. Лезвие ударило в глазницу маски и черкануло в бок, оставив узкую царапину на кровавом доспехе.
— Крепкий! — выдохнула Рыжая и отпрыгнула на безопасную дистанцию. — Но твоё умение обращаться с мечом вызывает во мне лишь смех.
Продолжая держать оружие наготове, воительница нервно рассмеялась.
Спорить было глупо, она была права на все сто. Я не стал ничего отвечать. Лишь убрал меч в ножны и уже собирался покинуть дом, как она вдруг сказала:
— И куда ты собралась?
Я обернулся. Рыжая уже стояла с пустыми руками; ножны с убранным в них мечом покоились на кровати. Женщина подошла к столу, схватила глиняный графин и начала жадно пить воду. Выпила всё, до последней капли. Смахнув ладонью с пухлых губ капли воды, она зачем-то спросила то, на что и так знала ответ:
— К Борису? В одиночку?
Я утвердительно махнул головой, а она не менее утвердительно сказала мне:
— Ага. Я с тобой!
Начинается. Еще этого мне не хватало.
Глава 19
И почему я ей сразу не возразил? Сказал бы, чтобы она шла на все четыре стороны, и тем более со мной пусть даже и не думает соваться к Борису. У меня не было никакого желания к кому-либо привязываться, но то, что она спасла мне жизнь (ну хорошо, пыталась до последнего спасти мне жизнь, а ведь могла молча съебнуть и до свидания) привязало меня к этой могучей воительнице невидимой нитью.
Осси поворачивается ко мне спиной, и моё мнение или тем более мои возражения ей абсолютно похую. Она встаёт на мысочки и лёгкой походкой плывёт в сторону дощатого шкафа у дальней стены. По пути стянула с себя влажную от пота рубаху и швырнула её на пол. Такое прекрасное тело было сложно вообразить даже в самых похабных фантазиях: в меру развитая мускулатура, подтянутый зад, осиная талия, и вся эта красота еле-еле проглядывалась сквозь струящиеся до пояса рыжие волосы, похожие на пучок золотых нитей, разложенных под солнцем. Ни какая дорогущая проститутка с ней не сравнится. Ни у одной девки со двора не хватит сил и желания на поддержания своей фигуры в таком прекрасном состоянии. Никакой тренажёрный зал не превратит городскую бабёнку в глянцевую красавицу. Только война сделает из жирного алмаза прекрасный бриллиант. Она прекраснее любого драгоценного камня.
— Я иду с тобой, — говорит Рыжая, открывая дверцу шкафа.
— Я не нуждаюсь в помощниках, — пробую разорвать невидимую нить.
— В одиночку у тебя нет ни единого шанса добраться до Бориса.
Вытащив с полки чистую рубаху, она посмотрела на меня через плечо. Подбитый глаз и разбитые губы, оставленные точным ударом «труперса» в лесу, болезненно искривились в улыбке.
— Ты действительно считаешь себя непобедимой? Думаешь, твой новый облик поможет победить армию Бориса?
— Мне ничего другого не остаётся. Я готова рискнуть.
— А дальше что?
Надев на себя рубаху, Рыжая обхватила волосы на затылке и вытащила из-за воротника длинный хвост. Рыжее пламя рассыпалось по её спине.
— В отличие от меня у тебя нет шансов выжить, — сказал я.
— Тогда мы умрём вместе. Мне нечего терять. Я не вижу спокойной жизнь здесь, среди этих уродливых воинов. И я не вижу спокойной жизни дома, в своей деревне под руководством Бориса. Нам только и остаётся — выживать. Я устала! Я хочу нормальной жизни! Понимаешь? Я не хочу больше этих бессмысленных сражений.
Спокойная жизнь. Я поймал себя на мысли, что никогда не пытался заглянуть куда-то в будущее. Туда, где существует мир и гармония. Где люди живут как им и полагается: строят семьи, дома, города. Где забота и любовь правят миром. Но я прекрасно понимаю, что такого не бывает. Зло всегда будет жить где-то рядом. Под боком, терпеливо дожидаясь подходящего момента, чтобы разрушить всё то, что было нажито непосильным трудом.
Пока Осси натягивает штаны, я убираю свой меч в ножны. Мне надо уходить. Я не желаю, чтобы мои проблемы затронули еще кого-то, кто заслуживает жизни.
Выйдя на улицу, я слышу, как Рыжая кричит мне в спину:
— Постой! Ты кое-что забыла! Ты забыла, что это я тебя взяла с собой! Я помогла тебе добраться до Андрея! Ты обязана мне!
Женская рука крепко хватает меня за наплечник из кровавой корки. Она хочет развернуть меня к себе лицом, но я стою столбом.
— Смотри мне в глаза! — вопит Рыжая.
Я обернулся.
— Ты получила своё! — она тычет пальцем мне в живот, прямо в ту самую маску, ради которой я проделал этот сложный путь. — Ты же ради этого всё затевала! Ты её получила! А теперь помоги мне! Мне нужна твоя помощь… я хочу вернуть всё, как было раньше…
Неужели она действительно настолько отчаялась, что готова отправиться со мной в это самоубийственное путешествие?
Оглядывая ветхую деревушку у подножья огромной горы, я понимаю, что жизни обычному человеку здесь попросту нет. Здесь мёртвая земля, по которой ходят сочащиеся гноем воины, а скоро и вовсе сюда может нагрянуть целая армия и уничтожит всё, что может двигаться. Борис устроит геноцид, и Рыжая не будет исключением. Она для него предатель. Осси в любом случае умрёт. И мне её жаль.
— У нас есть шанс победить, — говорит она, заглядывая мне в глаз. — Вместе!
— Пойдём вместе — и ты погибнешь.
— Под «вместе» я не имею в виду нас с тобой.
Она повернула голову, кинув взгляд вглубь деревни, туда, где у входа в пещеру стоял огромный воин в потрёпанном мундире — Дрюня.
— Вместе мы победим, — не унималась Рыжая. — Мы вернём нашу прежнюю жизнь. Спокойную, без ежедневных сражений.
Мою душу сжигает мысль, что кто-то первым доберётся до Бориса. Он мой. Этот ублюдок должен умереть мучительной смертью. Такой страшной, что я даже вообразить себе не могу. Он — моя цель, ради которой я пойду по головам, и если понадобиться — пройдусь даже по этой, с длинными рыжими волосами.
— Андрея необходимо вернуть на своё место, — говорит рыжая. — Он залог мира!
Без войны нет мира. Вместо одного тирана мы посадим другого, удобного нам. Но меня абсолютно не беспокоят последствия, а уж тем более — как заживут все эти люди. Я лишь хочу унять свой внутренний огонь, мучительно сжигающий меня каждую секунду, пока Борис ходит живой по этой земле.
— Мне нужен только Борис, — говорю я. — И ни в какой очереди я стоять не собираюсь.
— Я думаю, мы договоримся.
Когда Рыжая полностью облачилась в свой кожаный доспех, повесила ремень с ножнами, закинула лук за спину и закрепила на груди ремень от колчана с дюжиной стрел, мы двинул к Дрюне.
Двое «труперсов» проносят мимо нас очередного салагу — очередная жертва ради мира. И сколько еще таких жертв мы кинем в жерло мира? Бессмысленные утраты ради управления куском земли, где самым ценным ресурсом и являются те самые люди. Я обязан закончить эту бессмыслицу. Жаль, что договориться с Борисом не получиться, но избежать сотни ненужных никому смертей — просто необходимо попробовать.
С поля за нашими спинами доносится звук разгорающегося костра. Потрескивают сухие брёвна, пламя быстро пожирает трупы, наполняя воздух запахом жжёной плоти.
Всё это время Дрюня никуда не уходил. Стоял на одном месте, словно терпеливо дожидался, когда я вернусь. Когда мы подходим к нему, он радостно разводит руки.
— Ты сумела уговорить его! — воскликнул Дрюня.
— Его? — удивлённо переспросила Рыжая.
— Неважно. Червяк, ты ей не рассказывал?
— Я ничего ей не рассказывал.
Я считаю, Осси не стоит знать наше истинное положение. Да и судя по всему, Дрюня тоже особо не утруждал себя рассказами о нашем истинном облике.
— Я рад, что Осси тебя уговорила.
— Уговорила? — уже я переспросил с удивлением.
— Ты знаешь, я ведь мог тебя силой заставить пойти со мной. Мог шантажировать. Мог не отдавать столь дорогой тебя предмет. А мог просто дать умереть. Твоё упорное стремление к одиночеству всегда меня выбешивало. Ну вспомни какой мы наводили кипишь на районе! А! Вечно тебя приходилось уговаривать. Но всегда ты мне говорил: спасибо. Когда мне Рыжая рассказала, что ты сам ей предложил пойти ко мне, я подумал, что в принципе, ты её должник. Согласен? Так вот почему бы ей и не позвать тебя с нами. По-хорошему. Без шантажа и бабских уговоров.
